Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 23. Сумочка авантюристки

— Не знаю. Кажется, днем состоялось собрание акционеров. На нем присутствовал адвокат Моффгат, и мистер Мейсон расстроил какие-то его гнусные планы. Потом все ушли. Особенно меня поразило исчезновение миссис Брэддисон и ее сына — я полагала, что после промывания они должны ощущать слабость. Вчера вечером они чувствовали себя просто отвратительно.

— Процесс выздоровления протекает весьма удовлетворительно, — заметил доктор Кенуорд. — Впрочем, нас это должно только радовать. Придется сообщить в полицию о новой попытке отравления, но прежде я хотел бы выяснить, что произошло с Бэннингом Кларком. Должен удостовериться, что его действительно нет ни в саду, ни в доме. Если он нуждается в помощи, то должен получить ее прежде, чем полицейские приступят к очередному допросу.

Велма Старлер зашла к пациентам.

— С ними все в порядке, — сообщила она через некоторое время доктору Кенуорду. — Если идти в сад, то именно сейчас.

Доктор согласно кивнул.

Они вышли из дома через черный ход, прошли по вымощенной плитами тропинке, спустились по каменным ступеням и пошли дальше вслед за лучом фонаря. Слева тянулась каменная стена, справа раскинулся сад кактусов. Уже пошедшая на убыль, но еще достаточно полная луна стояла высоко в небе, заливая землю серебристым светом, отчего пятна тени казались чернильно-черными.

— Такое впечатление, что мы находимся в самом центре пустыни Мохаве, — заметил доктор. — Стоит мне здесь оказаться — и сразу мурашки начинают бегать по коже. Это даже не озноб, у меня возникает чувство, будто из настоящего я попал в прошлое.

— Я прекрасно понимаю. Смена обстановки настолько резкая… Вот здесь находился лагерь. Вот очаг, а там были разложены спальные мешки.

— Посвети сюда. Так я и думал. Обрати внимание на это место. Видишь, следы ведут к идеально гладкому участку, слегка вогнутому, как будто в песок вдавили полый цилиндр.

— Вижу, я не придала этим следам никакого значения. О чем они свидетельствуют?

— Здесь лежал спальный мешок Бэннинга Кларка. Потом его аккуратно свернули. Видишь, человек начал скатывать мешок с этого места. Потом мешок подняли и связали веревкой. Последнее нажатие на скатанный мешок и оставило этот странный продолговатый, чуть вогнутый след на песке.

— Теперь я все вижу, но неужели это так важно?

— Думаю, да.

— Боюсь, что я ничего не понимаю.

— Опытный путешественник всегда скатывает спальный мешок, как бы он ни торопился. Если, конечно, он не собирается накрыть мешком лошадь. Новичок же в спешке хватает мешок как попало и тащит.

— Значит, вы думаете, что спальный мешок скатывал опытный путешественник?

Доктор кивнул.

— Бэннинг Кларк?

— Либо Кларк, либо Солти Бауэрс.

— И что же все это значит?

— Возможно, Бэннинг Кларк и Солти Бауэрс ведут какую-то сложную игру. Боюсь, где-то в пути, там, где медицинской помощи ожидать неоткуда, у Кларка разовьются симптомы отравления мышьяком. Тошнота и приступы рвоты окажут пагубное воздействие на сердце и приведут к летальному исходу, даже если доза яда окажется не смертельной.

Они медленно направились к дому, впитывая в себя ночной покой и тишину. Велма выключила фонарь, лунного света было вполне достаточно для осторожного движения сквозь заросли причудливых кактусов. Тень от каменной стены казалась зловещей, где-то далеко внизу рокотал океанский прибой, но водная гладь была не видна.

Доктор Кенуорд вдруг остановился и прижался к стене спиной.

— Отдохнем минут десять, мы явно это заслужили. Наши пациенты поправляются. Большого вреда не будет, если полиция будет пребывать в неведении еще несколько минут.

— Вы устали, да?

— Работы было действительно много, — признался доктор. — А здесь так хорошо, так спокойно, так далеко от постоянно трезвонящего телефона, от всех этих неврастеников и ипохондриков. Я часто задумываюсь над тем, какова она, жизнь в пустыне? И представляю ее себе так: ты выезжаешь на ослике на совершенно голое место, раскладываешь спальный мешок, спишь, обволакиваемый потоками тишины, нисходящими из межзвездного пространства и укутывающими тебя одеялом забвения. Какое, должно быть, чудесное ощущение.

— Послушайте, Брюс, — сказала Велма резко, почти неосознанно назвав врача по имени. — Вы не можете продолжать работать так день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Почему бы вам не назначить себе самому курс лечения, который вы рекомендуете любому пациенту? Возьмите отпуск на месяц, оставьте все дела, отдохните где-нибудь вдали отсюда.

— Не могу.

— Пациенту в этом случае вы сказали бы, что, даже если он умрет или у него случится нервный срыв, жизнь на земле не прекратится.

Лунный свет немного смягчил суровую улыбку на его губах.

— Верно, — признался он. — Но я не в силах изменить существующую ситуацию. Если я уеду сейчас, мои пациенты будут вынуждены обратиться к другим врачам, которые так же перегружены, как и я. Придется продолжать вкалывать. Таких, как мы, осталось совсем немного, и мы тем более заслуживаем десятиминутный отдых.

Он вдруг взял Велму за руку и повел ее назад, к лагерю Бэннинга Кларка и Солти Бауэрса. Там он сел на песок и усадил ее рядом.

— Итак, — сказал Кенуорд, — мы — старатели, находимся в пустыне. Делать нам до рассвета нечего, и мы впитываем оздоравливающие покой и уравновешенность, толк в которых понимают только люди, живущие рядом с природой, на свежем воздухе.

Велма Старлер, потеряв на мгновение голос, указала на озаренные лунным светом голубоватые горы.

— Завтра, — сказала она, стараясь подражать неторопливой манере речи Солти Бауэра, — мы пересечем тот хребет и исследуем выход пласта руды. Сейчас же нам делать нечего и можно ложиться спать.

— Ты просто молодец! — Брюс Кенуорд захлопал в ладоши, потом заложил руки за голову и лег на песок. — Как много звезд на небе даже в такую лунную ночь. Наверное, живя в городе, мы не видим настоящего неба. Солти Бауэрс говорил мне, что в пустыне можно часами лежать и разглядывать мириады сверкающих звезд, о существовании которых никто и не догадывается, пока не покинет город и не окажется под ясным небом пустыни.

— Сегодня они сверкают исключительно ярко, — сказала Велма. — Даже луна не в силах затмить их. Звезд просто тысячи.

— Тысячи, — мечтательно повторил Кенуорд. — А сколько их в пустыне в такую же лунную ночь? Быть может, нам удастся выкроить денек и отправиться в пустыню… А сколько звезд сейчас на небе? Пять… десять… пятнадцать… двадцать… двадцать пять… тридцать… тридцать одна… тридцать две… тридцать три… Интересно, эту я уже сосчитал?

Он замолчал, она тоже не нарушала тишину. Через несколько секунд послышалось равномерное дыхание уставшего человека, провалившегося наконец в столь долгожданный глубокий сон.