Артур Дойль - Долина ужаса: Роман; Записки о Шерлоке Холмсе: Рассказы; Возвращение Шерлока Холмса: Рассказы

Стояла мертвая тишина. Ее прервал председатель.

— Какие доказательства имеете вы, брат Мак-Мурдо? — спросил он.

— Это написано в письме, попавшем в мои руки, — ответил Джон и вслух прочитал роковые для братьев строки. — Честь не позволяет мне сообщить дальнейшие подробности, касающиеся письма, или отдать его вам, однако уверяю, в нем нет больше ничего, что могло бы касаться интересов ложи. Я сообщил вам все, что сам узнал.

— Позвольте мне сказать, председатель, — заметил один из старших братьев, — что мне случалось слышать имя Бэрди Эдвардса. Он лучший сыщик Пинкертона.

— Где же он? И как мы его узнаем? — спросил Мак-Гинти.

— Достопочтенный мастер, — серьезно произнес ирландец. — Позвольте заметить, что это такой животрепещущий вопрос, о котором не следует толковать в ложе открыто. Боже сохрани, чтобы я заподозрил кого-либо из присутствующих, однако если этот человек услышит хоть тень слуха — конец всему. Нам не удастся добраться до него. Я попросил бы ложу избрать особый комитет и предложил бы в кандидаты вас, мистер председатель, брата Бальдви-на и еще пятерых. Там я мог бы свободно говорить о том, что знаю, и высказать свои дальнейшие предположения.

Мысль Джона понравилась. Кроме председателя в совет избрали Бальдвина, похожего на коршуна секретаря Гара-вея, грубого убийцу Тигра Кормака, казначея и бесстрашных, отчаянных, ни перед чем не останавливающихся братьев Вильбайев.

Обыкновенный пир ложи на этот раз не затянулся и прошел без обычного разгула. Опасения омрачали умы братьев, и многие из них впервые увидели грозную тучу правосудия.

— Говорите, Мак-Мурдо, — сказал мастер, когда в зале остались только выбранные в комитет братья.

Все семеро замерли на своих местах.

— Я знаю Бэрди Эдвардса, — заявил молодой ирландец, — но здесь он, конечно, носит другую фамилию. Это храбрец, а не безумец. Он живет в Гобсоне под именем Стива Вильсона.

— Откуда вы знаете?

— Я видел его и говорил с ним. Эта встреча не занимала меня в то время, и без письма я не вспомнил бы о ней даже теперь. Тем не менее я положительно уверен, что Стив Вильсон — Эдвардс. Я встретился с ним в вагоне, когда в среду ездил по линии. Он назвал себя журналистом, и тогда я верил ему. Ему хотелось выведать все о Чистильщиках и о том, что он называл их преступлениями, для газеты «Нью-Йоркская пресса». Этот человек засыпал меня вопросами, но я ничего не сказал ему.

«Я заплачу и заплачу хорошо, если только мне дадут материал, годный для моего редактора», — убеждал меня он. Тогда я рассказал любопытному несколько выдумок, которые, как мне казалось, могли ему понравиться, и он передал мне бумажку в двадцать долларов. «Вы получите в десять раз больше, если узнаете что-нибудь еще», — прибавил он.

— Что вы ему сказали?

— Все, что мог придумать.

— А почему вы уверены, что он сыщик?

— Сейчас объясню. Он вышел из вагона в Гобсоне и зашел в телеграфное отделение.

«Мне кажется, — заметил телеграфист, едва за моим спутником затворилась дверь, — нам следовало бы брать двойную плату за такие вещи». Я посмотрел и подтвердил: «Мне тоже кажется». Действительно, телеграфный бланк был заполнен непонятным шифром. «И каждый день он отправляет такой листок», — продолжал телеграфист. «Это корреспонденции в его газету, — объяснил ему я, — и журналист боится, чтобы другие не перехватывали их». Телеграфист разделял мое тогдашнее убеждение, но теперь оно изменилось.

— Ей-богу, мне кажется, вы правы, — произнес Мак-Гинти. — Но что делать?

— Почему бы теперь же и не покончить с ним? — предложил один Чистильщик.

— И чем скорее, тем лучше.

— Если бы знать, где можно захватить его, я поехал бы немедленно, — сказал Мак-Мурдо. — Конечно, он в Гобсоне, но я не знаю, где его дом. Тем не менее у меня есть план.

— Какой?

— Завтра утром я отправлюсь в Гобсон и с помощью телеграфиста разыщу его. Эдвардсу я скажу, что сам масон, и предложу за известную цену открыть ему все тайны ложи. Можете быть уверены, что он попадется на удочку. Дальше я говорю ему, что все бумаги в моем доме, что если бы я привел его к себе, когда кругом много народа, это стоило бы мне жизни. Я предложу ему прийти в десять часов вечера и пообещаю, что тогда он увидит все. Так мы его поймаем.

— А дальше?

— Остальное придумайте сами. Дом, где я живу, стоит уединенно. Ирландка верна, как сталь, и глуха, как колода. Кроме меня и Сканлена, в доме нет ни души. Если я выманю у него обещание побывать здесь, вы соберетесь у меня к десяти часам. Мы его впустим и, если сыщик живым выйдет из дома ирландки, он будет иметь право весь остаток жизни хвалиться своим необыкновенным счастьем.

— Полагаю, в компании «Пинкертон» появится вакансия, — заметил Мак-Гинти. — На этом и порешим, Мак-Мурдо. Завтра в десять часов мы соберемся в вашем доме.

Мак-Мурдо сказал правду. Дом, в котором он жил, стоял очень уединенно и был удобен для задуманного преступления. Он помещался на самой окраине города. В обыкновенном случае заговорщики просто выпустили бы заряды своих револьверов в тело осужденного, теперь же они считали необходимым выпытать у жертвы, многое ли известно агенту Пинкертона, откуда он получил сведения и какие факты сообщил своим начальникам. Могло случиться, что они опоздали, и Эдвардс уже успел написать о них, но все же Чистильщики надеялись, что ничего особенно важного он не разведал.

Во всяком случае, они решили все узнать от него лично.

Захватив Бэрди Эдвардса в свои руки, они придумают способ заставить его говорить.

Мак-Мурдо поехал в Гобсон. По-видимому, в это утро полиция очень интересовалась Джоном. Капитан Мервин, который в самом начале заявил, что он помнит его еще по Чикаго, сам подошел к нему на станции. Мак-Мурдо отвернулся и отказался разговаривать с ним. Вернувшись из поездки, Джон зашел в Дом Союза и сказал мастеру:

— Он придет.

— Отлично, — кивнул Мак-Гинти. — А как вы думаете, он много знает? — тревожно спросил мастер.

Мак-Мурдо мрачно покачал головой.

— Он довольно долго прожил здесь. По крайней мере, недель шесть, и я не думаю, что он приехал с целью любоваться природой. Если все это время сыщик работал с помощью железнодорожных денег, он, вероятно, добился известных результатов и уже сообщил их по назначению. Мне кажется, я нащупал его слабость. По-видимому, если бы он мог напасть на хороший след Чистильщиков, он пошел бы в их собрание. Я взял его деньги. — Джон с усмешкой вынул из кармана пачку кредитных бумажек. — Он обещал мне дать столько же, когда я покажу ему бумаги.

— Какие бумаги?

— Никаких. Но я наговорил ему разных разностей о постановлениях, книгах, правилах и формах братства. Он надеется решительно все разузнать раньше, чем выйдет из моего дома.