Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 26. Убийство в спальне

— Упомянула ли она об основаниях для развода, о своих доказательствах?

— Деталей она не касалась, но сообщила мне, что у нее есть документальные доказательства.

— Документальные? — недоверчиво переспросил Мейсон.

— Совершенно верно.

— Она намеревалась получить развод, потому что он пытался убить ее, не так ли?

— Я не знаю, я так полагаю.

— И у нее были документальные доказательства этого?

— Конечно нет. Я думаю, документальные доказательства были связаны с супружеской неверностью.

— Где она их хранила?

— Он мне не сказала.

— Хорошо, продолжайте, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Что дальше?

— Ну, она сказала также, что хотела бы, чтобы вы пришли к ней на дом, подготовили с ее слов завещание, которое она бы подписала в вашем присутствии, и попросила меня встретиться с вами и договориться обо всем. Затем она потребовала свою чековую книжку, сказав, что она находится в сумочке, в ящике секретера. Я принесла ей чековую книжку, и она заполнила для вас чек.

— Что же дальше?

— Потом мы немного поговорили о том, что она по-настоящему опасается Натана и чувствует, что с ней что-то может случиться прежде, чем она успеет подписать составленное вами завещение.

— Сцена довольно-таки мелодраматическая, прямо как в кино, — не мог скрыть иронии адвокат.

— Если не считать, что произошло потом, — резко отрезала мисс Брэкстон.

— Хорошо, хорошо. Продолжайте.

— Я, разумеется, начала успокаивать ее, говоря, что Натан хоть и отпетый мерзавец, но трус, каких мало, и что вряд ли он решится на какие-то серьезные действия, но что если она настаивает, то я обязательно на следующий день первым делом постараюсь встретиться с вами с тем расчетом, чтобы к полудню вы уже смогли бы прийти к ней на дом и выполнить все формальности. Тем не менее она продолжала настаивать на своем, говоря, что прежде всего необходимо исполнить собственноручную волю завещателя, то есть ее, и сообщить Натану, что она не собирается оставлять ему, не важно, что может с ней произойти, ни цента из своих денег. Она сказала, что все обдумала, и решила, пока суть да дело, подготовить собственноручное письменное завещание. По ее словам, у этого человека, она имела в виду Натана, не должно быть никаких иллюзий на этот счет.

— Так что же она сделала?

— Она взяла лист бумаги и написала то самое завещание.

— Позвольте мне взглянуть еще разок на завещание.

— Но, мистер Мейсон, вы ведь уже его видели.

— Оно у вас с собой?

— Да, конечно.

Она открыла сумочку с-явной неохотой и протянула завещание адвокату. Мейсон-внимательно осмотрел, его, потом поднес его ближе к свету, чтобы еще раз прочитать повнимательнее.

— Сейчас после последнего слова появилась точка, — веско сказал он, пристально глядя на свою собеседницу.

Виктория Брэкстон ничего не ответила.

— Когда вы в прошлый раз приходили ко мне, — сказал Мейсон, — в конце завещания не было точки. Я еще тогда указал вам на то, что последнее предложение не закончено.

— Я хорошо помню, что вы мне говорили.

— Итак, вы взяли ручку и закончили предложение, — продолжал Мейсон. — В стремлении получить наследство наверняка вы сами сунули голову в петлю. Они проведут спектрографический анализ чернил этой точки. Если у них возникнет какое-то подозрение, что…

— Вы думаете, что анализ покажет, что ее поставили другой ручкой и другими чернилами? — задала она вопрос. — Мистер Мейсон, не стоит беспокоиться об этом. Это длинное сложное предложение было закончено рукой Элизабет той же ручкой, какой она написала все завещание.

— Давно вы поставили эту точку? — сухо осведомился Мейсон.

— Я ее не ставила. — Голос Виктории Брэкстон звучал как натянутая струна.

— Кто же ее поставил?

— Элизабет.

— Более невероятной истории, — хмыкнул адвокат, — вы не могли придумать?

— Мистер Мейсон, я расскажу вам всю правду, все как было. Меня крайне обеспокоило, что большое предложение в конце завещания не было закончено. Когда вы указали мне на это, я тут же сообразила, что если что-нибудь непредвиденное произойдет, то… в конце концов, это что-то случилось, мне передали по телефону, что Элизабет отравлена. Я выскочила из вашего офиса как метеор, схватила такси, примчалась домой и сразу же направилась в комнату Элизабет. Она была слаба, очень слаба. Она уже агонизировала и страшно страдала, но была в полном сознании. Я приказала всем удалиться и оставить меня с ней наедине. Когда мы. остались одни, я оказала: ^Элизабет; мистер Мейсоц_ука-зал на то, что завещание носит незаконченный и сомнительный характер, так как ты забыла поставить точку в конце всего текста». Затем я взяла ручку и протянула ее ей.

— Она взяла ее?

— Ну я… она в тот момент была очень слаба,

— Взяла ли она ручку, когда вы протянули ее?

— Я вложила ей в руку.

— А потом что вы сделали?

— Я держала завещание близко к ней, чтобы она могла бы поставить точку в соответствующем месте.

— Подняла ли она голову с подушки?

— Нет.

— Как же она видела, куда поставить точку?

— Я направляла ее руку.

— Понимаю, — сухо заметил Мейсон.

— Но она понимала, что делалось.

— Мне нравится, как вы все это излагаете, — сказал адвокат. — Вместо того чтобы сообщить, она понимала, что делает, вы заявляете, она понимала, что делалось.

— Ну тогда, она понимала, что делает.

— Вы по-прежнему говорите неправду об этом завещании, — укоризненно промолвил Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— То, что ваша версия, мягко говоря, не совсем правдоподобна.

— Мистер Мейсон, почему, как вы можете заявлять мне такое?

— Потому, что вы разговариваете с юристом. И давайте бросим эти детские штучки, а попробуем поговорить, как взрослые люди.

— Я не понимаю что вы этим хотите сказать.

— Это завещание не было закончено, когда вы пришли с ним ко мне в бюро, и вы это знаете.

— Ну конечно… конечно, оно теперь закончено.

— Почему Элизабет Бейн прервалась, когда писала это завещание?

Виктория Брэкстон замешкалась. Ее взгляд забегал по комнате словно ища, куда бы спрятаться.

— Говорите, — голос Мейсона был безжалостен.

— Если уж вы так хотите это знать, — выпалила она. — Элизабет как раз писала завещание, когда Джорджиана открыла дверь и заглянула в комнату, спросив, чем она могла бы быть полезной.

— Это уже лучше, — сказал адвокат. — Что потом случилось?

— Элизабет не хотела, чтобы Джорджиана узнала, что она готовит завещание, поэтому она сунула листок бумаги под простыни. Джорджиана осведомилась, как идут дела и справляемся ли мы, а я сказала, что все нормально и пусть она не беспокоится.

— А что потом?

— Затем она пошла к себе в комнату. Пока мы с ней разговаривали, Элизабет, закрыв глаза, как-то странно затихла, и, подойдя к ней, я, к своему удивлению, обнаружила, что она попросту уснула. Ну прямо невезение какое-то! Ну и что мне оставалось делать? Я высвободила ручку из ее пальцев, но не стала доставать лист бумаги с завещанием, так как боялась разбудить ее. Решила подождать, пока она проснется, и затем уже достать его из-под простыней. Ну а потом я была уверена, что Элизабет закончила завещание, так как она перестала писать текст за добрых две минуты до неожиданного прихода Джорджианы.