Фрэнсис Дункан - Такое запутанное дело. Когда конец близок

Он собирался вложить список в блокнот, когда заметил одну необычную запись. Звонок поступил из телефонной будки, дежурный записал время, но не указал имени звонившего.

– А это что такое? Разве вы не смогли выяснить, кто звонил? – Бойс ткнул пальцем в запись и показал ее детективу.

– Она не пожелала назвать свое имя, сэр.

– Так это была женщина?

– Голос женский. Начала расспрашивать, что случилось с доктором, а когда я попытался выяснить, кто она такая, – не ответила, только назвалась знакомой доктора Хардина.

– Что вы можете сказать о ее голосе?

– Не берусь утверждать точно, сэр, вы ведь знаете, как трудно судить о человеке по телефонному разговору, – медленно произнес полицейский. – Но я бы сказал – она молодая. И образованная, судя по речи.

Бойс вопросительно поднял брови, и дежурный объяснил:

– Местный акцент довольно резкий, сэр. Думаю, вы это уже заметили. Она говорила без акцента. Хотя была сильно взволнована, я бы даже сказал, испугана. Я попробовал затянуть разговор, пока мы не отследим звонок, но женщина оказалась сообразительной и повесила трубку. Я записал адрес телефонной будки, откуда она звонила, и одна из наших патрульных машин немедленно выехала на место, но к тому времени женщина уже исчезла. Мне очень жаль, сэр.

– Вы сделали все возможное. Вашей вины здесь нет. Угол Принс-авеню и Кинли-Гарденс. Это далеко отсюда?

– Около мили, сэр. Это в Друидли, но ближе к центру.

Тремейн, внимательно слушавший их, тронул Бойса за плечо:

– В котором часу она звонила?

– Утром. Вероятно, вскоре после нашего ухода. Около половины одиннадцатого. Вы думаете о том же, о чем и я?

– Элейн?

– Таинственная дама, – усмехнулся Бойс. – Возможно.

Они вернулись в кабинет Хардина и примерно двадцать минут сидели в своих креслах – Тремейн с синей тетрадью в руках, а Бойс с пачкой банковских счетов, – когда раздался телефонный звонок. Почти сразу Уитем просунул голову в дверь и сообщил:

– Вам звонят, сэр.

Бойс вышел. Тремейн услышал его голос, приглушенный перегородкой. Старший инспектор обращался к собеседнику на другом конце провода. Разговор занял несколько минут, и когда Бойс наконец вернулся, то был взволнован, словно получил важное известие.

– Звонил Паркин, – объявил он. – Его люди проверили Мастерса. Он действительно явился домой не раньше одиннадцати – патрульный констебль случайно заметил, как он подъезжает к воротам, сидя за рулем своей машины, – но остальная часть истории не подтвердилась. Мастерс не был прошлой ночью и близко к «Клубу бизнесменов».

Глаза Тремейна широко раскрылись. Он поправил пенсне, которое на сей раз действительно сползло на кончик носа и держалось на честном слове.

– Боже мой, Джонатан! Похоже, с историей Мастерса вышла незадача.

– Вот именно, – вздохнул Бойс. – Если наш приятель Мастерс не был в «Клубе бизнесменов» в то время, когда кто-то проломил Хардину голову камнем, то где же он находился?

Он уселся за стол и достал блокнот. Тремейн наблюдал, как Бойс заполняет чистую страницу аккуратными строчками. Когда старший инспектор нанесет следующий визит Джерому Мастерсу, этому джентльмену придется несладко.

Очень давно Тремейн читал, что Гарун-аль-Рашид, великий халиф Багдада, имел обыкновение бродить переодетым по улицам города под покровом ночи, чтобы лучше узнать свой народ. С тех пор Тремейн, в котором неистребимый дух романтики сочетался с глубоким интересом к людям и миру, видел в халифе – или, по крайней мере, в этом его пристрастии – замечательный пример для подражания.

Одним из любимейших его развлечений было лениво прогуливаться по людным местечкам какого-нибудь города, разглядывать прохожих и размышлять, кто они и куда направляются.

Хотя успехи в расследовании преступлений принесли Тремейну немалую известность, которую он сам находил обременительной, едва ли ему угрожала опасность, что его инкогнито раскроет какой-нибудь восторженный поклонник, случайно встретившийся на пути. И в этом его прогулки существенно отличались от ночных вылазок халифа.

Маленькое развлечение детектива-любителя было вполне безобидным, и если порой, выстраивая цепочку логических умозаключений, он приписывал невинному горожанину самые ужасные помыслы и намерения, его жертвы пребывали в блаженном неведении. Они не догадывались, что их считают чудовищами.

Неизвестный или малознакомый город таил в себе бездну самых соблазнительных возможностей. Тремейн оставил старшего инспектора Бойса в номере гостиницы корпеть над отчетами, а сам отправился на поиски свежих волнующих впечатлений.

Помимо воли Тремейна голова его продолжала напряженно работать, когда он вышел из отеля на узкую, мощенную булыжником улочку, но лучше так, чем позволять сентиментальности вмешиваться в невеселое дело, которое привело его в Бриджтон. И все же в этот поздний час скорее Тремейн-романтик, нежели Тремейн-безжалостный охотник за людьми пробирался переулками к центру города, к ярким огням и пестрой толпе.

Была еще одна причина, заставившая его покинуть гостиницу на ночь глядя, хотя и этого тоже он никогда бы открыто не признал. Убийство – уродливое проявление извращенных страстей и коварных помыслов. Пытаясь распутать его, вы неизбежно сталкиваетесь с чьим-то злым умом, с черной душой.

Прогулки по городу служили Тремейну своего рода противоядием. Они помогали ему восстановить душевный баланс в пользу здравомыслия и добра. Уличные огни обладали чудесным свойством разрушать темные силы зла, как волшебная палочка феи рассеивает бесовские чары. Молодые влюбленные, бредущие в обнимку, их счастливые лица, радостные улыбки – один мимолетный взгляд, и юная пара проходит мимо, но Тремейну довольно было и этого, чтобы почувствовать, как отступает отчаяние. Подсмотренные мгновения счастья напоминали ему, что в мире существует не одно только зло и жестокость.

Тремейн неспешно шагал без всякой цели, дыша спасительным воздухом добрых человеческих чувств, в самой гуще жизни. Он прошел через мост над рекой, где корабли стремились к сердцу города, и побрел по дороге вдоль декоративных садов. Посаженные не так давно, своими мягкими красками они напоминали о сельских пейзажах и оживляли цветными пятнами – нагромождение пыльных серых домов и мчащихся машин. Впереди, прямо перед собой он увидел высокий дом с неоновыми буквами наверху. Под бегущей надписью светились несколько окон, но нижний этаж был погружен в темноту. Мордекай ускорил шаг, хотя больше ничего не смог разглядеть.

Значит, это здание «Ивнинг курьер». Всякий раз, проходя мимо газетной конторы, Тремейн испытывал нелепое волнение, и сердце его бешено колотилось, как у какого-нибудь юнца идеалиста, а не серьезного, умудренного опытом мужчины почтенных лет. Он остановился в тени возле стены. Печатные прессы молчали, последний выпуск уже давно подготовили к отправке и повезли на мотоциклах, грузовиках и поездах во все концы округа, центром которого являлся Бриджтон. Тремейн посмотрел вверх на освещенные окна. Странно было думать, что, возможно, в эту самую минуту в темное и безмолвное, почти пустое здание слетаются новости из самых отдаленных уголков мира.