Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 28. Адвокат Перри Мейсон

Делла вышла в приемную, чтобы влететь обратно через секунду с газетой в руках.

— Ну вот, пожалуйста!

— Что такое?

— Гомер Гарвин-младший вчера вечером прилетел домой и привез с собой молодую жену. Они обвенчались в Чикаго.

— О!

— Это все благодаря Герти. Она неисправимый романтик. Никогда не пропустит колонку светской хроники и брачные объявления. Не хотите взглянуть на Гомера Гарвина с женой? Их сфотографировали, когда они сходили с самолета.

Мейсон стал задумчиво рассматривать фотографию.

— Хорошенькая девушка, — наконец сделал вывод Мейсон. — Что о ней известно?

— В прошлом очень популярная манекенщица. Работала на одном из курортов в Лас-Вегасе. Молодой Гарвин познакомился с ней два месяца назад.

— Быстро он подсуетился, — заметил Мейсон.

— Или она, — уточнила Делла.

— Вместе с тем это многое проясняет. Звони в этот мотель в Лас-Вегасе, Делла. Попробуй разыскать Гомера Гарвина. Если его нет на месте, спроси Люсилл, и пусть она передаст, что человек, который его интересует, — Джордж Кассельман. Адрес: Кристин-Драйв, 948, квартира 211.

Делла Стрит кивнула, вышла из кабинета и вернулась минут через десять.

— Его не удалось разыскать, шеф, но я переговорила с Люсилл и оставила ей все координаты.

— Не узнала ее фамилию или еще что-то?

— По манере разговаривать я поняла, что она администратор в этом мотеле. Я просто попросила Люсилл, и женщина, которая мне ответила, сказала, что она и есть Люсилл.

Я назвалась, тогда она спросила, не надо ли что-нибудь передать для мистера Гарвина. Я сказала про Кас-сельмана. Вот и все.

Мейсон закурил сигарету и, нахмурившись, надолго задумался.

— Так что будем делать? — не выдержала Делла Стрит.

— Думаю, что при данных обстоятельствах, — ответил Мейсон, — я имею полное право этим вечером нанести визит Кассельману, прежде чем это сделает Стефани Фолкнер. Кроме того, нам надо еще подумать о свадебном подарке Гомеру Гарвину-младшему. Ты, пожалуйста, займись этим, Делла… что-нибудь долларов на пятьдесят.

— Думаете, Кассельман захочет с вами разговаривать?

— Не знаю, но если он окажется дома, будь уверена, разговор состоится!

Ровно в восемь часов вечера Мейсон припарковал свою машину напротив многоквартирного дома. Перешел на другую сторону улицы и подошел к подъезду.

Справа от двери он увидел длинный ряд кнопок и около каждой табличку с фамилией и номером владельца квартиры. Рядом с табличкой торчало старомодное переговорное устройство. Возле кнопки с номером 211 стояла фамилия Кассельмана. Мейсон нажал кнопку и сразу же услышал ответ:

— Кто там?

— Мистер Мейсон.

— Что вам угодно?

— Хочу поговорить с вами.

— По какому поводу?

— По поводу акций.

Через минуту запищал зуммер и щелкнул электрический замок входной двери. Мейсон толкнул ее, поднялся на второй этаж и зашагал по коридору к двери, в проеме которой угадывалась фигура мужчины.

— Вы Мейсон?

— Да. А вы Кассельман?

— Правильно.

— Я хочу переговорить с вами насчет определенных акций. Я представляю интересы Гомера Гарвина. Это имя о чем-нибудь говорит вам?

Мужчина, чей силуэт смутно вырисовывался на пороге ярко освещенной комнаты, внезапно отступил назад. Теперь Мейсон смог разглядеть его лицо. Это был стройный, подвижный человек, лет тридцати пяти, с резкими тонкими чертами. Он широко улыбнулся:

— Разумеется, разумеется, мистер Мейсон. Его имя мне отлично известно. Пожалуйста, проходите.

Потом, бросив взгляд на наручные часы, Кассельман спросил:

— Можно спросить, как вы меня отыскали?

— Я адвокат, — ответил Мейсон, как будто это объясняло все.

— О да, понимаю, все же… Впрочем, постойте, вы случайно не Перри Мейсон?

— Я самый.

— Ну и ну! Вот это сюрприз!

Кассельман протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. У Кассельмана были цепкие, сильные пальцы.

— Садитесь, Мейсон, садитесь, прошу вас. Хотите выпить?

— Нет, спасибо. У меня совсем нет времени.

Кассельман снова посмотрел на часы.

— У меня тоже времени в обрез, адвокат: скоро еще одна деловая встреча. Тогда, может быть, перейдем к делу?

Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.

— Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, — начал Кассельман.

— Известно.

— Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.

— М-да, — произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.

— В Неваде много разных корпораций, — продолжал Кассельман. — Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.

— Само собой разумеется.

— Игорный бизнес привлекает игроков, — сказал Кассельман.

— О да!

— А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.

— Конечно.

— И этот нюанс многие не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.

— Я улавливаю.

— Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?

— Что вы можете предложить?

— Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.

— Что это за предложение?

— Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.

— Они стоят дороже.

— Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня — свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.

— Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.

— Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.

— Какой?

— Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.

— Я так не думаю, — ответил адвокат.

— Почему?

— Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.

— Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?

— Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?

— Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.

— Меня трудно запугать, — холодно произнес Мейсон. — Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей… но Гарвина трудно запугать, меня — тем более.

Кассельман помолчал, потом сказал:

— Я не хочу иметь неприятности.