Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

– Что ж, я отвечу, – сказал Дэлзиел. – Я считаю, что мистер Стрэчен действительно разыскивал Фаррена в Фолбе, но не нашел. Я допускаю, что он свалился в шахту. Не сумев отыскать друга, он наверняка перепугался, что Фаррен что-то натворил, а когда услышал о смерти Кэмпбелла, просто добавил к своему рассказу пару деталей, чтобы составить Фаррену некое подобие алиби. Полагаю, на самом деле Стрэчен подозревает Фаррена, что как раз подтверждает правильность моей версии. Вы же сами слышали, сэр Максвелл, как осторожно он подбирал слова и ни за что не упомянул бы о записке Фаррена, если бы вы не дали ему понять, что уже все знаете.

– Верно, – кивнул начальник полиции, – но у меня на сей счет свое мнение.

– Что ж, мы готовы вас выслушать, сэр Максвелл, – произнес прокурор.

– Вообще-то мне хотелось, чтобы сначала выступили другие представители полиции, но, наверное, мое мнение действительно лучше выслушать сейчас. Первое, что бросилось мне в глаза, – явный сговор между Стрэченом и Фарреном, целью которого являлось сокрытие какого-то факта. Однако я постарался взглянуть на это иначе. По моему мнению, именно Стрэчен знал какую-то нелицеприятную правду, и трудность состояла в том, чтобы выгородить себя, не приплетая при этом Фаррена. Фаррен же своим поведением, угрозами и исчезновением обеспечил Стрэчену почти идеальное прикрытие. Но нужно отдать Стрэчену должное – он воспользовался этим весьма неохотно.

По-моему, слабым местом вашей версии, Дэлзиел, если можно так выразиться, является момент самого преступления. Я не могу поверить в то, что убийство, произошедшее в доме в период с полуночи до утра, никоим образом не потревожило Фергюсона. Кэмпбелл был крепким и сильным мужчиной, и если его не убили во сне, то в доме непременно поднялся бы шум. Учитывая характер всех участников данной истории, я не могу заставить себя поверить в то, что ночной убийца тихо прокрался в спальню Кэмпбелла и прикончил его одним ударом, прежде чем тот закричал. От Фаррена я ожидал бы подобного менее всего. Но с другой стороны, если драка все же имела место, я не понимаю, почему Фергюсон ничего не слышал. Сейчас август. Окна домов, как правило, открыты. Даже если не принимать в расчет звуки борьбы, дверь дома постоянно открывалась и закрывалась. Да и погрузить в машину труп бесшумно тоже не представляется возможным. Фергюсон наверняка что-нибудь услышал бы.

В общем, моя версия такова. Полагаю, что Фаррен сообщил правду. Его рассказ слишком удивителен и абсурден, чтобы быть ложью. Да, поступки Фаррена выглядят подозрительно, но все они как раз в его духе. Я уверен, что Фаррен не способен придумать столь изощренную инсценировку несчастного случая, включающую перемещение трупа с места на место и написание картины. Подобное преступление мог совершить лишь очень хладнокровный и бесстрастный человек. Такой человек не заблудился бы столь нелепо, после того как разработал и осуществил хитроумный план. Нет. Убийца не преминул бы сразу появиться в одном из привычных мест.

Вот каким мне представляется развитие событий. Стрэчен действительно получил записку от Фаррена и направился к дому Кэмпбелла. И тогда случилось одно из двух. Правда, я не совсем уверен, что именно. Я предполагаю, что Кэмпбелл открыл Стрэчену дверь, и тот вошел в дом. Разговор закончился ссорой и ожесточенной дракой. Разбуженный шумом Фергюсон вышел из дома в тот момент, когда Стрэчен нанес Кэмпбеллу смертельный удар. Или же Фергюсон застал Стрэчена и Кэмпбелла дерущимися, и именно он нанес соседу смертельный удар. Есть еще и третий вариант. Стрэчен явился к Кэмпбеллу и обнаружил Фергюсона с окровавленными руками над бездыханным телом Кэмпбелла. Но последнее маловероятно. Причину я объясню позднее.

Итак, что мы имеем? Двух человек в доме рядом с мертвым Кэмпбеллом, один из которых повинен в его смерти. Что им делать дальше? Если один убийца, то второй мог пригрозить сообщить в полицию, но и тут возникли бы трудности. Известно, что оба эти человека неоднократно ссорились с Кэмпбеллом. И по-настоящему виновный мог пригрозить выдвижением встречного обвинения. Скорее всего они осознали, что попали в затруднительное положение, и решили помочь друг другу.

Я не знаю, кому из двоих пришла в голову идея инсценировать несчастный случай. Полагаю, Стрэчену. Он человек недюжинного ума, способный просчитать свои действия на несколько шагов вперед и предвидеть их последствия. Набросок дерзкого плана принадлежал ему, ну а Фергюсон, с его удивительной способностью запоминать детали, согласился помочь.

Наверняка они надеялись, что гибель Кэмпбелла спишут на несчастный случай. Но они помнили о том, что если вдруг заподозрят убийство, то им необходимо будет алиби, покрывающее период времени с полуночи понедельника до середины следующего дня. Очевидно, они не смогли его придумать и поэтому решили разделить данный период времени на части. Таким образом, Стрэчен должен был обеспечить себе алиби на ночные часы, пока Фергюсон занимался трупом. А потом наоборот – Фергюсон придумал алиби на следующее утро, пока Стрэчен рисовал картину.

Начальник полиции замолчал и окинул взглядом присутствующих, чтобы понять, какое впечатление произвели на них его слова. Воодушевленный тихим гулом одобрительного удивления, он продолжил:

– Причина, по которой они решили действовать именно так, в том, что Фергюсон уже объявил о своем намерении отправится в Глазго утром во вторник. Внезапная отмена поездки могла показаться странной. Им предстояло создать себе алиби на определенный час ночи. Поэтому они решили, что лучше придерживаться первоначального плана Стрэчена, а именно намерения отправиться на поиски Фаррена.

– Но, – перебил прокурор, – не был ли этот план слишком трудным и ненадежным, чтобы на него рассчитывать? Сто к одному, что он не нашел бы Фаррена. Не было ли проще обеспечить себе свидетеля, снабдив его соответствующим рассказом? Стрэчен мог, например, поведать кому-нибудь о своих опасениях, а потом попросить этого человека подтвердить его алиби.

– Вряд ли, – возразил сэр Максвелл. – Подобная мысль приходила в голову и мне. Но, немного поразмыслив, я решил, что в сложившихся обстоятельствах план Стрэчена – лучшее, что может быть. В тот момент ему было неловко появиться на людях. Скорее всего он уже заполучил синяк под глазом, для которого позднее придумал совсем другое объяснение. Вот откуда моя уверенность в том, что Стрэчен сцепился с Кэмпбеллом, хотя я не утверждаю, что роковой удар нанес именно он. Давайте представим, что Стрэчен действительно встретил кого-нибудь и навел справки о Фаррене, после чего этот кто-то предложил свою помощь в поисках. И тогда, как справедливо заметил господин прокурор, у него появился бы свидетель, способный подтвердить алиби. А если он не сумел бы отделаться от этого свидетеля вовремя? Ведь утром ему предстояло проделать серьезную работу. Как бы Стрэчен объяснил внезапную потерю интереса к розыскам Фаррена и собственный стремительный отъезд в Ньютон-Стюарт? И как скрыть свое исчезновение с места поисков, коль он уже заварил кашу? Рано утром ему необходимо было оказаться в Миннохе, причем проделать это в строжайшей тайне.