Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 35. Доступен каждому

— Ой, Дональд! — выпалила она. — Как я взволнована! Дональд, это Бернис. Вы все о ней знаете.

Бернис оказалась потрясающей крошкой, брюнеткой с большими прозрачными глазами и пышными формами, которые, кажется, так и рвались на свободу из-под прикрывающей их одежды. Она явно знала, как надо пользоваться такими глазками, и умела показывать свой нейлон в наиболее выгодном свете.

— Хорошо, — обратился я к Эрнестине, — что стряслось за сегодняшний день?

— Бернис поможет нам, Дональд, — объявила она.

Я оглядел Бернис.

Бернис стрельнула пару раз глазками и изобразила трепетную задумчивую улыбку.

Ясно с первого взгляда, что Бернис не сталкивается с необходимостью питаться дома, разве только сама пожелает.

— А вы по-прежнему намереваетесь мне помочь, Эрнестина? — спросил я.

— Чем угодно, — заверила та. — Только…

— Только что? — уточнил я.

— Знаете, я должна помогать и полиции тоже.

— Почему?

— Ну, они мне сказали, что я должна. Они ведь расследуют убийство… ну, вы же знаете.

— Разумеется, — подтвердил я. — Понимаю.

И оглянулся на Бернис.

— А вы?

Она сделала глазки, затем оправила подол юбки, нервно пробежав пальчиками по чулкам, и спросила:

— А что я могу?

— Мне хотелось бы выяснить кое-что насчет Ивлин Эллис, — пояснил я, — но, возможно, в отеле не пожелали бы, чтобы вы говорили об этом.

— Я рассказала полиции все, что знала.

— Нет, не все, — возразил я, пробуя потянуть за ниточку, предоставленную мне Эрнестиной. — Как насчет ее сексуальной жизни?

— Я не знаю… могу лишь догадываться, что она у нее богатая.

— Продолжайте, — настаивал я, — ради Эрнестины. Вы поможете ей, сообщив мне кое-какие известные вам детали, о которых я должен знать.

— Ну, ей давно уже перевалило за двадцать один. Я хочу сказать, ее не назовешь абсолютно неопытной… только вы ведь на это и не рассчитывали, правда?

— Не рассчитывал, — подтвердил я. — Я вас не спрашиваю, девственница она или нет, если вы именно это имели в виду.

— А я думала, вы именно это имели в виду.

— Бернис, хватит крутить мне мозги, — велел я.

— Что вас интересует?

— Японец-фотограф.

— А, это вы про того парня, который отрывисто так тараторит… он просто душка.

— Хорошо, — согласился я. — Что вы о нем знаете?

— Ничего. Никогда его не встречала. Разумеется, знаю, что номер, по которому она звонит, принадлежит фотостудии «Приятная неожиданность». Они делают рекламные снимки и изготовили все ее фотографии.

— Они в дружеских отношениях?

— О да.

— И сильно дружат?

— Я не думаю, будто она с ним зашла чересчур далеко, если вы говорите об этом, но… Такие отношения объяснить трудно. Он просто боготворит землю у нее под ногами. Она его богиня, муза-вдохновительница. Знаете, могу поклясться, он считает ее милой, преданной, любящей девушкой, чистой, как только что выпавший снег.

— Они часто беседуют по телефону?

— Она ему названивает довольно часто, и я слышу на линии его голос.

— О чем они толкуют?

— Не знаю. Я не подслушиваю.

— А теперь, — объявил я, — нам кое-что предстоит. Мне нужно сделать междугородный звонок. Беру все на себя, выдаю на оплату деньги, но хочу, чтобы вызов шел от вашего имени, Бернис. А потом говорить буду я.

— Кого я должна вызвать? — спросила она.

— Карла Давера Кристофера, президента компании «Кристофер, Краудер и Дойл» в Чикаго. Вы должны разузнать его домашний номер. Не думаю, что это связано с большими трудностями. Человек он довольно богатый и видный.

Она рассмеялась и провозгласила:

— Номер, который вам требуется, — Мэдисон 6-497183.

Я постарался не выдавать изумления и небрежно заметил:

— Вы слышали разговор с ним инспектора Хобарта.

— Об этом мне ничего не известно, — возразила она, — только ваш абонент в Ивлин втюрился со страшной силой. Знаете, она служила стенографисткой или кем-то еще в одной фирме, которая занимается импортом, а деятель из отдела по связям с общественностью подыскивал модель поулыбчивее и посимпатичнее, которая обеспечивала бы им кое-какую рекламу. Ну, вы в курсе подобных вещей. Газетному репортеру, естественно, требуется что-нибудь привлекательное на вид. Не станете же вы помещать на первой странице газеты фотографии выставочных стендов со скобяными изделиями. Вы начнете…

— Это все не имеет значения, — перебил я. — Расскажите про Карла Кристофера.

— Ну, я знаю, что он с ней тут снова встретился и каким-то манером протащил на конкурс.

— Откуда вы это знаете?

— Оттуда, что, появившись здесь по делам недели через три после съезда, он позвонил Ивлин. Она находилась в то время в Лос-Анджелесе и назначила ему тут свидание. Прибыла, остановилась в нашем отеле, зарегистрировавшись под именем Беверли Кеттл. Тогда я впервые услышала другое имя — Ивлин Эллис. Мистер Кристофер обычно звонил ей как Ивлин Эллис. Она попросила девушек-телефонисток соединять с ее номером всех, кто спрашивает Ивлин Эллис. Объяснила, что зарегистрировалась под именем Беверли Кеттл, а Ивлин Эллис — сценический псевдоним.

— Она прожила хоть какое-то время вместе с Карлом Кристофером? — спросил я.

— Им в отеле отвели номера на одном этаже. В замочную скважину никто не подглядывал. Мистер Кристофер — человек значительный. Президент крупной компании ножевых изделий, однако… м-м-м, развлекал кое-кого из клиентов и, как я догадываюсь, развлекался сам… в любом случае, знаю, что они с Ивлин были друзьями, и знаю, что Ивлин звонила ему… ох, сотни раз, пока жила тут в отеле.

— В офис компании? — хмурясь, уточнил я. — Почему же инспектор Хобарт не…

— О нет, не в офис, — сказала Бернис. — Она звонила в клуб. Это и есть его домашний номер. Он живет в своем клубе. Он вдовец, и его личный телефон находится в клубе. Мисс Эллис туда и названивала.

Я отошел к окну и сел на диван.

— Желаете, чтобы я ему позвонила? — спросила она.

Я подумал минутку и подтвердил:

— Я действительно очень желаю, чтобы вы ему позвонили.

Бернис пошла к телефону, набрала номер, и через пару минут до меня донесся с другого конца линии мужской голос, в котором звучала властная нотка.

— Мистер Кристофер, — сказал я, — с вами говорит следователь по делу об убийстве в Сан-Франциско. Я…

— Боже мой, — простонал он. — Ну и народ! Неужели нельзя дать человеку хоть минуту покоя? Я весь день толковал с инспекторами и с детективами. Я вам выложил все, что знаю. Я вменил себе в обязанность лично просмотреть все архивы, чтобы не было никаких…

— Я совсем не об этом хочу с вами поговорить, — вставил я.

— А о чем вы хотите со мной поговорить?

— Не отправляли ли вы за последние несколько дней какую-нибудь особую партию образцов ножевых изделий по какой-нибудь личной просьбе, которая показалась бы вам не совсем обычной?