Агата Кристи - Врата судьбы

– Она уже полностью дошла, – ответила Таппенс. – Так что мой руки – и за стол.

– Очень много Паркинсонов, – продолжила свой рассказ Таппенс за едой. – Хоронят их здесь довольно давно, и количество могил просто поражает. Старые, молодые и женатые. Кладбище ими просто забито. Есть Кейпы, Гриффины, Андервуды и Овервуды. Странно, что есть и те, и другие, правда? [9] Игра слов. Андервуды (Underwoods) можно перевести с английского как «живущие под сенью леса», а Овервуды (Overwoods) – как «живущие над лесом».

– У меня был друг, которого звали Джордж Андервуд, – заметил Томми.

– Я тоже знавала несколько Андервудов. Но Овервуды…

– Мужчин или женщин? – спросил Томми с некоторой заинтересованностью.

– Кажется, это была девушка. Роуз Андервуд.

– Роуз Андервуд, – повторил Томми, как бы пробуя слова на вкус. – Не знаю почему, но мне кажется, что звучит просто здорово… Надо будет позвонить этим электрикам после ланча, – добавил он. – Будь очень внимательна, Таппенс, а то провалишься на лестничной площадке.

– Тогда это будет или естественная, или неестественная смерть – одно из двух.

– Это будет смерть от любопытства, – заметил Томми. – Любопытство сгубило кошку…

– А ты разве совсем нелюбопытен? – поинтересовалась Таппенс.

– А я не вижу никаких причин для любопытства. Что у нас сегодня вместо пудинга?

– Пирог с патокой.

– Что ж, Таппенс, должен признать, что ланч просто великолепен.

– Рада, что тебе понравилось, – ответила миссис Бересфорд.

– А что это за коробка стоит у задней двери? Это что, вино, которое мы заказали?

– Нет, это луковицы, – объяснила Таппенс.

– Ах, луковицы, – повторил Томми.

– Луковицы тюльпанов, – закончила она свою мысль. – Надо будет поговорить о них со стариной Исааком.

– А где ты собираешься их высаживать?

– Думаю, вдоль центральной дорожки в саду.

– Этот старик, он выглядит так, будто может умереть в любую минуту, – заметил Томми.

– Вовсе нет, – возразила Таппенс. – Исаак невероятно крепок. Знаешь, я заметила, что это относится ко всем садовникам. Если это хорошие садовники, то они входят в настоящую силу уже после восьмидесяти – а вот если крепкий, дюжий мужик тридцати пяти лет говорит, что всегда мечтал работать в саду, можешь быть уверен, что он ни на что не годен. Будет просто время от времени сметать упавшие листья, а когда попросишь его что-то сделать, то начнет объяснять, что «не тот сезон». А так как мало кто что знает про эти «сезоны» – я, по крайней мере, не знаю, – то заставить их работать просто невозможно. А Исаак – просто прелесть. Он знает абсолютно все, – добавила Таппенс. – Я еще крокусы заказывала. Интересно, их тоже прислали? Пойду взгляну. Сегодня Исаак должен работать у нас, и он все мне расскажет.

– Хорошо, – согласился Томми. – Я присоединюсь к вам попозже.

Таппенс с удовольствием встретилась с Исааком. Луковицы были распакованы, и они обсудили, где их лучше всего высадить для достижения максимального эффекта. Сначала ранние сорта, которые должны показаться в конце февраля; потом они не забыли про махровые попугайные тюльпаны [10] Листочки околоцветника могут иметь любую форму, кроме нормальной: резную, скрученную винтом, волнистую и т. д. , и тюльпаны, которые, насколько помнила Таппенс, назывались viridiflora [11] Зеленоцветные тюльпаны. и должны были особенно эффектно смотреться на своих длинных стеблях в мае – начале июня. Так как они были необычного зеленого цвета с пастельным оттенком, то их решено было высадить отдельным островком в тихой части сада, где их можно будет среза́ть для цветочных аранжировок в гостиной. Хотя при входе в дом через передние ворота они тоже смотрелись бы очень неплохо, вызывая ревность и зависть входящих. Может быть, им даже удалось бы вызвать прилив артистизма у приказчиков, привозивших мясные туши и коробки с бакалеей…

К четырем часам дня Таппенс приготовила на кухне большой коричневый чайник с крепким английским чаем, поставила рядом с ним наполненную пиленым сахаром сахарницу и молочник и предложила Исааку слегка освежиться перед уходом. Сама она отправилась на поиски Томми. Скорее всего, он где-то дрыхнет, размышляла Таппенс, переходя из комнаты в комнату.

Вид торчащей из-под пола головы на лестничной площадке доставил ей удовольствие.

– Теперь уже все в порядке, мэм, – сказал электрик, – вы можете спокойно ходить. Все надежно закреплено. – И он добавил, что на следующее утро собирается заняться другой частью дома.

– Надеюсь, – сказала Таппенс, – что вы действительно появитесь завтра. А вы, случайно, не видели мистера Бересфорда? – добавила она.

– Это вы про своего мужа? Мне кажется, что он на верхнем этаже. Он там что-то ронял. И, судя по звуку, что-то тяжелое. Скорее всего – книги.

– Книги? – удивилась Таппенс. – Ни за что бы ни подумала.

Электрик исчез в своем персональном подземелье в коридоре, а Таппенс направилась в мезонин, где они устроили дополнительную комнату для детских книг.

Томми сидел на стремянке. На полу вокруг него лежали несколько книг, а на полках зияли пустоты.

– Ах, вот ты где, – сказала Таппенс. – И это после того, как убеждал меня, что тебя ничего не интересует… А ты много книжек просмотрел, это правда. И порушил весь мой порядок.

– Извини, – покаялся Томми, – но, знаешь, я решил немного осмотреться.

– И что, нашел другие книги, в которых что-то подчеркнуто красными чернилами?

– Нет. Никаких следов.

– Какое разочарование…

– Думаю, что это все шуточки мастера [12] Мастер – традиционное вежливое обращение слуг к сыну-подростку хозяев. Александра Паркинсона, – решил Томми.

– Правильно, – согласилась Таппенс. – Одного из многочисленных Паркинсонов.

– Знаешь, мне кажется, что он был довольно ленивым мальчиком, хотя – и это очевидно – в подчеркивании этих букв в книге не было ничего увлекательного. А вот никакой информации о Джордан больше нет.

– Я спросила о ней Исаака. Он знает массу людей в окрестностях. И не помнит никого по фамилии Джордан.

– А что ты собираешься делать с медной лампой, которая стоит у входной двери? – спросил Томми, когда они спустились вниз.

– Собираюсь отвезти ее на благотворительный базар, – ответила Таппенс.

– С чего это вдруг?

– С самого начала она была просто ужасна. Мы ведь купили ее где-то за границей, нет?

– Да, и мне кажется, что у нас был момент краткого умопомрачения. Тебе она никогда не нравилась. Ты даже говорила, что ненавидишь ее. И я с этим согласен. А кроме того, она очень тяжелая, просто чертовски тяжелая.

– А вот мисс Сандерсон была счастлива, когда я сказала ей, что привезу эту лампу. Она даже хотела прислать за ней кого-нибудь, но я сказала, что привезу ее на машине. Так что сегодня этот день наступил.