Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 18. Рыба ушла с крючка

— Понимаете, я не одета и дома у меня не убрано.

— Я могу обождать несколько минут, но не более. Дело не ждет.

— Хорошо, — сказала она. — Пять минут.

Мы прождали в коридоре у двери семь минут. Берта то и дело поглядывала на свои усеянные бриллиантами часики и сверлила меня глазами, твердыми, как бриллианты на ее запястье.

Молодая женщина, открывшая нам дверь, была облачена в халат с боковыми разрезами на молниях. На ней были чулки и туфли, волосы старательно расчесаны, тени на веки положены в меру, а рот'тщательно подведен помадой.

Глядя в мою сторону и помахивая длинными ресницами, она сказала:

— Доброе утро, мистер Лэм! Сожалею, что я… А это кто?

— Берта Кул, моя коллега. А это Паулина Гарсон, Берта.

— Заходите, — пригласила Паулина.

Берта хмыкнула.

Следуя моим инструкциям, она забилась в угол комнаты и постаралась быть максимально неприметной. Паулина села на стул, а мне указала на легкое креслице, обитое цветастым материалом. Утренний свет, просачивавшийся сквозь тонкие розовые портьеры, смягчал ее черты, молодил лицо. Она смахивала на наивную, розовощекую девчушку.

Она тщательно разложила складки халата на коленях, так что через секунду халат соскользнул с шелковой поверхности чулок, открывая изрядную часть ноги выше колена.

— Очень хорошо, Дональд, — сказала она. — У меня такое ощущение, как будто я вас давно знаю, честное слово. Мэрилин считает вас чудесным человеком. Так что же случилось?

— Давайте вернемся к ночи четвертого числа.

— Четвертое, четвертое, — стала она припоминать, нахмурившись, и вдруг расхохоталась низким, горловым смехом. — Ой, Дональд, ну не сильна я по части воспоминаний о моих прошедших вечерах, а дневника я не веду!

— Эту ночь вам, должно быть, не трудно вспомнить, потому что вы встретились с человеком по имени Бакстер С. Джиллет из Санта-Аны.

— Неужели? — кокетливо спросила она, демонстрируя ямочки на щеках.

— Безусловно.

— И что же произошло дальше? '

— Дальше вы пошли с ним ужинать, при этом с вами еще кто-то был, вероятно, вы были вчетвером. Есть предположение, что вы потанцевали, выпили, и на этом Джил-лет хотел все закончить — и ужин, и знакомство — и уехать домой. Но вот тут-то и начался криминал.

— Боже правый, Дональд, вы говорите о каких-то совершенно незнакомых мне вещах. Кто он такой, этот Бакстер Джиллет, про которого вы толкуете?

— Точной последовательности событий я не знаю, но знаю, что Джиллету подмешали снотворное и отвезли в мотель «Голубые небеса», неподалеку от Санта-Моники. Затем кто-то отвез и вас в тот же мотель. Вы вошли в номер к Джиллету, разделись, легли к нему в постель и…

Она с негодованием вскинула голову.

— Я разделась в комнате, где находился незнакомый мужчина?!

Наши глаза встретились.

— Да, вы разделись в комнате, где был незнакомый мужчина.

Она с достоинством выпрямилась и запахнула халат на коленях.

— Дональд, я считала вас джентльменом, но вы меня разочаровали. Вы предъявили мне беспочвенное и оскорбительное обвинение. Боюсь, что мне придется попросить вас покинуть мой дом.

— Вы были связаны с Жанеттой Лэтти, не знаю уж, до какой степени. При ее содействии вы встречались с мужчинами.

— Разве это преступление?

— В зависимости от обстоятельств.

— Если вы пытаетесь пришить мне какое-то дело, то вам еще придется это доказать.

— А когда сюда приехала Мэрилин Чилан, ваша знакомая по Солт-Лейк-Сити, вы ей тоже устроили пару свиданий. Но скоро оказалось, что Мэрилин по своим взглядам не годится для этого занятия и действует строго по правилам, которые ей выдали в напечатанном виде. Хотя правила эти — чистейшее очковтирательство, респектабельная ширма для делишек, которыми занималась Лэтти.

Выражение благородного негодования слетело с лица Паулины. Внезапно откинув голову, она расхохоталась. Халат при этом еще раз распахнулся, и теперь я мог видеть изрядное пространство над чулком.

— Дональд, я должна была бы безумно на вас разозлиться, но что-то в вас есть такое, ну, бесконечно милое. Поэтому буду с вами откровенна. Я и замужем побывала, и развелась, я все знаю. И действительно, я несколько раз встречалась с мужчинами, с которыми меня знакомила Жанетта Лэтти. И не знаю, как другие девушки, но я нарушала правила. — Она похлопала ресницами, глядя на меня. — Я ведь живое существо, в конце концов, Дональд, во мне есть нормальные, горячие человеческие эмоции. Если мне кто-то нравится, — она опять поработала ресницами, — то во мне просыпается нежность. Вот и все, что я знаю. А дело какого-то Джиллета мне совершенно неведомо. А теперь я постараюсь помочь вам, Дональд, насколько это в моих силах, потому что, скажу вам честно, вы мне нравитесь. Что-то в вас есть такое… Я знаю, что вы полезете на стену, если я скажу, что вы — душка, но я не знаю, как сказать иначе, и потому рискну вам сказать в глаза: вы, Дональд, — просто прелесть. Да, ночью четвертого я развлекалась, нас было две пары.

— Вы видели Мэрилин в ту ночь?

— Видела. Мэрилин обедала в том же ресторане, где сидели мы. А затем мы перешли в ночной клуб, но моего партнера что-то угнетало, совесть, что ли, его грызла, не знаю… Он хотел на этом закончить вечер и уехать домой, и так он и сделал.

— Каким образом? — спросил я.

— Отвез меня к Жанетте Лэтти и пожелал спокойной ночи.

— Вы вернулись к Жанетте Лэтти?

— Как всегда. Все обставлялось так, чтобы мужчине казалось, что мы живем у Жанетты на Рода-авеню. У ее дома они нас забирали и сюда же привозили обратно. В дом мы их не приглашали, ну, разве что в редких, очень редких случаях. У Жанетты для этих случаев имелась специальная гостиная. Но в большинстве случаев мы туда не приглашали… Ну, а тот вечер закончился вообще рано. Обычно мы говорили нашим кавалерам, что живем тут с мамой, что мама больна, она слегла…

— Зачем надо было ехать с ними к дому Жанетты?

— Ну, подумайте сами, Дональд, — сказала она. — Жанетта вела бизнес. Она хотела держать нас под контролем и не желала, чтобы мы встречались еще с кем-то на стороне самостоятельно.

— Вы знали фамилии мужчин, с которыми вы ужинали вечером четвертого?

— Боже, Дональд! Ну откуда мне это знать! Мы обычно называем друг друга по имени. Но что-то мне не помнится, чтобы его звали Бакстером. Это было бы трудновато произнести. А фамилии мы вообще не спрашиваем. Я могла называть его уменьшительным именем или смешной кличкой, но как именно — не припомню.

— А как он вас называл?

— Меня все называют одинаково. Я всем представляюсь — Полли.

— Вы абсолютно уверены, что после того, как этот человек доставил вас обратно к Жанетте Лэтти, вы больше не ездили ни на какие развлечения?