Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 15. Дело беглой медсестры

— Герти, мистер Мейсон… — только и успела произнести Делла в трубку. — Что?.. Кто?.. Минутку. Пришел Джаррет Бэйн, — повернулась она к Мейсону, — он хочет вас видеть и, кажется, он очень взволнован.

— Он один?

— Да.

— Я приму его. Приведи его, Делла.

Джаррет Бэйн с негодующим видом решительно вошел в кабинет Мейсона.

— Добрый вечер, мистер Бэйн, — поздоровался Мейсон. — Присаживайтесь. Расскажите, что привело вас ко мне.

Бэйн не сел, он прямо-таки навис над столом адвоката, глядя на него сверкающими сердитыми глазами.

— Кому это понадобилось обвинять моего отца в убийстве Фрича?

— Понятия не имею, — ответил. Мейсон- Я сам только что узнал об этом и о неизвестном, но достоверном источнике информации.

— Разве этот неизвестный источник не вы?

Мейсон покачал головой.

Бэйн еще с минуту сердито глядел на Мейсона, потом, словно разом обессилев, опустился в кресло.

— Я должен был догадаться, — проговорил он, презрительно морщась, — что этот источник — Сильвия.

— Вы думаете, это ваша сестра все рассказала полиции?

— Конечно, она. Она должна была сделать это или через вас, или сама. Я только час назад узнал, что пленку нашли в комоде у Хэтти. Жаль, что мне сразу не сказали об этом. Меня, наверное, считают этаким чудакомученым, мистер Мейсон. Я действительно не всегда поддерживаю разные пустопорожние разговоры, но… Боже, если бы только Сильвия поговорила со мной…

— А что бы от этого изменилось? — осведомился Мейсон.

— Как что изменилось бы, черт возьми?! Отец вчера ночью не выходил из дома. Все эти обвинения — вздор.

— Откуда вам это известно?

— Я разговаривал с ним.

— Вы разговаривали с ним?! — воскликнул Мейсон. — Но я думал, что вы приехали домой в начале пятого утра и уже не застали отца в живых.

— Это не так. Никто не удосужился поговорить со мной. Сильвию это не интересовало, а Хэтти спала после укола.

— Вы действительно его видели?

— Конечно, видел. Для этого я и приехал домой. Сильвия сообщила мне по телефону, что отец плохо себя чувствует, что не разрешился еще вопрос с магнитофонной записью и любой неблагоприятный поворот событий может оказаться для отца фатальным. Конечно, я должен был приехать, и я приехал. У меня был свой ключ, я открыл дверь и вошел. Конечно, я не хотел беспокоить отца в такой час и хотел найти кого-нибудь из своих сестер.

— Дальше. — Мейсон сгорал от любопытства.

— Я не нашел ни одну из них. Мне показалось странным, что рядом с больным отцом никого нет.

Мейсон и Делла Стрит обменялись многозначительными взглядами.

— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Расскажите все в подробностях.

— Хорошо. Наш дом большой. В нем множество комнат, в том числе несколько для гостей. Стараясь не шуметь, я дотащил свои сумки до первой комнаты и увидел, что это была комната Сильвии. На комоде лежали ее вещи —. сумочка с косметикой и прочие женские штучки, на спинке кровати висела ночная рубашка.

Тогда я пошел в другую комнату для гостей и положил там свои вещи, потом спустился вниз, собираясь разбудить Хэтти. Дверь ее комнаты была приоткрыта. Я тихонько постучал, но никто не отозвался: Я прислушался и, ничего не услышав, вошел в комнату. Включил свет и увидел, что Хэтти в комнате не было. Тут я испугался за отца. Я на цыпочках прошел по коридору к его комнате и, приоткрыв дверь, заглянул туда. Отец лежа читал. Услышав звук открывающейся двери, он повернулся, увидел меня и удивленно спросил: «Джаррет, откуда ты взялся?»

— Он вас не ждал?

— Конечно нет. Меня никто не ждал. Я послал телеграмму, что прилетаю в четыре утра, но ее принесли только утром.

— Но вы прибыли раньше?

— Да. Мне удалось вылететь раньше другим самолетом. Прилетев из Нового Орлеана в Даллас на самолете местной авиалинии, я сел на прямой самолет и был здесь раньше, чем если бы ждал в Новом Орлеане самолета, на который у меня было забронировано место. Мы с отцом поговорили немного, и… ну, я заметил, что отец очень взволнован. Он сказал, что никак не мог как следует уснуть. Врач дал ему успокоительное, но, задремав, он тут же проснулся и очень разнервничался. К счастью, он не подозревал, что находится в доме один. Мне он сказал, что в случае необходимости может позвонить в колокольчик и одна из дочерей тут же появится. Но сейчас все нужное было у него под рукой, и он решил немного почитать.

— Дальше.

— Я просидел у отца около получаса. Думая, что ему ничего не известно, я избегал разговора о шантаже, но он сам заговорил об этом. Он рассказал, что ему звонил и угрожал Фрич, что уладить это дело взялись вы, и все такое. Я уговорил отца принять еще одну таблетку и сказал, что увижусь с ним утром. Решив, что после таблетки отцу надо успокоиться, я сослался на усталость и покинул его.

— Что было потом?

— Потом я пошел на кухню, съел бутерброд и выпил стакан молока. В это время появился Эдисон Дойл.

— Вы встречались с ним раньше?

— Нет. Я находился далеко от дома, но… конечно, слышал о нем и знал, что он интересуется Хэтти. Эдисон сказал мне, что Сильвия и Хэтти немного беспокоились за отца и решили поочередно дежурить всю ночь, чтобы заглядывать к нему примерно через каждый час. Кажется, Эдисон подумал, что я отпустил своих сестер спать и присматриваю за отцом сам.

— Вы сказали ему, что их обеих нет дома?

Джаррет покачал головой.

— Это его не касалось, и я ему ничего не стал говорить. Он же сказал, что пришел помогать Сильвии и Хэтти ухаживать за отцом. У Эдисона была срочная работа, и он простоял у чертежной доски весь день и вечер. От напряжения у него воспалились глаза, и я посоветовал ему подняться наверх и лечь спать.

— В какой из комнат?

— В третьей комнате для гостей.

— Он послушался?

— Да. Мне не пришлось его долго упрашивать.

— И что потом?

— Когда Дойл ушел, я опять на цыпочках прошел по коридору, приоткрыл дверь и посмотрел на отца. Горел только ночник. Отец спокойно спал. Я вернулся в свою комнату, меня тоже начало клонить в сон, и я подумал, что быть с отцом сейчас нет необходимости. Я был уверен, что сестры вот-вот вернутся, и поднялся к себе, чтобы улечься. Будильник должен был прозвенеть через полтора часа, и я решил тогда вновь посмотреть, как там отец.

— И что было потом?

— Я уже начал раздеваться, когда услышал, как открывается дверь черного' хода. Я спустился и увидел Хэтти.

— Вы уверены, что это была Хэтти?

— Да.

— Как она была одета?

— На ней была клетчатая юбка, еще, по-видимому, пальто, потому что я слышал, как она открывала дверцу шкафа в прихожей.

— Вы с ней разговаривали?

— Она сразу пошла в свою комнату. Я даже не окликнул ее и не сказал ей ни слова. В тот момент я почувствовал сильную усталость. Я был с дороги и не спал всю ночь. Я уже беседовал с отцом и знал, что Хэтти начнет рассказывать мне, какой замечательный Эдисон Дойл, как она счастлива и как беспокоится за отца. Поэтому я решил на время отложил* эти разговоры. Я люблю Хэтти, но не терплю душещипательные беседы, меня не трогает безрассудная любовь молодых влюбленных. Все, что Хэтти хотела мне рассказать, можно было рассказать утром.