Юлия Ефимова - Никогда не играйте в смерть

Женя шла по коридору гостиницы, погруженная в свои невеселые мысли, вдруг прям перед ней открылась дверь номера, из него вышла заспанная Ася.

– Привет, – Ася немного смутилась, что ее застали выходящей утром из номера мужчины.

– Привет, а тебя выпустили? – спросила ошарашенная Женя.

– Да, ночью, что-то у них там не срастается с доказательствами, какие-то новые факты открылись.

– Да, и что за факты? – поинтересовалась Женя, так, больше для поддержания разговора.

– Я не совсем поняла, да мне особо и не говорили, просто они узнали про какую-то нишу в столе, которую сразу не нашли. Думают, в ней что-то важное, сегодня, наверное, будут вскрывать опечатанный особняк.

– Понятно, ну тогда пошли завтракать? – Женя улыбнулась Асе. – Ночь у тебя, смотрю, бурная была, раз ты с утра выходишь от сценариста?

– Нет, что ты, – Ася засмущалась еще больше и пошла краснеть пятнами, – я нечаянно заснула в номере Жоры, он мне рассказывал историю своей жизни.

– Ну да, – усмехнулась Женя, – это теперь так называется.

Петр Дмитриевич сидел в уже почти «своем» кабинете и думал.

«А ведь где-то здесь ходит убийца?» – рассуждал Петр Дмитриевич. В детстве он был уверен, что от убийц пахнет тухлятиной, ведь бабушка утверждала, что, когда человек совершает смертоубийство, его душа начинает гнить. Поэтому он не мог понять, как это сыщики так долго расследуют преступления, ведь можно просто понюхать – и сразу понятно, кто убийца. Затем, когда наступила пора детективов, он стал уверен в том, что преступник – это всегда злодей с бегающими глазами и узкими губами, некрасивый и неприятный человек. Но в жизни оказалось, что они бывают вполне приличными, ничем не пахнущими людьми, иногда даже приятной наружности. Правда, Васечкин до сих пор был уверен на все сто, что душа у них все-таки гниет.

В кабинет вошел Макар.

– Шеф, мы просмотрели видео с внешних камер видеонаблюдения, и вы, как всегда, правы, – он просто светился от счастья и ждал от начальства подобной радости. Но Васечкин не отреагировал на хорошую новость.

– Пошли, Макар Иванович, пора, – сказал Васечкин.

У Макара было множество вопросов, но, боясь попасться под горячую руку шефа, он промолчал.

Санаторий, как будто забыв про то, что там случилось убийство, зажил опять своей курортной расслабленной жизнью.

Зайдя в особняк с черного входа, Петр Дмитриевич с Макаром присели на пол и стали ждать. Вскоре послышался шум открывающейся двери и в комнату кто-то вошел, подошел к столу, нажал на нужную кнопку и…

– А кружки с вашими отпечатками, Евгения Евгеньевна, уже нет, она изъята и, как полагается, приобщена к делу, – сказал Васечкин ошарашенной Жене Мирной. Она стояла и испуганно огладывалась по сторонам.

– Если вы думаете, как убежать, то глупо, особняк окружен, а Макар Иванович КМС по бегу с препятствиями, так что без вариантов, – после этих слов шефа Макар автоматически подтянул живот.

Женя как-то сразу потухла, опустила глаза и сказала:

– Это все из-за нее, – тихо и зло сказала она.

– Из-за кого? – уточнил Васечкин.

– Из-за смерти, конечно, – удивленно ответила Женя, искренне поразившись, как это можно не понимать, и продолжила, – она не любит, когда с ней играют. Она за это жестоко наказывает.

Васечкину на миг стало жаль эту несчастную девушку, и он спросил.

– Женя, зачем?

– Я ночью пришла к Санечке, хотела предупредить, что Гарик на него сильно ругался, а там Марьяна, – Женечка смотрела в глаза слушателей своими воспаленными глазами, пытаясь найти одобрение. – В который раз я их застаю вместе, но обычно Санечка всегда уважительно ко мне относился, раньше он всем показывал, что я для него другое, что я для него значу больше всех остальных вместе взятых. А тут он накричал на меня, не дав даже слово сказать, накричал, Марьяна же вообще уже как хозяйка вела себя в его номере, и я испугалась, испугалась, что в этот раз я потеряла его навсегда.

– То есть вы все-таки это спланировали? – уточил Васечкин.

– И да, и нет, я всю ночь лежала и думала, как устранить эту актрисульку, параллельно планировала завтрашние съемки. Вдруг мне пришла мысль: ведь Марьяна завтра будет играть свою смерть, – Женя сделала паузу и добавила, – это бы решило мои проблемы. Придумывать ничего не надо, даже яд есть у реквизиторов.

Никто больше не задавал вопросов, все устали от этой гнилой правды. Абсолютно всем хотелось помыться, не важно где: в душе, в море, под дождем, главное – смыть с себя эту гниль.

«Права была бабуля, – подумал про себя Васечкин, – гниют все-таки души убийц».

Но Женечку было не остановить, ей казалось, что сейчас она оправдается, что ее выслушают и все поймут, но на самом деле она закапывала себя все глубже и глубже.

– Потом я подумала: ну уберу я актрису, останется секретарша, а что, если попробовать сделать это одновременно. Двух зайцев одним выстрелом, так сказать. Я намеренно разбила бокалы.

– Но ведь Озеров сам сказал принести вам кружки, – вспомнил Васечкин, – он утверждал, что это была его идея, – он пытался хоть как-то ее спасти от предумышленного убийства, но она этого не поняла.

– Это ему так кажется, он такой милый, правда? – после слова «милый» следователя передернуло. – Я очень давно с ним работаю, я знаю, как натолкнуть его на ту или иную мысль. Единственное, я никак не могла сообразить, как сделать, чтоб после того, как стол прокрутился, остановили съемку на некоторое время. Но мне помогло провидение, и я еще раз убедилась, что поступаю правильно. Когда я шла в номер, в холле увидела, как девушка-администратор звала кошку, которая живет в гостинице. Она достала из кармана сыр и помахала им. Кошка через минуту была на месте, причем она неслась на таких парах, будто ее звал неведомый хозяин.

– Все понятно. Как перелезли вы через балкон в комнату Кругловой, мы знаем, вас зафиксировала камера наружного наблюдения, – Васечкин устал от откровений и хотел быстрее завершить эту исповедь.

– Да, я положила кусочек сыра на стол, когда, прокрутившись, стол остановился, я открыла дверь в комнату, где заперла кошку, и через три секунды она уже была на столе. Убирая со стола Гвоздику, я поменяла кружку Марьяны на ту, что взяла в комнате Кругловой, в секретной нише стола она уже стояла, наполненная ядом. Все. Но ведь это было гениально, все придумали за меня другие, более того, этот мажор, что хотел мстить за родителей, именно он купил настоящий яд, не я. Значит, он тоже виноват в смерти Марьяны.

– Не перекручивайте, Евгения, это не яд, это редкие удобрения для орхидей. Они идут в очень специфическом флаконе, он лишь хотел создать подлинность происходящего, а вот в кружку его налили вы. Уводите ее.