Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 18. Рыба ушла с крючка

— Как она поступила?

— Об этом я узнала из газеты. Она оказалась молодчиной. Приехала, легла к нему в постель, а утром притворилась, будто только что, проснувшись, увидела, что муж скончался.

— Вы сказали ей, где оставили для нее ключ?

— Да, под ковриком.

— Хорошо, дорогуша, — сказала Берта, — накинь-ка на себя что-нибудь. Извини за то, что я тебе так крепко вмазала, приложишь к щеке холодный компресс, и все будет в порядке.

Я подошел к телефону, набрал номер и сказал:

— Мне нужен сержант Фрэнк Селлерс из полицейского управления. У меня к нему очень важное дело.

Поначалу Фрэнк Селлерс был настроен весьма скептически, но тем не менее рассказ Паулины выслушал. Глаза его при этом сузились и стали как щелочки. Слушая, он напряженно размышлял. Одновременно он жевал свою сигару, перекатывая ее во рту, то и дело переводя взгляд с Паулины на Берту и на меня.

Когда Паулина умолкла, он задал ей охапку вопросов, а затем повернулся ко мне.

— Понятно, Шкалик, — сказал он. — Понятно, что все это ты смастерил. Пока что я это не покупаю. Какие у тебя идеи касательно следующего хода?

— Таксист ГермажОкли.

— Окли в порядке. С Окли — полный ажур. Он сотрудничает с полицией. Об Окли мне известно все.

т-* Это мы еще посмотрим — все ли тебе известно.

— А я тебе говорю, что он мне рассказал все, — сказал Селлерс. — Он давно просек, чем занималась Жанетта и ее девочки, но пока они ему платили за проезд плюс чаевые, он держал рот на замке.

— А о том, что он ездил в мотель близ Санта-Моники, он тебе рассказывал? — осведомился я.

— Нет, не рассказывал. — И добавил, помолчав: — Но я и не спрашивал его об этом. Конечно, ведь это твоя идея, что тому мужику что-то подсыпали и фактически его убили. А у меня идея другая: он подумал-подумал и решил, что монахом быть тоже ни к чему, хватил еще пару рюмок и попросил, чтобы ему прислали обратно ту девку на остаток ночи.

— Ладно, — сказал я. — Давай спросим у Германа Окли. Если он с такой готовностью сотрудничает с полицией, он должен подтвердить версию Паулины.

— Ну, а если он подтвердит, тогда что?

— Посмотрим, — сказал я.

— Черт побери, Дональд, ты всегда норовишь отхватить себе кусок пирога. Теперь ты вляпался в это дело по уши. Я знать не знаю о деле этого Джиллета. Ни один дьявол не сумеет доказать, что там было убийство. Ты говоришь, что его усыпили какими-то каплями, а коронер подписал документ о естественной смерти на почве инфаркта. Тело кремировали, и никто теперь ни черта не докажет.

— Окли лжет, — сказал я. — Я не подавал Мэрилин Чилан никаких сигналов. Не сидел я поблизости в машине, когда она подъехала на такси. И вся хронология событий у него липовая.

— Малый мог и ошибиться. Ты сам сказал, что там еще проезжала какая-то другая машина той же марки и модели, что и твоя. Возможно, ее-то он и мог видеть.

— Вот это правильно — мог увидеть другую.

— А ты мог и солгать.

— Ладно, — сказал я. — Поговорим с Окли.

Селлерс вздохнул и поднялся.

— Хорошо, — сказал он. И, обернувшись к Паулине, приказал: — А ты сиди тихо и не выходи из дому. Ни с кем не вступай в разговоры. Особенно с репортерами. Не вздумай звонить Диксу. И если тебе будут звонить, трубку не бери. Если будут стучать в дверь, К двери не подходи. Сиди тихо и не рыпайся, как будто дома никого нет. И так, пока я не вернусь. Когда вернусь, я трижды позвоню в дверь, затем пауза, потом два звонка и после паузы — один. Только тогда откроешь дверь. До этого сигнала сидишь тихо и не двигаешься, ясно?

Усталой походкой Селлерс направился к двери.

— Пошли, Шкалик.

Берта сказала:

— Я вам нужна? А то я проголодалась. Хотелось бы позавтракать наконец…

— Вы нам нужны здесь, мадам, — сказал Селлерс. — Посидите тут, пожалуйста, миссис Кул, как пришитая.

— Я думаю, — сказал я, — что Окли работает ночами, поэтому днем он должен быть дома. Кстати, адрес Окли у тебя есть?

— Ну, конечно, у меня есть его адрес. Прямо беда с вами, любителями проклятыми. Вы думаете, что все полицейские — растяпы и дутаники. Поехали отсюда поскорее и покончим с этим делом.

Нас с Селлерсом ждала патрульная машина.

Окли жил в захудалом районе в небольшом коммунальном доме с нарядным фасадом и стойким кухонным духом внутри. У Окли была там однокомнатная квартирка.

Селлерс постучал в дверь.

Секунду спустя откликнулся сонный мужской голос:

— Ну, какого еще черта?

— Сержант Селлерс из полиции. Открывай!

— О Господи, да я уже двадцать раз рассказывал вам все, что знаю.

— Тебе сказано: открывай!

— Послушай, сержант, мне сейчас неудобно, чтобы ты ко мне заходил. Спуститесь вниз и посидите в машине. А я оденусь и через две минуты спущусь к вам. — Судя по голосу, Окли уже вполне проснулся.

— Открывай! — приказал Селлерс.

— Я… я не один.

— Открывай, черт тебя побери!

Дверь отворилась.

Окли стоял на пороге, со спутанными волосами, в трусах и майке. Смазливая девчонка лежала в постели, натянув простыню до подбородка, испуганная до полусмерти. Не глядя на девчонку, Селлерс вошел и уселся в ногах кровати. Я остановился у туалетного столика.

— Вернемся к событиям ночи четвертого числа, — сказал Селлерс. — Ты возил какую-то девку в мотель в Санта-Монике? Было такое дело?

— Я? — переспросил Окли с видом оскорбленного достоинства.

— Да, ты. *

— Не припоминаю ничего такого, сержант, — сказал Окли и. взглянул на меня. — А он тут при чем? Небось хочет сбросить с себя всю кучу обвинений и для этого вымазать меня грязью в глазах полиции?

— Вопросы задаю я, — сказал Селлерс. — Возил девку в мотель «Голубые небеса»? Отвечай!

— Надо взглянуть в мой рабочий блокнот, проверить, но, насколько я помню… — заюлил Окли.

— Такие дела запоминаются и без блокнота, — сказал Селлерс. — Ну так как же — возил?

— Ну, я… я бы так сказал: возможно, что и возил.

— Почему об этом мне не рассказал?

— О чем? Какое это отношение имеет к делу, которое ты расследуешь?

— Этого я еще не знаю, — сказал Селлерс. — Но я хочу выяснить все, что ты знаешь о деятельности Жанетты Лэтти и девчонок, которых она использовала.

— Да я все тебе рассказал, сержант!

— Ты не рассказал мне о Паулине Гарсон.

— Паулина? Не знаю никакой Паулины. А, ты имеешь в виду Полли?

— Возможно. О Полли ты мне ничего не рассказывал.

— Да я ее не слишком часто видел. Там много разных девчонок… Они обычно вызывали только меня. Я тебе уже об этом рассказывал, сержант. Жанетта не хотела слишком привлекать внимание к своему дому и к бизнесу, которым она занималась, поэтому она старалась, чтобы всеми ее транспортными делами занимался только один таксист. Она всегда меня вызывала, и, если я был свободен, что же, диспетчерша меня и посылала по вызову. А если я был занят, высылали другого таксиста.