Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 26. Убийство в спальне

— Нет нужды начинать оспаривать это дело, — возразил Гамильтон Бюргер. — Члены Большого совета в состоянии сами сделать выводы, особенно относительно того, почему вам так не терпелось увидеть свидетелей, и в то время, как от вас они этого ждали бы в самую последнюю очередь, поставить им ловушку и заставить заявить, что однозначно положительного опознания они. дать не могут.

— Прошу не касаться мотивировки моих поступков, господин окружной прокурор. Сконцентрируйтесь на своих! Я всего лишь хочу отметить некоторые очевидные моменты. Да, сейчас я не имею права подвергать свидетелей перекрестному допросу, но если Большой совет решит предпринять какое-либо действие, то такое право у меня появится, и не забывайте — перекрестный допрос состоится тогда в присутствии общественности.

— Не пытайтесь оспаривать дело, — огрызнулся Бюргер. — Я уже сказал: мы вас больше не задерживаем.

— Благодарю вас, господин окружной прокурор. — С этими словами Мейсон покинул зал заседаний Боль-того совета, за дверями которого ег. о моментально окружили репортеры.

— Что там происходит? — Этот вопрос прозвучал одновременно из нескольких уст. — Это правда, что вы замешаны в убийстве Балларда?

— Насколько мне известно, — спокойно ответил Мейсон, — свидетель не вправе обсуждать с кем-либо показания, данные перед Большим советом.

— Вас вызывали в качестве свидетеля?

— Да.

— Тогда почему вы оставались в зале, пока вызывали еще двоих свидетелей? Их вызывали, чтобы опознать вас?

— Об этом спросите окружного прокурора или кого-нибудь из присяжных. “Я от комментариев воздерживаюсь! — Мейсон любезно улыбнулся.

— Но, предположим, вас опознали.

— Предположим.

— Пытается ли Бюргер склонить членов Большого совета обвинить вас в чем-либо?

— Боюсь, что я не в состоянии читать мысли господина окружного прокурора. Извините, джентльмены, но я должен идти!

— Нет, нет, мы вас так не отпустим! Вы были вчера ночью в доме у Балларда?

— Да, был.

— В то время, когда его убили?

— Нет. Когда я от него ушел, он был жив-живехонек.

— Во сколько это было?

— Я не посмотрел на часы.

— Это правда, что вы — последний человек, видевший Джордана Балларда живым?

— Убийца видел его живым.

— Это правда, что вас пытаются обвинить в лжесвидетельстве? Что они собираются предъявить вам?

— Если мы обратимся к закону, то увидим, что предсказанием будущего занимаются люди, кому это соответствующим образом дозволено государством. Я этим не занимаюсь.

— Что произошло в зале заседаний? — Репортеры так и наседали.

— Никаких комментариев! — Мейсон усиленно пробирался к выходу. — Почему бы вам не спросить об этом

Гамильтона Бюргера? Он будет весьма рад предоставить вам эту информацию.

По выходе из Дворца правосудия Перри Мейсон взял такси и поехал обратно в офис.

Делла Стрит уже заждалась его.

— Что случилось, шеф?

— Гамильтон Бюргер готовится обвинить меня в лжесвидетельстве.

— Вы отказались отвечать на его вопросы?

— К счастью, Гамильтон Бюргер формулировал вопросы таким образом, что у меня не возникло необходимости отказываться отвечать ему. Он хотел знать, опускал ли я эту штору в доме у Балларда с тем, чтобы подать сигнал Арлен Дюваль. Я ответил отрицательно. Затем он вынудил меня отрицать также и то, что, опуская и поднимая штору, я вообще подавал кому-либо какой-то сигнал. Я воспользовался этой возможностью и сказал — нет. Я боялся, что если он будет много говорить, то в конце концов задаст и правильный вопрос, а именно: подходил ли я или нет к окну этого дома и опускал ли я или поднимал штору? Он вышел из себя. А когда наш друг Гамильтон Бюргер сердится, то мыслит не очень четко.

— То есть он так и не спросил вас, что вы там делали, кроме того, что кому-то сигналили?

— Вот именно. — Мейсон усмехнулся.

— Замечательно! И что же мы теперь будем делать?

— Позвоним Дрейку и спросим, нашел ли он того рассыльного.

— Он его не нашел. Хотя обзвонил все службы, где есть курьеры.

— В таком случае остается последняя возможность — связаться с теми, кто шьет театральные костюмы. Одежда могла быть взята напрокат.

— Он уже над этим работает. А вот и он — легок на помине.

Раздался условный стук в дверь, которым пользовался только Пол Дрейк. Делла Стрит открыла.

— Ты не хочешь дать мне пинка под зад? — с ходу спросил Дрейк у Мейсона.

— С чего бы это?

— А с того, что я оказался набитым дураком и меня следует наказать не позднее следующей недели. И как я только сразу не раскусил этого рассыльного!..

— Давай ближе к делу, Пол. Рассказывай!

— Прежде всего я должен был заметить, что это была не обычная курьерская служба, что это был театральный костюм.

— Как бы ты это определил?

— Подделку видно сразу — там, во-первых, не было значка с номером, вместо него на фуражке красовалась медная бляха с каким-то именем, и моя секретарша приняла ее за название службы. Но это не самое худшее…

— А что же самое худшее?

— Этим рассыльным мог быть Говард Прим — парень, замешанный в угоне трейлера.

— Ты уверен?

— В том-то и дело, что нет, черт меня подери! Я не уверен и не могу дать тебе что-то, что бы ты мог потом использовать.

— Не кипятись, Пол! Давай по порядку.

— Вчера ночью, Перри, у меня работало много людей. Нужно было сделать массу вещей, и ночная секретарша на коммутаторе буквально разрывалась на части. Поэтому, когда откуда-то появился курьер и сказал, что у него конверт для Пола Дрейка, который я должен передать тебе, как только ты появишься, она не обратила на это внимания. Взглянула только на адрес, а курьера словно ветром сдуло. Даже расписку не попросил. Звонки шли один за другим, коммутатор аж накалился, я все время с кем-то разговаривал…

— Не стоит об этом. Я прекрасно знаю — ты работал, математических результатов в такой работе не бывает.

— Да, Перри. Мы следили за Примом, или Сэкки-том, — не имеет значения, но кончилось тем, что мои люди остались в дураках. Он ушел. Вернее, вошел в какое-то учреждение, а обратно выходящим они его так и не увидели.

— А при чем здесь костюм?

— Костюм как раз все расставляет по местам, и не один, а целых два костюма. Их взяли напрокат перед самым закрытием: один — курьерский, а второй — одеяние священника, и агентство по предоставлению костюмов располагалось в том здании, куда в последний раз зашел Сэккит. Теперь-то ты понимаешь, что случилось? Мой парень к зданию близко не подходил: боялся спугнуть, и, когда оттуда вышел священник с пакетом под мышкой, ццчего не заподозрил. Сэккит, он же Прим, заскочил, наверное, в туалет, переоделся, а костюм рассыльного захватил с собой. Лица его мой человек видеть не мог, да он и не ожидал такого поворота событий.