Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 20. Дело о сумасбродной красотке

Холстэд начал нервно облизывать губы.

— Гораздо большая, чем я ранее предполагал, — ответил он как бы через силу.

— Ответ весьма неопределенный, — недовольно промолвил Норрис, повбрачиваясь к присяжным и стараясь, чтобы они прочувствовали скрытый смысл его слов. — Тогда я спрошу вас иначе. Убитый держал большие суммы наличности в своем офисе?

— Да, порой очень крупные суммы.

— Вы о них знали?

— Об одних — знал, о других узнал лишь недавно.

— Его бухгалтерские книги велись правильно? В них были отражены поступления этих сумм денег?

— Нет, сэр. И эти суммы всегда были разными. Как правило, они поступали наличными' и не регистрировались. Чаще всего никто, кроме самого Фремона, не знал, что они находятся в офисе.

— И где он их держал?

— Для этого у него было два места. Одно — это обычный сейф, а другое — секретный сейф — квадрат под ковром, под одним из цементных блоков, который можно было поднять.

— Я покажу вам фотографию пола в офисе Фремона. Вы смогли бы по ней определить, какая именно из секций пола та, о которой вы упомянули?

— Холстэд внимательно посмотрел снимок и показал:

— Вот эта.

— А теперь я покажу вам фотографию снятого с места цементного квадрата, и вы скажете, тот это или не тот квадрат, который вы описали.

— Холстэд снова взглянул изучающе на фотографию.

— Да, это он.

— И что находилось под этим квадратом?

— Металлический ящик, вмонтированный в цемент и потому неподвижный.

— И что содержалось в этом ящике, когда вы в последний раз в него заглядывали?

— Ничего. Он был пуст.

— Я имею в виду предпоследний раз… Когда вы его видели?

— Там было восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов.

— Вы их считали?

— Да, я их пересчитал.

— Зачем?

— Я составлял налоговые декларации и не собирался принимать участие в составлении фальшивых ведомостей. Как только я обнаружил в подполе такую сумму наличными, я решил спросить мистера Фремона о них и услышать, что он мне ответит, как объяснит их появление, а потом хотел узнать у него, зафиксирована ли эта сумма в его бухгалтерских книгах.

— И вы это сделали?

— Нет, сэр.

— Почему же?

— Мистер Фремон был убит, прежде чем у меня появилась возможность его об этом спросить.

— Теперь назовите число, когда вы видели и пересчитывали эти деньги. Когда нашли эту сумму — восемнадцать тысяч долларов.

— Это было в пятницу, незадолго до полудня.

— Вы внбсли эту сумму в какие-то документы?.. Сверх общей суммы, хранящейся в офисе?

— Да, я хотел попытаться проверить оборот капитала по некоторым счетам, исходя из стоимости банкнотов. Большинство из них были достоинством в десять и двадцать долларов, очень немного пятидолларовых, и совсем редко попадались купюры пятидесятидолларовые. Было несколько стодолларовых, поэтому я и записал их номера: их оказалось всего четыре.

— У вас с собой запись этих номеров?

— Да, с собой.

— Пожалуйста, покажите свои записи и назовите присяжным номера этих четырех стодолларовых купюр.

— Это: № L04824084A; № L01324510A; № G06309382A; № К00460975А.

— Когда вы записали эти номера? — спросил Норрис.

— Тогда же, когда считал деньги.

— И какой это был день недели?

— Пятница, второе число.

— И в какое, вы сказали, это было время?

— Незадолго до двенадцати дня. Я бы сказал, около одиннадцати тридцати, точнее уже не смогу вспомнить. Я не записал время, мне это было ни к чему, но скорее всего, около одиннадцати тридцати пяти. Мистер Фрё-мон, мне кажется, ушел около половины двенадцатого, и в этот момент я посмотрел на часы.

— Вы знаете, куда он отправился?

— Он только сказал, что… не вернется больше. Я не знаю, куда.

— Перекрестный допрос, — произнес Норрис.

— У меня больше нет вопросов к свидетелю, но я бы хотел посмотреть на записи свидетеля, которыми он пользовался для освежения памяти, — попросил Мейсон.

— У меня нет возражений, — ответил Норрис.

Адвокат прошел вперед, и Холстэд протянул ему маленькую записную книжку, в которой каллиграфическим почерком профессионала были сделаны записи поступающих сумм. Номера стодолларовых купюр, о которых он упомянул, были написаны так четко, что ни о каких ошибках и речи идти не могло. Мейсон хмуро просмотрел записи и вернул книжку свидетелю.

— Вопросов не имею, — спокойно сказал он.

— Тогда, если суд не возражает, мы бы хотели еще раз поговорить с офицером Полиции Мултоном, — сказал Норрис.

— Очень хорошо, пригласите мистера Мултона занять место свидетеля, — попросил судья Майлз.

Мултон проследовал к свидетельскому месту.

— Вы уже были приведены к присяге, поэтому нет нужды повторять процедуру. Садитесь, — сказал Майлз.

Норрис подошел к свидетелю, вынул из кармана стодолларовую купюру и спросил:

— Мистер Мултон, я даю вам купюру и прошу обратить внимание на ее номер — К00460975А. Видели ли вы ее когда-нибудь прежде? Пожалуйста, сравните со своими записями и ответьте на мой вопрос.

Мултон вытащил из кармана записную книжку, поднес купюру ближе к открытой страничке, разложив все это на коленях, внимательно посмотрел и наконец сказал:

— Да, я ее прежде видел.

— Где же вы ее видели?

— Я получил ее от Родни Бенкса.

— Родни Бенкс имеет отношение к обвиняемой?

— Он ее брат.

— А вы получили эту купюру от него?

— Да.

— Он не говорил вам, откуда у него эти деньги?

— Подождите! — вдруг резко оборвал Норриса Мейсон. — Я возражаю против вопроса, это называется — показания с чужих слов.

— Возражение принимается.

— Это только предварительно, если позволит суд, — возразил Норрис. — Мы оговариваем в. качестве условия, что ответом должно быть только «да» или «нет». При этих обстоятельствах судебные правила позволяют ответить на вопрос «да» или «нет». Теперь послушайте, мистер Мултон, вопрос очень прост: «Объяснял ли вам Бенкс, откуда у него эти деньги? Да или нет?»

— Да, — ответил Мултон.

— После того, как он вам это сказал, вы говорили с обвиняемой Ненси Бенкс?

— Да, говорил.

— Вы что-либо заявляли в ее присутствии?

— Да, заявлял.

— И что же вы заявили?

— Одну минутку! — опять прервал Мейсон. — Возражаю против этого вопроса, как некомпетентного, не имеющего отношения к делу и несущественного. Какая разница, что полицейский сказал Ненси Бенкс?

— Ваша честь, — сказал Норрис, — я хотел, чтобы вы услышали, о чем он с ней говорил, а ее ответ я хотел бы приобщить к делу в качестве свидетельства.

— Я пойду на то, чтобы позволить свидетелю ответить на вопрос обвинения, — сказал судья Майлз. — Делаю это только потому, что об этом просит обвинитель, утверждая, что приведенный здесь ответ обвиняемой является уместным и относящимся к делу.