Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

– А мне все это уже не кажется глупостью, – возразил Уимзи. – И я по-прежнему считаю, что в тот новогодний день встретил на дороге именно Крэнтона.

– Пожалуй, позвоню в Лондон. А затем нужно посетить начальника полиции, выяснить, что все это означает. Драйвер исчез, а потом было обнаружено тело похожего на него человека. С этим нужно что-то делать. Но Франция… Не представляю, как мы разыщем эту Сюзанну! Ведь поездка будет стоить уйму денег.

В работе сыщика есть дела посложнее, чем прочесывание двух французских департаментов в поисках деревни, название которой заканчивается на «и», жены фермера по имени Сюзанна, у которой имеется сын Пьер девяти лет, дочь Мари, грудной ребенок неизвестного пола и муж-англичанин. На самом деле названия почти всех деревень, расположенных в Марне, заканчиваются на «и», а имена Сюзанна, Пьер и Мари являются самыми распространенными. Но вот муж-англичанин – это уже кое-что. Человека по имени Пол Тейлор найти нетрудно, только вот и лорд Питер Уимзи, и старший инспектор Бланделл были уверены, что имя это вымышленное.

Примерно в середине мая французская полиция прислала отчет, оказавшийся более обнадеживающим, нежели предыдущие. Составил его комиссар Розье из Шато-Тьерри, что в департаменте Марна. Отчет был настолько многообещающим, что даже начальник полиции Лимхолта – весьма экономный человек, переживающий из-за любых непредвиденных трат, – согласился, что дело нужно расследовать на месте.

– Но я не знаю, кого отправить, – проворчал он. – Слишком уж дорогое предприятие. И потом, язык. Вы говорите по-французски, Бланделл?

Старший инспектор застенчиво улыбнулся:

– Ну, сэр, не то чтобы хорошо: могу заказать вина в estaminet [51] Кафе ( фр .). или поругаться на официанта, – но допрос свидетелей совсем другое дело.

– Я поехать не могу, – заявил начальник полиции, чтобы сразу закрыть эту тему. – Об этом не может быть и речи. – Он принялся барабанить пальцами по столешнице, рассеянно глядя поверх головы старшего инспектора на ворон, вьющихся над вязами в дальнем углу сада. – Вы сделали все от вас зависящее, Бланделл, но, думаю, нужно передать расследование в другую инстанцию и забыть о его существовании. В Скотленд-Ярд, например. Жаль, что мы не сделали этого раньше.

На лице старшего инспектора отразилось разочарование. Лорд Питер, заглянувший в участок на случай, если потребуется снова перевести письмо, а также не желавший пропустить ни слова из этой беседы, деликатно откашлялся.

– Если вы решитесь доверить допрос мне, сэр, – промолвил он, – я вашего доверия не обману. Отправиться во Францию я готов за свой счет, – поспешно добавил его светлость.

– Боюсь, это будет не по правилам, – заметил начальник полиции с видом человека, которого совсем не сложно уговорить.

– Я надежнее, чем может показаться на первый взгляд, – продолжил лорд Питер. – К тому же хорошо говорю по-французски. Наверное, вы сможете назначить меня констеблем для специального поручения [52] Лицо, назначенное мировым судьей для выполнения специального задания. . Ведь они нужны именно для таких вот деликатных целей, не правда ли?

– Ну, не знаю… – протянул начальник полиции. – Ладно, я готов пойти на уступки. – Он многозначительно посмотрел на Уимзи. – Полагаю, вы поедете во Францию в любом случае.

– Ничто не может помешать мне совершить частную поездку по местам боевой славы. И если я вдруг встречу одного из своих приятелей из Скотленд-Ярда, то непременно к нему присоединюсь. Я считаю, что в нынешние непростые времена следует подумать о бюджете государства, не так ли, сэр?

Начальник полиции молчал. Вообще-то ему совсем не хотелось звонить в Скотленд-Ярд. Он был уверен, что их сотрудник лишь мешался бы под ногами. Вскоре начальник полиции сдался, и уже через два дня лорда Питера Уимзи радушно принимал у себя комиссар Розье, который не мог не оказать теплого приема джентльмену, состоявшему в дружеских отношениях с его начальством и превосходно говорившему по-французски. Мсье Розье поставил на стол бутылку превосходного вина, попросил гостя чувствовать себя как дома и начал рассказ.

– Честно говоря, я не удивился, милорд, когда меня попросили провести расследование, касающееся супруга Сюзанны Легро. Я давно подозревал, что у этого семейства есть какая-то чудовищная тайна. На протяжении десяти лет я повторял себе: «Аристид Розье, придет день, и все наконец поймут, что твои предостережения относительно так называемого “Жана Легро” были небеспочвенны». Полагаю, этот день настал, и мне остается поздравить самого себя.

– Вероятно, – кивнул Уимзи. – Вы обладаете исключительной проницательностью, господин комиссар.

– Чтобы вы более ясно представили обстоятельства дела, позвольте вернуться к событиям лета тысяча девятьсот восемнадцатого года. Милорд служил в британской армии? Ну, тогда милорд помнит отступление в июле. Quelle historie sanglante! [53] Какая душераздирающая история! ( фр .) Армия беспорядочно отступала по всему департаменту Марна, и на ее пути лежала деревенька, расположенная на левом берегу реки. Сама деревня, милорд, избежала жестоких бомбардировок, поскольку находилась за линией фронта. Там жил престарелый Пьер Легро со своей внучкой Сюзанной. Этот восьмидесятилетний старик отказался покидать свой дом. Его двадцатисемилетняя внучка, будучи девушкой энергичной и работящей, в одиночку управлялась с фермой на протяжении всего конфликта. Ее отец, брат и жених погибли.

Через десять дней после отступления была получена информация, будто на ферме старика Легро объявился гость. Соседи начали судачить, и наш кюре, преподобный Латуш, мир праху его, счел своим долгом известить об этом власти. В то время я служил в армии, но мой предшественник, мсье Дюбуа, решил расследовать это дело и выяснил, что на ферме находится пострадавший. Он получил серьезное ранение в голову. Допрошенные Сюзанна Легро и ее дед дали абсолютно одинаковые показания.

Сюзанна рассказала, что на вторую ночь после отступления пошла на край деревни и обнаружила мужчину, охваченного лихорадкой. Он лежал на земле в одном нижнем белье с кое-как перевязанной головой. Все его тело покрывали грязь и запекшаяся кровь, на белье ил и водоросли, словно он недавно побывал в реке. С помощью деда Сюзанна сумела перенести незнакомца к себе домой, промыла его раны и ухаживала за ним. Ферма расположена в двух километрах от деревни, и послать за помощью не представлялось возможным. Сначала, по словам Сюзанны, раненый бредил на французском языке, вспоминая бой, а потом впал в тяжелейший ступор, из которого она никак не могла его вывести. Когда на него пришли взглянуть комиссар и кюре, он был без сознания и тяжело дышал.