Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 16. Дело о хитроумной ловушке

— Что же вы обнаружили?

— Роза Калверт лежала мертвой на кровати. И тут я вдруг осознала, что за звук я слышала. Мой муж пристрелил ее, и, мало того, из моего револьвера.

— То есть как из вашего револьвера?

— Из моего. Он валялся на полу под кроватью.

— Ваш револьвер?

— Мой. Я узнала его. Тот самый, что «Техас Глоубал» купила для своего кассира. Кассир боялся ездить в одиночку ночью, опасаясь, что кто-нибудь может захватить его и попытаться узнать код сейфа. По-моему, он все время нервничал и умер несколько месяцев спустя. Словом, компания купила ему револьвер или нет, не знаю, но после его смерти Гиффорд забрал этот револьвер и отдал его мне.

— Вы узнали револьвер?

— Да.

— Как?

— Когда я спала, то обычно держала его под подушкой. Однажды я уронила его, и на нем осталась царапина — на его твердой, рубчатой рукоятке. А в другой раз содрала немного лака с ногтя, так что осталось маленькое пятнышко красного цвета. Конечно, я бы не заметила этого, если бы не видела, как Гиффорд выходил из комнаты. Зная, что он пристрелил ее, я неожиданно нашла оружие, а затем и узнала его.

— Гиффорд долго владел им?

— Когда я ушла от него, я, дурочка, забыла его забрать, то есть револьвер остался у него дома.

— Понятно, — сказал Мейсон. — Так что вы сделали?

— Ну, я решила оставить все как есть, открыла дверь и вышла в коридор, и именно тогда у меня созрел план.

— То есть?

— Мимо как раз проходила горничная, когда я открыла дверь. Она увидела меня, остановилась и внезапно спросила: «Это ваш номер?»

— Ну и что вы ответили?

— Я пропустила вопрос мимо ушей. Она, очевидно, разговаривала с Розой и знала, что это не мой номер.

— Так, — сказал Мейсон. — И что вы сделали?

— Я быстро начала соображать. Сказала ей, что это не моя комната, а комната моей подруги и что она дала мне ключ и попросила меня ее подождать, но у меня уже нет времени ее дожидаться. Я собираюсь спуститься вниз и оставить для нее записку.

— Вы ее убедили?

— В том-то и дело, что нет. Горничная уставилась на меня, и я знаю, что она подумала: что я воровка. Но она ничего не сказала. Возможно, побоялась неприятностей. Я попалась. Я знала, что в ту минуту, когда обнаружат тело Розы Калверт в номере, я буду замешана в преступлении. Меня охватила паника. Я прошлась по коридору до лифта, подождала, пока горничная не уйдет, а затем вернулась в номер 729 и села, изрядно испуганная, понятия не имея, что, черт возьми, мне делать?

— И что же вы все-таки предприняли?

— Через некоторое время мне в голову пришла идея. Нельзя допустить, чтобы тело Розы Калверт обнаружили в номере 728. Но если бы я смогла перенести тело в номер 729, а затем убраться в номере 728, который закреплен за Рут Калверт, тогда все выглядело бы как надо. Если ее тело найдут в номере 728, горничная вспомнит, что я выходила оттуда, и опишет меня. Позже она обязательно меня узнает. Конечно, я понимала, что полиция может выследить меня по револьверу, но если бы устроить так, что в номере 728 ничего необычного не произошло и что убитая девушка жила в номере 729, тогда можно было любого пустить по ложному следу.

— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Что вы сделали?

— Я принялась лихорадочно размышлять. Все должно было выглядеть так, словно убийство произошло позднее, чем на самом деле. Я ждала, пока коридор не опустеет, затем спешно пересекла его и принялась укладывать в комнате вещи. Роза пользовалась печатной машинкой, и в корзинке для бумаг было полно листков копирки. Я достала их и поняла, что наконец у меня в руках полный список. Она делала много копий и постоянно меняла копирку. Я забрала листочки с собой.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

— Затем я двинулась в номер 729, позвонила и спросила, что у них было на ленч. Они ответили, что для ленча уже поздновато, но я сказала, что хочу чего-нибудь перекусить, и спросила, что у них есть. Они сказали, что в их меню есть жаркое из индюшатины, и я попросила принести. Пришел официант. Я заплатила наличными, дала щедрые чаевые, чтобы он меня запомнил, но при этом, как могла, прикрывала лицо. Поев, я велела ему забрать посуду.

— А потом?

— Потом я вдруг вспомнила, что Джерри Конвэй собирался заполучить этот список.

— Продолжайте.

— Я решила позвонить ему и сказать, чтобы он спросил письмо, которое я оставила бы ему в отеле. То есть неожиданно я поняла, что могла бы убить одним махом двух зайцев и сделать это тактично.

— Ну и?..

— Так вот, попросив убрать посуду, я отправилась в аптеку и купила пузырек мази, какую женщины наносят себе на лицо для массажа. Она мягко втирается в кожу лица, а затем, высыхая, неузнаваемо меняет эту самую кожу. Сглаживаются морщины, удаляется грязь, ну и все такое, да еще массируются мышцы лица. Я знала, что эта мазь делает лицо совершенно неузнаваемым.

— То есть вы сделали себе маску?

— В аптеку я позвонила из телефонной будки отеля — я была достаточно сообразительна, чтобы позвонить на несколько минут раньше шести пятнадцати, то есть все устроить так, как если бы кто-то все испортил. До того под именем Розалинд я говорила с Конвэем слащавым, нежным голосом, но на этот раз я понизила тембр голоса. Мне всегда прекрасно удавалось менять голос и подражать чужим голосам…

— Дальше, дальше, — торопил Мейсон, поглядывая на часы. — У нас есть еще несколько минут. Я правильно понял, вы оставили конверт для Конвэя.

— Да.

— Что вы сделали потом?

— Я повесила убийство на него, мистер Мейсон, подумав, у него больше шансов выкрутиться, чем у меня. У него есть деньги, чтобы заплатить гонорар адвокату, положение…

— Хорошо, говорите точно, что именно вы сделали, чтобы мне успеть все поправить.

— Джерри Конвэй узнал бы меня. Он, безусловно, видел меня не раз. Поэтому я намазала на лицо все содержимое пузырька и обмотала голову полотенцем. Затем я сняла одежду.

— А одежду-то зачем?

Она лукаво улыбнулась:

— Я понимала, что мужчина не сможет сосредоточиться на моем лице, если… если я предложу ему что-нибудь другое.

Мейсон усмехнулся:

— Ничего не скажешь — прекрасное объяснение! Было ли тело Розы Калверт уже в номере 729, когда туда пришел Джерри?

— Нет, нет, у меня не было возможности. И была уверенность, что я смогу всучить ему револьвер. Он прямо просился мне на крючок. Вошел в комнату, и тут же вышла я, сделав вид, что поражена, увидев его в комнате. Я сказала, что я соседка Розалинд по комнате, затем разыграла панику. Я открыла стол, вытащила револьвер, навела его дрожащей рукой, и, разумеется, Джерри Конвэй сделал то, что я и предполагала. Он был слишком напуган, чтобы еще на что-нибудь решиться: выхватил у меня револьвер и убрался из номера.

— Дальше.

— Дальше я вымыла лицо, оделась, дождалась, пока коридор опустеет, затем скользнула в номер напротив, подхватила тело… Мистер Мейсон, это был какой-то кошмар!