Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 27. Дело о нервном соучастнике

— Минуточку, минуточку, — снова закричал прокурор. — Мне следовало бы предвидеть, что вы придумаете нечто подобное. Защита не имеет права запутывать суд. Какая разница, является ваш подзащитный Джоном Джефферсоном или нет? Этот человек совершил убийство, за которое его и осудили. И то, что он проходил под именем Джона Джефферсона, не спасет его от наказания за преступление.

— Вы забываете, что некоторые показания свидетелей обвинения были направлены против моего клиента, Джона Джефферсона, — возразил Мейсон.

— Какого клиента? — с недоумением повторил Бюргер. — Ваш клиент стоит рядом с вами.

Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Мой клиент — тот, — твердо сказал он, указывая кивком на человека, стоящего теперь у самого барьера, — Джон Джефферсон, защита которого была поручена мне правлением Южноафриканской компании по добыче, обработке и экспорту алмазов.

— Но вы ведь его защищали! — вышел из себя Бюргер. — Нет, мистер Мейсон, не рассчитывайте отделаться так просто.

Мейсон снова улыбнулся.

— Вот я его и защищаю.

— Валяйте, защищайте. Тем более что его ни в чем не обвиняют!

— Повторяю: делаю заявление в суд о необходимости нового разбирательства на том основании, что суд проходил в отсутствие обвиняемого.

— Обвиняемый стоит перед вами, не понимаю, чего вам еще надо? — настаивал Бюргер. — Суд проходил в его отсутствие. Его уличили в преступлении. Мне безразлично, что вы будете делать с этим вторым типом, независимо от того, как его зовут.

— Но во время процесса были представлены вещественные и косвенные доказательства, имеющие прямое отношение к настоящему Джону Джефферсону. Например, вот этот кинжал, содержание писем.

— Что вы имеете в виду?

— Мэй Иордан рассказала суду о письмах, которые писал ей Джон Джефферсон. Я просил исключить ее показания, но мое ходатайство в конечном счете не было удовлетворено. Просмотрите протоколы: в них все записано.

— Минуточку, — заговорил судья. — Мы, несомненно, разберемся в создавшемся положении, но мы должны быть уверены, что это действительно не ловкий ход с вашей стороны, чтобы сбить суд.

— Все очень просто, ваша честь. Джон Джефферсон, стоящий сейчас перед вами, является доверенным представителем Южноафриканской компании. Он был направлен в ваш город вместе с Вальтером Ирвингом из парижского отделения для организации нового филиала. Они должны были получить по почте партию бриллиантов стоимостью в полмиллиона.

Вальтер Ирвинг, много и неудачно игравший в рулетку, давно уже запустил руку в кассу компании. Он прекрасно знал, что при первой же ревизии, проведенной после его отъезда из Парижа, махинации всплывут.

Вот тогда он и задумал выдать Джеймса Кинседа за Джона Джефферсона, с тем чтобы после получения камней Кинсед с ними скрылся. А Ирвинг обвинил бы Джона Джефферсона в растрате, а позднее его труп был бы обнаружен при таких обстоятельствах, что у полиции не возникло бы сомнений в том, что это самоубийство:

Но им этого показалось мало. Узнав, что Монрой Векс-тер занимается контрабандой драгоценных камней, они заодно решили прихватить и бриллианты Векстера, убив его. Наверное, вы догадались, что Ирвинг был сообщником Векстера по контрабанде, он с ним и расправился.

Ну а мнимому Джону Джефферсону эта побочная операция была ни к чему, он дожидался куда более ценной добычи по официальным каналам. Труп же настоящего Джона Джефферсона должны были «выдать» задолго до того, как полиция начнет расследование. Но вышло так, что из-за случайной задержки с доставкой партии бриллиантов из Южной Африки настоящий Джон Джефферсон не был убит, ибо мертвые не похищают ценностей.

— Ваша честь! Ваша честь! — завопил не своим голосом прокурор. — Неужели вы не понимаете, что это еще один трюк, мастером которых является Перри Мейсон? На этот раз его клиента уличили в убийстве первой степени, вот он и не знает, что бы еще придумать, только бы не подмочить свою репутацию. Заранее предупреждаю, что я сделаю все, чтобы его клиент получил самую суровую меру наказания.

Мейсон указал на человека, стоявшего у барьера.

— Вот мой клиент, Джон Джефферсон. Мне был выплачен соответствующий задаток, чтобы я представлял его на процессе. Теперь я обязан доказать, что его судили в его отсутствие. Поднимитесь на свидетельское место, мистер Джефферсон, и принесите присягу.

— Ваша честь, я возражаю! — заорал Гамильтон Бюргер. — Я возражаю против такой… против такого… против… Я настаиваю, что этот обвиняемый — единственный человек, которого признает суд.

— Нет, — покачал головой судья Хартли, — до вынесения решения я должен хорошенько во всем разобраться. Суд объявляет перерыв в работе и просит представителей обеих сторон пройти на совещание. Обвиняемый тем временем должен быть отправлен в камеру…

Мейсон усмехнулся.

Высокий, очень бледный и худой человек, стоявший у барьера, повернулся и пошел к своему месту в зале. К нему подошла Мэй Иордан.

— Привет, принц Шарман, — сказала она с некоторым сомнением.

Глаза Джефферсона заблестели.

— Привет, леди Джинеза, — ответил он еще слабым голосом. — Мне сказали, что вы здесь…

— Принц… Принц Шарман!

Мейсон улыбнулся.

— Поручаю его вашим заботам, мисс Иордан.

С этими словами Мейсон прошел в кабинет судьи.

— Ну как? — спросил судья Хартли.

— Это был настоящий заговор, — пояснил Мейсон. — Зародился он еще в Париже, в тот самый момент, когда Вальтер Ирвинг узнал, что его отправляют в Америку помочь Джону Джефферсону организовать работу в новом отделении. В заговоре, кроме него, участвовали Марлен Шомо и Джеймс Кинсед. Не исключено, что им и удалась бы эта затея, если бы не их жадность. Возможность отнять у Векстера его камни стоимостью в сто тысяч долларов казалась им такой же реальной, но на ней они и сломали себе шею. В суде я буду представлять настоящего Джона Джефферсона, ибо именно на это меня уполномочила его фирма. Но я бы посоветовал предоставить Кинседу хорошего защитника, он, разумеется, виновен в преступлении, но в меньшей степени, чем Вальтер Ирвинг.

— Он не может претендовать на новый суд, — возмутился Бюргер, — даже если то, что вы говорите, является правдой. Вы защищали его и проиграли дело.

Мейсон холодно улыбнулся.

— Вы могли бы на этом настаивать, если бы не показания Мэй Иордан о ее переписке с Джоном Джефферсоном. Она переписывалась с подлинным Джефферсоном, а не с тем человеком, который осужден за убийство.

Джефферсону нельзя предъявить никакого обвинения, потому что он не присутствовал на суде. С другой стороны, оставить в силе приговор по делу Кинседа тоже нельзя, обо против него были использованы улики, не имеющие к нему никакого отношения. Значит, остается один выход — новое судебное разбирательство.