Агата Кристи - Партнеры по преступлению

Он резко остановился и замер. Таппенс негромко ахнула.

Завеса тумана впереди них внезапно самым удивительным образом расступилась, и в футах двадцати от них, как будто материализовавшись из тумана, появилась огромная фигура полицейского. Еще мгновение назад его там не было, как вдруг он предстал перед ними – или, по крайней мере, так показалось их разыгравшемуся воображению. Затем туман слегка откатился назад, и за его спиной, подобно театральным декорациям, появился некий пейзаж.

Внушительного роста полицейский в синей форме. Красный почтовый ящик. Справа от дороги очертания белых стен дома.

– Красный, белый, синий, – проворчал Томми. – Прямо как на флаге… Пойдем, Таппенс, нам нечего бояться.

Полицейский – он сумел это рассмотреть – был настоящий. Более того, он был не так уж и велик ростом, как это показалось из-за тумана.

Увы, стоило им двинуться дальше, как позади них снова раздались шаги, а в следующую секунду их торопливо обогнал какой-то человек. Он свернул возле ворот к белому дому, поднялся по ступенькам и оглушительной дробью постучал в дверь медной колотушкой. Когда Томми и Таппенс дошли до того места, где, пристально глядя на него, застыл полицейский, его уже впустили в дом.

– Похоже, наш джентльмен торопится, – заметил полицейский.

Он говорил медленно и задумчиво, как будто его мыслям требовалось какое-то время, чтобы созреть.

– Такие, как он, вечно куда-то торопятся, – заметил Томми.

Полицейский медленно обернулся и подозрительно посмотрел на него.

– Это ваш знакомый? – резко спросил он. В его голосе явственно слышалось подозрение.

– Нет, – ответил Томми. – Но я чисто случайно знаю, кто он такой. Его имя Рейли.

– А! – протянул полицейский. – Кажется, мне пора.

– Вы не могли бы сказать нам, где находится Уайт-хаус? – спросил у него Томми.

Констебль мотнул головой в сторону белого дома.

– Вон он. Там живет миссис Ханикотт. – Он задумался, как будто решал про себя, делиться с ними ценной информацией или лучше не стоит. – Мнительная особа. Ей постоянно мерещатся взломщики. Вечно просит меня присмотреть за ее домом. Женщины в годах все такие.

– В годах? – уточнил Томми. – Вы, случайно, не знаете, остановилась ли в доме некая молодая особа?

– Молодая особа? – задумчиво переспросил полицейский. – Молодая особа… Нет, боюсь, я ничего о ней не знаю.

– Томми, она могла остановиться где-то еще, – сказала Таппенс. – Или же вообще пока ее здесь нет. Она ушла всего за минуту до нас.

– А! – внезапно воскликнул полицейский. – Теперь припоминаю. Да, в ворота действительно вошла некая молодая особа. Я видел ее, когда шел по дороге. Минуты три-четыре назад.

– В горностаевой накидке? – с волнением уточнила Таппенс.

– Да. У нее вокруг шеи был обернут какой-то кролик, – подтвердил полицейский.

Таппенс улыбнулась. Затем служитель закона пошел дальше – в ту сторону, откуда они только что пришли. Они же приготовились войти в ворота белого дома.

Внезапно внутри раздался сдавленный крик, а в следующий миг входная дверь распахнулась, и на крыльцо выбежал Джеймс Рейли. Его бледное лицо было перекошено ужасом, глаза сверкали безумием. Шатаясь, как пьяный, он прошел мимо Томми и Таппенс, как будто даже не заметил их, бормоча себе под нос одну и ту же фразу:

– О боже! О боже! О боже!

Дойдя до ворот, он схватился за столб, как будто боялся упасть. Затем, постояв немного, как будто охваченный внезапной паникой, со всех ног бросился по дороге в направлении, противоположном тому, куда ушел полицейский.

Томми и Таппенс озадаченно посмотрели друг на друга.

– Что ж, – произнес Томми. – Похоже, в доме случилось нечто такое, что до смерти перепугало нашего друга Рейли.

Таппенс рассеянно провела пальцем по столбу ворот.

– Должно быть, он испачкал руку красной краской, – заметила она.

– Хм, – скептически хмыкнул Томми. – Думаю, нам нужно поскорее зайти внутрь. Что-то здесь не то.

В дверях дома застыла горничная в белом чепце, возмущенная до такой степени, что в первую минуту не нашлась, что сказать.

– Вы когда-нибудь видели что-то в этом роде, святой отец? – крикнула она, пока Томми поднимался на крыльцо. – Этот тип приходит, спрашивает про молодую леди, бросается наверх – и никаких вам «здравствуйте» или «как поживаете»! Затем она кричит, как дикая кошка, что неудивительно… бедняжка… а он сбегает вниз, причем на нем лица нет, как будто только что увидел призрака. Что бы это все значило?

– С кем ты там разговариваешь у входной двери, Эллен? – раздался откуда-то из коридора скрипучий женский голос.

– Хозяйка, – пояснила Эллен, хотя это было и без того понятно.

Служанка отступила в сторону, и Томми оказался лицом к лицу с худой, немолодой, седовласой женщиной с колючими голубыми глазами, в пенсне и в черном платье с отделкой из стекляруса.

– Миссис Ханикотт? – спросил Томми. – Я пришел проведать мисс Глен.

Миссис Ханикотт смерила его пронзительным взглядом, затем пристально посмотрела на Таппенс, мысленно отмечая все мелочи в ее внешности.

– Ах, вот он что! – сказала она. – Ну что же, тогда проходите.

Она провела их по коридору в комнату в задней части дома, окна которой выходили в сад. В целом комната была довольно просторная, однако выглядела меньше своих размеров, так как до отказа была забита столами и стульями. В камине пылал огонь, рядом стояла обитая веселеньким ситцем софа. Обои были в узкую серую полоску, по их верху тянулся бордюр с рисунком в розочку. Стены увешаны гравюрами и живописными полотнами.

Комната эта никак не вязалась с такой роскошной особой, какой была мисс Джильда Глен.

– Садитесь, – пригласила миссис Ханикотт. – Во-первых, прошу меня извинить, если я скажу, что не питаю особых симпатий к католичеству. И никогда не рассчитывала увидеть в своем доме католического священника. Но если Джильда перешла в лоно Римской Блудницы, то лично я не вижу в этом ничего удивительного, если учесть, какую жизнь она ведет. Впрочем, могло быть и хуже. Она вообще могла не принадлежать ни к какой церкви. Я была бы лучшего мнения о католических священниках, имей они жен. Я всегда привыкла говорить то, что думаю. А чего стоят эти монастыри! Сколько в них заперто красивых девушек, и никто не знает, какова их дальнейшая судьба… Об этом даже страшно подумать!

Миссис Ханикотт умолкла и перевела дух.

Томми не стал вставать за защиту целибата духовенства, равно как касаться других щекотливых вопросов, а сразу перешел к делу.

– Насколько я понимаю, миссис Ханикотт, мисс Глен сейчас в этом доме?

– Да. Скажу сразу, я этого не одобряю. Брак есть брак, а муж есть муж. Как постелешь постель, так в ней и поспишь.