Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 40. Дело кричащей ласточки

— Сто долларов.

— Сколько?! — воскликнул Мейсон в удивлении.

— Сто долларов.

— Из той картонки, что была набита деньгами?

— Знаете, мистер Мейсон, это забавно. В той картонке нет больше ни цента. Она пуста.

— А как насчет других? Тех, что были на полке?

— Они исчезли.

— И, столкнувшись с тем, что она потеряла — по нашим подсчетам — несколько сот тысяч долларов, ваша тетя София заявляет, что у нее украли только сто?

— Это так.

— Черт меня побери! — чуть слышно пробормотал Мейсон.

— Стюарт Бэксли явился сегодня вечером по ее приглашению. Она пригласила к обеду нас обоих. Было похоже, что она пыталась сыграть роль свахи. Она поднялась в комнату и пробыла там десять или пятнадцать минут. И затем неожиданно стала кричать, что ее ограбили. Бэксли побежал наверх, чтобы посмотреть, что случилось. Я — за ним, правда, немного медленнее. Она стояла посреди комнаты у дверцы шкафа, показывала на пустую полку и снова и снова повторяла: «Меня ограбили». Наконец Стюарту удалось ее успокоить, и — ну, можете себе представить, как я себя чувствовала. Я была в панике.

Мейсон остановился на светофоре и сказал:

— Продолжайте.

— Стюарт спросил Софию, сколько у нее украли, и она тут же сказала ему про сотню долларов: что она сегодня утром положила эти деньги в шляпную картонку, а теперь она пуста.

— Говорила ли она что-нибудь о других картонках?

— Ничего.

— А что сказал Бэксли?

— О, старина Бэксли! — взорвалась Кэтрин Эллис. — Очевидно, он подозревал меня с того момента, как я появилась в доме, и, разумеется, он первым заявил о том, что я была дома и имела возможность залезть в кладовую и взять деньги.

— Как долго вы были дома?

— Вторая половина дня у меня была свободна, и я потратила немало времени на то, чтобы сделать кое-какие покупки. Затем я отправилась домой и стала собирать вещи. Пришла тетя София и пригласила меня к обеду. Я приняла приглашение.

— И что произошло потом?

— Тетя София сказала мне, что будет еще Стюарт.

— Вы встречались с ним раньше?

— Да, довольно часто.

— Что вы о нем знаете?

— Абсолютно ничего.

— Он утверждает, что является другом семьи.

— Ну, никакой он не друг семьи, поскольку и семьи-то никакой нет. Во всяком случае, уже нет — с тех пор, как мои родители погибли в автокатастрофе. Но я не думаю, чтобы мои предки были с ним знакомы. Мой отец терпеть не мог писать письма, и даже тетя София была для нас скорее именем, нежели живым человеком. Я писала тете Софии два раза в месяц — обычные письма о том о сем, — потому что я не хотела, чтобы она чувствовала себя одинокой. И она отвечала мне, присылала коротенькие письма, но всегда упоминала, как она ценит мое внимание и как много это значит для нее; и дальше писала о разных пустяках — о музыке, которую она слушала по радио и которая ей очень понравилась. На самом деле она очень мало сообщала о себе, но даже и тогда она ни разу не упоминала имени Стюарта Бэксли.

— Как долго вы с ним пробыли вместе? — поинтересовался Мейсон.

— Мы поболтали минут десять, пока тетя София была наверху. Мне кажется, он отвечал на вопросы довольно уклончиво.

— Он рассказал, чем занимается?

— Он говорил, что занимается инвестициями и немного — финансовыми операциями и тому подобным, и мне показалось, что он пытается отделаться от меня общими фразами.

— Вы не спрашивали, как давно он знает вашу тетю Софию?

— О нет. Я не задавала никаких личных вопросов. Мы просто поболтали о том о сем. Он спрашивал, нравится ли мне здесь, и сказал, что, насколько он понимает, мне нужна работа. А я ответила, что уже нашла работу, а на другие вопросы ответила, что хочу сама себя содержать. Похоже, что он долго переваривал эту информацию, словно она была очень важной. Уж не знаю почему.

— Я думаю, — задумчиво сказал Мейсон, — мы можем кое-что выяснить об этом Стюарте Бэксли. Не исключено, что он — нечто вроде шпиона.

— Что вы хотите этим сказать?

— Он мог как-то пронюхать, что нищенский вид вашей тетушки — лишь фасад, скрывающий тайное богатство. В конце концов, женщина, которая разъезжает по супермаркетам на такси и заставляет его ждать, поклона покупает в магазине продукты — завидная жертва для людей, которые наживаются на таких вещах. Вы знаете о существовании людей, которые собирают сведения для налоговой полиции, и, если благодаря их информации вскрываются махинации с налогами, они получают вознаграждение.

— Да, — согласилась девушка. — Бэксли производит впечатление именно такого человека. Он выглядит так, словно что-то скрывает, — он уходит от всяких личных вопросов и тут же переводит разговор на что-то другое. Он спросил меня, нравится ли мне, как тетя София готовит, и я сказала ему, что она — прекрасная повариха, но что я стала по-настоящему наедаться только после того, как пошла работать. Я подумала, что он пытается выведать у меня, какой обед нас ожидает, но могу поклясться, что он уже обедал в этом доме.

— Не готовила ли ваша тетушка к обеду чего-то особенного?

— Нет. Она приехала автобусом с какими-то сумками — ездила за покупками. Но я не знаю, что она привезла.

— А что она обычно подает к обеду?

— Обед бывает очень скудный. Она может приготовить, например, три сосиски. Она их поджаривает и две отдает мне, поскольку я — молодой растущий организм и нуждаюсь в питании. Одну берет себе. Затем она подает хлеб и масло и какие-нибудь консервированные овощи — и это все. В жизни не была такой голодной, как в те ночи, что провела в этом доме до того, как пошла работать.

— Ну хорошо, — сказал Мейсон. — Что произошло после того, как ваша тетя обнаружила пропажу и заявила, что ее ограбили?

— Тогда Бэксли стал убеждать тетю Софию вызвать полицию. А она ответила, что не хочет, чтобы полиция вмешивалась в ее дела, а Бэксли сказал, что знает одного частного детектива, который может снять с картонок отпечатки пальцев.

— Но картонки исчезли?

— Все, кроме одной. Одна, пустая, валялась на полу.

— И что дальше?

— Стюарт позвонил в Детективное агентство. Я слышала название. Это было агентство Моффата и Джордана. Я попыталась позвонить вам, но номер был занят. Затем события стали развиваться очень быстро. Явился этот человек, Джордан, и он был очень груб и оскорблял меня. Он потребовал, чтобы я позволила ему снять отпечатки своих пальцев, а я не хотела этого делать. Я сказала, что собираюсь позвонить вам. Тогда они сказали мне, что сейчас же идут звонить в полицию, а я ответила, что пускай идут, дальше я дозвонилась до вас, и… Остальное вы знаете.

Мейсон, который медленно и осторожно вел машину по Главному бульвару, свернул к мотелю «Росомаха». Он записал Кэтрин Эллис в регистрационную книгу, представился администратору и сказал: