Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

– В чьем ведении находится новый канал?

– За него будет отвечать комитет по охране реки.

– Но строители не могут не понимать, что изменения коснутся и шлюза. Почему же они его не ремонтируют?

Смотритель посмотрел на Уимзи с сочувствием, как на умалишенного.

– Вы не слышали, что я вам сказал? Никто не знает, из чьего кармана платить за ремонт. Но зато, – в голосе смотрителя прозвучала гордость, – приняли целых пять законов относительно этого шлюза. А один даже представили в парламенте. Это стоило очень больших денег. Да.

– Но ведь это же нелепо. Тем более при нынешнем уровне безработицы. Много ли людей забредает в ваши края в поисках работы?

– Когда как.

– Помню, когда я был в ваших краях в последний раз, на берегу реки мне встретился мужчина. Это случилось сразу после Нового года. Мне он показался твердым орешком.

– Он-то? Да. Его взял к себе Эзра Уайлдерспин, только он там долго не задержался. Видимо, испугался тяжелой работы. Многие боятся. Он постучался ко мне в дверь: попросил чашку чая, – но я прогнал его прочь. Не чай ему был нужен. Знаю я таких.

– Он шел из Уолбича?

– Он мне так и сказал. Хотел найти работу на строительстве канала.

– А мне он представился автомехаником.

– А! – Смотритель смачно сплюнул в бурлящую внизу воду. – Такие, как он, что угодно могут сказать.

– Похоже, этот человек много работал руками. Так почему для него не нашлось места на строительстве?

– Ох, сэр, сказать можно все, что угодно. У нас в городе полно мастеров своего дела, желающих работать. Так зачем принимать на работу какого-то бродягу?

– Ваши власти и комитет по охране реки могли бы нанять таких людей, как он, для установки новых ворот. Впрочем, это не мое дело.

– А! – снова отмахнулся смотритель. – Новые ворота, говорите? А!

Уимзи и Бантер сели в машину и уже собрались тронуться с места, когда смотритель подошел к ним.

– Послушайте, – произнес он, наклоняясь так низко, что Уимзи поспешно убрал ноги в ожидании очередного плевка, – вот что я подумал. Почему они не отдадут шлюз Женеве? Почему, а? Женева начнет разоружаться, а мы получим свой шлюз обратно.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Уимзи над ироничным замечанием смотрителя. – Отличная мысль! Я расскажу о ней своим друзьям. И правда – почему бы не передать шлюз Женеве?

– Вот и я говорю. Почему?

– Восхитительно! – воскликнул Уимзи. – Этого я не забуду точно.

Он мягко прикрыл дверцу автомобиля и тронулся с места. Когда же они с Бантером отъехали на некоторое расстояние, он обернулся и увидел, как смотритель продолжает радоваться собственному остроумию.

Недобрые предчувствия лорда Питера относительно письма подтвердились. Он честно передал его нераспечатанным старшему инспектору Бланделлу, когда тот вернулся из суда, где провел целый день. Бланделла немного насторожил способ, коим лорд Питер добыл вышеозначенное письмо, однако вскоре он простил доморощенного детектива, не в силах устоять перед его усердием и недюжинным умом. Вместе они вскрыли конверт. Письмо без обратного адреса было написано на тонкой бумаге такого же дурного качества, что и конверт. Начиналось оно словами: «Mon cher mari…»

– Эй! – воскликнул мистер Бланделл. – Что это значит? Я не силен во французском, но вроде «mari» означает «муж».

– Да, именно так. «Мой дорогой муж…»

– Я и не знал, что у Крэнтона… Черт! Как это случилось? Не слышал, чтобы у него была жена, тем более француженка.

– Неизвестно, имеет ли это письмо какое-то отношение к Крэнтону. Он явился в приход и спросил мистера Пола Тейлора. И это письмо адресовано, как мы видим, Полу Тейлору.

– Но ведь Пол Тейлор – колокол.

– Тейлор Пол – колокол, а вот Пол Тейлор вполне может оказаться реальным человеком.

– Кто же он такой?

– Некто, у кого имеется жена во Франции.

– А тот, другой – Бетти Как-Бишь-Его? Он человек?

– Нет. Это колокол. Но, наверное, и человек.

– Не могут же оба они быть реальными людьми! – возмутился Бланделл. – Это бессмысленно. И где, скажите на милость, этот самый Пол Тейлор?

– Может, это найденный нами труп?

– В таком случае куда подевался Крэнтон? Не могут же они оба быть трупами. Это тоже бессмысленно.

– Вероятно, Крэнтон назвался Уайлдерспину одним именем, а своему корреспонденту – другим.

– Тогда что он имел в виду, разыскивая Пола Тейлора в приходе церкви Святого Павла?

– Полагаю, его все же интересовал колокол.

– Мне это представляется бессмыслицей. Этот Пол Тейлор – или Тейлор Пол – не может быть одновременно и колоколом, и человеком. Бред какой-то.

– Только не впутывайте сюда Бетти. Бетти – колокол. Тейлор Пол – колокол. А вот Пол Тейлор – человек. Потому что колокола не получают писем. Если вы станете утверждать обратное, вас сочтут сумасшедшим. О господи! Как же все запуталось.

– Я не понимаю, – произнес старший инспектор. – Стивен Драйвер – человек. Вы же не называете его колоколом. Так вот я хочу знать, кто из них Крэнтон. Если он обзавелся во Франции женой в период с сентября по сегодняшний день… вернее, с января по сегодняшний день… Нет, не так… В период с сентября по январь… Теперь и я запутался, милорд. Давайте уже прочитаем письмо. Сможете сразу перевести его на английский язык? Боюсь, во французском я не силен.

«Мой дорогой муж, ты просил меня не писать тебе без особой надобности, но прошло три месяца, а я так и не получила от тебя вестей. Я очень беспокоюсь и постоянно спрашиваю себя, не забрали ли тебя военные власти. Ты заверял меня, что они уже не могут тебе ничего предъявить, потому что война давно закончилась. Но я знаю, как строги в этом смысле англичане. Умоляю тебя, напиши хотя бы пару строк. Сообщи, что с тобой все в порядке. Мне становится труднее работать на ферме в одиночку. Еле-еле засеяли по весне поле. Да еще рыжая корова сдохла. Я вынуждена сама возить птицу на рынок, только вот дают за нее совсем мало. Малыш Пьер помогает мне как может, но ведь ему лишь девять лет. У Мари коклюш, и она заразила кроху. Прости, что пишу тебе так открыто, но я действительно очень беспокоюсь. Пьер и Мари передают своему папочке привет и крепко целуют его. Твоя любящая жена Сюзанна».

Бланделл ошеломленно слушал, а потом выхватил письмо из рук Уимзи, словно не поверив его переводу, и вознамерился прочитать там что-то другое.

– Малыш Пьер… Девять лет… Крепко целуют своего папочку… И рыжая корова сдохла… Ничего себе! – Он сделал кое-какие вычисления. – Девять лет назад Крэнтон сидел в тюрьме.

– Возможно, имеется в виду отчим? – предположил Уимзи.

Однако старший инспектор не обратил на его слова никакого внимания.

– Весенний сев… С каких это пор Крэнтон стал фермером? И при чем здесь военные власти? И война, если уж на то пошло? Крэнтон не воевал ни одного дня. Что-то у меня не сходятся концы с концами. Послушайте, милорд, вряд ли речь идет о Крэнтоне. Глупость какая-то.