Артур Дойль - Собрание сочинений: В 12 т. Т. 3: Собака Баскервилей

— Вот оно, возмездие за грех, Уотсон! — сказал он. — Рано или поздно, оно неминуемо наступает. И видит Бог, грех был тяжкий, — добавил он, поднимая со стола коричневую книгу. — Вот то, о чем говорила мисс Уинтер. Если эта книжица не поможет расстроить свадьбу, тогда надеяться больше не на что. Но она нам поможет. Ни одна уважающая себя женщина такого не стерпит.

— Что это? Любовный дневник барона?

— Я бы сказал, хронология похоти. Впрочем, называйте как угодно. Едва услышав о существовании этого «дневника», я сразу понял, каким могучим орудием в наших руках он может стать. Я не хотел заострять на нем внимание, поскольку опасался, что мисс Уинтер где-нибудь проговорится. Но эта мысль не давала мне покоя. Когда на меня напали бандиты, я решил распустить слух о своей тяжелой болезни, чтобы усыпить бдительность барона. Получилось, что он сам мне помог. Конечно, было бы лучше выждать еще немного, однако меня поторопила новость о его отъезде в Америку. Он наверняка не рискнул бы оставить здесь такую компрометирующую улику. Вот почему я решил действовать. Ночное ограбление не представлялось мне возможным — барон слишком осторожен. А вот проникнуть в его дом вечером, заведомо зная, что внимание Грюнера будет чем-то отвлечено, я мог попробовать. Тут-то мне и понадобились вы вместе с этим синим блюдцем. Я хотел точно знать, где хранится книжка. Времени у меня было бы всего несколько минут, ведь оно ограничивалось вашими познаниями в области китайской керамики. Поэтому в последний момент я и взял девушку с собой. Я даже не подозревал, что за пакет она прячет под плащом. Кто бы мог подумать, что, кроме моего дела, у нее к барону есть еще и свое собственное?

— Кстати, он догадался, что меня послали вы.

— Этого-то я и боялся. И все же вы преуспели в исполнении своей роли, что дало мне возможность завладеть книжкой, хотя уйти незамеченным я так и не смог. А, сэр Джеймс, рад вас видеть!

С величайшим вниманием наш посетитель выслушал отчет Холмса о происшедших событиях.

— Вы совершили настоящее чудо! — воскликнул он, когда повествование было окончено. — Однако, по словам доктора Уотсона, раны настолько ужасны, что мы можем считать нашу цель достигнутой и без этой отвратительной книжки.

Холмс отрицательно покачал головой.

— Вы не представляете, на что способны такие женщины, как Виолетта де Мервиль! Из сострадания она полюбит Грюнера еще сильнее. Нет-нет. Мы должны уничтожить ее морально, а не физически. Книжка должна вернуть ее на грешную землю, ведь записки сделаны бароном собственноручно. Уж этим она не сможет пренебречь.

Сэр Джеймс забрал с собой и книжку, и драгоценное блюдце. Я тоже торопился домой и вышел на улицу вместе с ним. Возле дома стояла карета. Сэр Джеймс вскочил в нее, торопливо отдал распоряжение кучеру в форменном головном уборе, и они тронулись. Как бы невзначай перекинув пальто через дверцу кареты, он прикрыл геральдический герб ее владельца. Тем не менее в ярком свете из окна я успел различить этот герб. От неожиданности я замер, затем повернулся и снова поднялся к Холмсу, чтобы сообщить ему эту великую новость.

— Я знаю, кто был наш клиент, — воскликнул я, врываясь к нему в комнату. — Холмс! Это же…

— Преданный друг и истинный джентльмен, — произнес Холмс, жестом предлагая успокоиться. — Пусть это навсегда останется между нами.

Мне не известно, каким образом изобличили барона при помощи этой книжки. Сделал ли это сам сэр Джеймс, или столь деликатную миссию было решено поручить отцу девушки. Во всяком случае, желаемый результат был достигнут. Спустя три дня в газете «Морнинг Пост» появилось уведомление о расторжении помолвки между бароном Адельбертом Грюнером и мисс Виолеттой де Мервиль. В той же газете сообщалось, что городской суд приступил к слушанию дела мисс Китти Уинтер, обвиняемой в злонамеренном применении серной кислоты. В ходе следствия выяснились смягчающие вину обстоятельства, поэтому вынесенный приговор оказался не слишком строгим. Холмсу пригрозили обвинением в краже со взломом, но, когда цель благородна и к тому же есть влиятельный заступник, гуманным и гибким становится даже суровый британский закон. Моему другу еще не приходилось сидеть на скамье подсудимых.

Накануне я долго занимался, перебирая старые бумаги, потому и проспал утром свой обычный час вставанья.

Громкий стук в дверь разбудил меня.

— Вставайте, мистер Уотсон, — услышал я знакомый голос хозяйки, миссис Пэгги Уорнер, — к вам пришел мальчик от мистера Холмса с запиской.

— Пошлите его сюда.

Записка мое друга была чересчур лаконична:

«Я приехал. Вы мне нужны. Приходите сейчас».

Меня изумило появление Холмса в Лондоне. Не более трех дней, как он уехал на остров Уайт, усталый после большого дела, которым он занимался долгое время. Он намерен был целый месяц отдохнуть на острове, и неожиданно вернулся обратно через три дня.

«Несомненно, что-нибудь важное заставило его так поспешно вернуться в Лондон», — решил я и, быстро одевшись, отправился к моему другу.

Я нашел его курящего трубку, в обычной позе у камина. — Я был уверен, что вы придете. Вы мне нужны.

Мое любопытство по поводу его неожиданного возвращения увеличивалось, я не мог удержаться от вопроса:

— Скажите, Холмс, какая причина побудила вас нарушить ваш отдых и вернуться сюда?

Чуть заметная усмешка пробежала по губам моего друга; он ничего мне не ответил, молча вытащил из кармана вчерашний номер «Таймса» и указал на небольшую репортерскую заметку, подчеркнутую синим карандашом.

Она была озаглавлена:

Из Стокгольма нам телеграфируют: Баронет Эльджернон Коксвилл, член палаты лордов, один из самых богатых земельных собственников Соммерсета, неожиданно для всех покончил жизнь самоубийством. Он несколько раз покушался несколькими способами убить себя, но, благодаря чистой случайности, это удалось предупредить. Последний раз он взобрался на народном гулянье Скансен на башню Бредаблик, пытался броситься вниз с верхней площадки, но вовремя был удержан сторожем. Еще раньше он выстрелил себе в грудь из револьвера, но пуля счастливо пролетела мимо. Не так счастливо отделался баронет в третий раз. Хотя за ним следили, но сэр Эльджернон улучил время и, обманув бдительность следивших за ним, исчез из отеля. Последний раз его видели, как он на небольшой лодке, взятой, как оказалось, на пристани у Норрборо, быстро греб по направлению к выходу из залива в открытое море. Пустую, перевернутую лодку нашли на другой день прибитой к стенам Ваксхольма. Настойчивое желание баронета переселиться в лучший мир исполнилось. Титулы баронета и все его огромные поместья, которые он унаследовал еще только не более года по смерти своего отца, лорда Реджинальда, переходят к его младшему брату Арчибальду. В настоящее время молодой баронет оканчивает Кембриджский университет».