Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 18. Рыба ушла с крючка

— Таксист Герман Окли утверждает, что ты там парковался. Ты слышал, что он сказал?

— Что он сказал, я слышал.

— Так вот, ты сочинил глупенькую сказку про то гкак Арчеру по каким-то причинам понадобилось вывезти

Мэрилин Милан из города, и ты тщательно организовал всю эту ерунду с анонимными телефонными звонками, угрожающими письмами и прочими глупостями.

— Ты сошел с ума! Таксист говорит тебе то, что тебе хочется слушать, и ты слушаешь. В городе десять тысяч таких машин, как у меня. С чего это таксист, проезжающий по Рода-авеню, обратит особое внимание на какую-то машину, стоящую в аллее, да еще узнает водителя? Это безумная история. Я тебе дал точные сведения, но ты выяснил, что Арчер — друг-приятель вашего полицейского босса, и ты тут же стал «скать какую-нибудь трусливую тварь, на которую можно свалить всю вину. Не вздумай это сваливать на меня.

— Ни на кого я ничего не сваливаю, — обиделся Селлерс. — Я провожу расследование. Но я не собираюсь тебя щадить только потому, что мы с тобой давнишние знакомые. Я достаточно хорошо знаю, что человек ты энергичный, умный, изобретательный. Если желаешь знать мое мнение, так это только вопрос времени, когда ты сам окажешься замешанным в убийстве.

— По этому вопросу я твоего мнения знать не желаю.

— Ну и прекрасно. Я просто предупредил тебя, чтобы ты держал свои руки чистыми.

— Они у меня и так чистые.

— Прекрасно. Только учти, что каждый человек — кузнец своего счастья, но ты рискуешь угодить молотом себе по пальцам. Не говори потом, что я не оставлял тебе шанса на спасение. И скажу тебе прямо сейчас, Лэм, что, если ты откроешь мне правду, я сделаю все, что в моих силах, чтобы подкрепить ее. Если это действительно окажется истинная история, я буду полностью тебя поддерживать.

— Я рассказал тебе истинную правду. Можешь ее смело поддерживать.

— Ну, что же, раз так, значит, так — воля твоя, — проговорил сквозь зубы Селлерс. — Не пытайся покинуть город. Ты мне потребуешься завтра для допроса. А пока что ты но макушку погряз в деле об убийстве. Подъезжай к обочине.

Селлерс вышел, помахал рукой следовавшей за нами полицейской машине и, когда она затормозила, пересел в нее. Машина рванула и в мгновение ока скрылась из вида.

Наконец-то я был предоставлен самому себе, никто за мной не следил. До утра мне предстояло сделать множество дел, а времени было совсем мало.

Мотель «Голубые небеса» находился на дороге в Санта-Монику. Шоссе в этот поздний час было почти пустынным. Лишь изредка свет фар вспыхивал в окружающей мгле. Над мотелем рдели красные неоновые буквы — «Голубые небеса», а ниже и мельче светилась строка: «Есть свободные номера».

Я остановил машину и поднялся по ступеням к зданию с табличкой на двери — «Контора».

Нажал кнопку ночного звонка.

Секунд двадцать — тридцать — никого и ничего. Нажал еще раз.

В конторе зажегся свет. Сонный мужской голос произнес:

— Да-да, иду-иду.

Миг спустя я увидел через окно движущуюся тень на стене, затем появился мужчина, натягивающий на ходу подтяжки. Он застегнул «молнию» на брюках и, спотыкаясь со сна, поспешил к двери.

— Одиночный номер найдется? — спросил я.

— Один остался.

— Почем?

— Шесть баксов.

Я протянул ему шесть долларов. Он вручил мне регистрационную карточку. Я заполнил ее и расписался.

— Номер вашей машины? — спросил он.

— Да напишите любой.

— Так не пойдет, — сказал он. — Я номера фиксирую. Тут у нас недавно произошла небольшая неприятность, и слава Богу, что я записал номер.

— О, черт возьми, у меня номер вылетел из головы. Сейчас пойду, взгляну.

— Я сам проверю, — сказал он-.

Он вышел следом за мной и списал на бумажку номер нашей агентской машины.

— Какая у вас тут беда стряслась? — спросил я.

— Да ничего особенного.

— Вы имеете в виду смерть от инфаркта одного из ваших постояльцев?

— А вы откуда это знаете?

— Я веду следствие по этому делу.

— Вот, черт возьми! А я-то думал, вам комната нужна.

— И комната тоже нужна. Для этого я и приехал. Я вам плачу деньги, вы мне даете ключ. Все нормально. А теперь мне бы хотелось выяснить кое-какие подробности случившегося.

— Послушайте, дружище, я уже давал показания по этому делу.

— Знаю, но мне бы хотелось, чтобы вы рассказали еще раз.

— Да кто вы такой есть-то?

Я достал кожаный бумажник, извлек служебное удостоверение и помахал им перед носом у администратора.

— Я — следователь. Убедились?

— Ладно, ладно… Ну, так что вы хотите знать?

— Расскажите, что произошло.

— Тут добавить нечего. Приехал, значит, этот мужик, зарегистрировался…

— Примерно в котором часу?

— Да я уж не помню. Где-то около девяти часов вечера, а может быть, в девять тридцать*..

— Так, прибыл, зарегистрировался. Под какой фамилией?

— Под своей собственной, конечно. Дядя был солидный — Бакстер С. Джиллет с супругой.

— На какой машине он приехал?

— На «кадиллаке». Я выходил на крыльцо проверить номер машины. Я всегда так делаю.

— Женщину вы видели?

— Туманно. Вообще-то фактически я ее видел не настолько близко, чтобы хорошо рассмотреть. Просто увидел, что какая-то там фигура в машине темнеет, и все. Место у нас приличное, нос в чужую жизнь я не сую. Если мы будем спрашивать брачные свидетельства у каждой останавливающейся пары, мотель недолго протянет.

— Когда вы впервые поняли, что происходит что-то неладное?

— Когда меня утром вызвала его жена.

— В какое время она вас вызвала?

— Около семи часов утра, я так полагаю.

— Дальше.

— Она была почти в истерике, требовала доктора, говорила, что муж приехал уже больным, а когда она проснулась, он лежал мертвый, и она подумала, что он умер еще ночью, во сне.

— Как вы себя повели?

— Я пришел к ним в номер взглянуть своими глазами. Что парень мертв, я понял с первого взгляда. Ну, я помог ей вызвать врача, а доктор в свою очередь предложил вызвать хозяина похоронного бюро и коронера. Я, как мог, старался решить все проблемы без особого шума — такие события, сами понимаете, не способствуют улучшению репутации мотеля.

— Что еще произошло? — спросил я.

— Больше ничего.

— Все это было в ночь с четвертого на пятое?

— Верно. Тогда он и умер, как я понимаю. А она вызвала меня утром пятого.

— Обычно, сдав последний свободный номер, вы ложитесь спать?

— Спать я ухожу раньше. Иногда я их все и не сдаю. Обычно я отправляюсь на боковую примерно в десять — пол-одиннадцатого, но сплю еще вполглаза.

— На что-нибудь необычное в ту ночь обратили внимание? — спросил я. — Ничего такого не типичного не произошло?

— Ничего, а что такое?

— Да так просто, интересуюсь. Например, на такси никто не приезжал?