Агата Кристи - Врата судьбы

Томми как раз в этот момент возвращался с Розали, которая сидела у него на закорках. Джанет оглядывала новую территорию, а Эндрю взирал на все это с видом совсем взрослого человека.

– Ты опять занималась другими вещами, – вернулась к теме разговора Дебора. – Опять играла в миссис Бленкенсоп. Вся проблема с тобой в том, что тебя невозможно удержать – ты все время возвращаешься к ситуации «икс или игрек». Дерек кое-что услышал и написал мне об этом.

– Дерек… а что он может знать? – возмутилась Таппенс.

– Дерек всегда все знает. А ты тоже хорош, папа, – продолжила Дебора, поворачиваясь к отцу. – Тоже во что-то ввязался. Я-то думала, что вы оба приедете сюда, чтобы пожить спокойно, наслаждаясь каждым днем…

– Именно так мы и думали, – вмешался Томми. – Но Судьба распорядилась иначе.

– Врата Судьбы , – процитировала Таппенс. – Пещера Бед, Форт Страха …

– Флекер, – сказал Эндрю, сознательно демонстрируя свою эрудицию. Он был фанатиком поэзии и надеялся сам стать поэтом в один прекрасный день, поэтому продолжил цитату:

И, как по заказу, с крыши дома взлетела стая птиц.

– А это что за птички, бабуля? – спросила Джанет.

– Это ласточки полетели на юг, – объяснила Таппенс.

– И они никогда больше не вернутся?

– Вернутся следующим летом.

– И пролетят сквозь Врата Судьбы, – с удовольствием произнес Эндрю.

– Раньше этот дом назывался «Ласточкиным гнездом», – заметила Таппенс.

– Но ведь вы же не собираетесь поселиться здесь надолго, я правильно поняла? – уточнила Дебора. – Папа писал, что вы подыскиваете себе новый дом.

– Почему? – спросила Джанет, которая в семье играла роль Розы Дартл [80] Одна из героинь романа Ч. Диккенса «Давид Копперфильд», весьма мстительная и вспыльчивая по натуре особа. . – Мне этот нравится.

– Я назову несколько причин, – предложил Томми, доставая из кармана лист бумаги и начиная читать вслух: – «Черная стрела», Александр Паркинсон, «Мэри Джордан умерла не своей смертью», викторианские фаянсовые табуреты Оксфорд и Кембридж, «улыбка – курица – вот те на», Кэй-Кэй, желудок Матильды, Каин и Авель, Любимая.

– Замолчи, Томми, это мой список! К тебе он не имеет никакого отношения, – воскликнула Таппенс.

– А что он значит ? – продолжила свой допрос Джанет.

– Похоже на список улик из детективного романа, – предположил Эндрю, который в свободное от поэзии время активно пользовал этот вид литературы.

– Это и есть список улик. А также – причина, по которой мы ищем другой дом, – сказал Томми.

– Но мне нравится здесь, – повторила Джанет. – Здесь очень мило.

– Хороший дом, – согласилась Розали. – И шоколадные бисквиты, – добавила она, не в силах забыть недавний чай.

– Мне здесь тоже нравится, – сказал Эндрю в аристократической манере, в которой мог бы говорить русский царь.

– А почему он вам не нравится, бабуля? – спросила Джанет.

– Мне он нравится , – ответила Таппенс с неожиданным энтузиазмом. – И я хочу здесь жить. Продолжать здесь жить.

– Врата Судьбы, – произнес Эндрю. – И название вроде неплохое.

– Раньше он назывался «Ласточкиным гнездом», – напомнила Таппенс, – так что мы вполне можем вновь…

– Все эти улики, – заметил Эндрю. – Вы вполне можете сочинить историю – или даже целую книгу…

– Слишком много имен, получится очень запутанно, – сказала Дебора. – Кто ее будет читать?

– Ты не поверишь, – сказал Томми, – что только не читают люди и от чего только они не получают наслаждение. – Пожилые супруги переглянулись.

– А можно мне завтра получить немного краски? – спросил Эндрю. – Или пусть Альберт купит ее и поможет мне. Я хочу написать на воротах новое название.

– И тогда ласточки поймут, что их ждут здесь на следующее лето, – сказала Джанет и взглянула на мать.

– Совсем неплохая идея, – сказала Дебора.

– La Reine le veult [81] По велению королевы ( фр. ). , – подвел итог Томми и поклонился дочери, которая всегда считала, что вносить чуточку аристократизма в семейную жизнь – это ее привилегия.

– Великолепный обед, – сказала Таппенс, глядя на окружающую ее компанию.

Они вышли из-за стола, и теперь все расположились в библиотеке вокруг кофе. Мистер Робинсон, еще более желтый и толстый, чем его представляла себе Таппенс, улыбался из-за великолепного кофейника эпохи Георга II. Рядом с ним сидел мистер Криспин, который теперь отзывался на имя Хоршам. Полковник Пайкэвей разместился рядом с Томми, который с большим сомнением протянул ему одну из своих сигарет.

– Я никогда не курю после обеда , – отказался полковник с удивленным видом.

– Неужели, полковник Пайкэвей? Как интересно, – произнесла мисс Коллодон, которую Таппенс посчитала достаточно опасной. – Какая у вас послушная собака, миссис Бересфорд!

Ганнибал, который лежал под столом, положив голову на ногу Таппенс, посмотрел на нее своим лукавым взглядом и слегка помахал хвостом.

– Но, как я понимаю, он может быть и очень злобной собакой, – заметил мистер Робинсон, с восторгом глядя на Таппенс.

– Его надо видеть в действии, – сказал мистер Криспин по фамилии Хоршам.

– Когда его приглашают к столу, он ведет себя соответственно, – пояснила Таппенс. – Ему это очень нравится. Он чувствует себя высокопоставленной собакой, которую пригласили в высшее общество. С вашей стороны очень-очень мило, что вы и ему направили приглашение и приготовили для него целую миску печенки, – обратилась она к мистеру Робинсону.

– Все собаки обожают печень, – сказал мистер Робинсон. – Как я понимаю… – тут он посмотрел на Криспина-Хоршама, – если я захочу посетить мистера и миссис Бересфорд в их собственном доме, то меня разорвут на куски.

– Ганнибал серьезно относится к своим обязанностям, – подтвердил Криспин. – Он охранная собака отличных кровей и никогда об этом не забывает.

– И как человек, занимающийся охраной, вы, конечно, хорошо его понимаете, – сказал мистер Робинсон; его глаза сверкнули. – Вы с вашим мужем отлично выполнили свою работу, миссис Бересфорд. Мы у вас в неоплатном долгу. Полковник Пайкэвей говорил мне, что именно вы были инициатором этого расследования.

– Просто так случилось, – смущенно ответила Таппенс. – Мне… мне стало очень любопытно. И захотелось узнать… о некоторых вещах…