Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— После чая, — ответил Томми.

— Я хочу чаю, — повторила Розали, и на ее лице было написано: начинать надо с главного.

Они прошли в столовую, где чай был накрыт и выпит с большим удовольствием.

— Что это я слышала про тебя, мама? — спросила строгим голосом Дебора, после того как они выпили чай и вышли на свежий воздух. Дети мгновенно убежали, чтобы насладиться прелестями сада. Томми и Ганнибал тоже направились вслед за ними, чтобы принять участие в празднике.

Дебора придерживалась жесткой линии в отношениях с матерью, за которой, как она считала, был нужен глаз да глаз, поэтому она повторила вопрос:

— Так чем же ты здесь занималась?

— Знаешь, мы совсем недавно закончили устраиваться, — ответила Таппенс.

Но эти слова не убедили Дебору.

— Ты занималась другими вещами, ведь правда, папа?

Томми как раз в этот момент возвращался с Розали, которая сидела у него на закорках. Джанет оглядывала новую территорию, а Эндрю взирал на все это с видом совсем взрослого человека.

— Ты опять занималась другими вещами, — вернулась к теме разговора Дебора. — Опять играла в миссис Бленкенсоп. Вся проблема с тобой в том, что тебя невозможно удержать — ты все время возвращаешься к ситуации «икс или игрек». Дерек кое-что услышал и написал мне об этом.

— Дерек… а что он может знать? — возмутилась Таппенс.

— Дерек всегда все знает. А ты тоже хорош, папа, — продолжила Дебора, поворачиваясь к отцу. — Тоже во что-то ввязался. Я-то думала, что вы оба приедете сюда, чтобы пожить спокойно, наслаждаясь каждым днем…

— Именно так мы и думали, — вмешался Томми. — Но Судьба распорядилась иначе.

— Врата Судьбы, — процитировала Таппенс. — Пещера Бед, Форт Страха…

— Флекер, — сказал Эндрю, сознательно демонстрируя свою эрудицию. Он был фанатиком поэзии и надеялся сам стать поэтом в один прекрасный день, поэтому продолжил цитату:

— А это что за птички, бабуля? — спросила Джанет.

— Это ласточки полетели на юг, — объяснила Таппенс.

— И они никогда больше не вернутся?

— Вернутся следующим летом.

— И пролетят сквозь Врата Судьбы, — с удовольствием произнес Эндрю.

— Раньше этот дом назывался «Ласточкиным гнездом», — заметила Таппенс.

— Но ведь вы же не собираетесь поселиться здесь надолго, я правильно поняла? — уточнила Дебора. — Папа писал, что вы подыскиваете себе новый дом.

— Почему? — спросила Джанет, которая в семье играла роль Розы Дартл [93] Одна из героинь романа Ч. Диккенса «Давид Копперфильд», весьма мстительная и вспыльчивая по натуре особа. . — Мне этот нравится.

— Я назову несколько причин, — предложил Томми, доставая из кармана лист бумаги и начиная читать вслух: — «Черная стрела», Александр Паркинсон, «Мэри Джордан умерла не своей смертью», викторианские фаянсовые табуреты Оксфорд и Кембридж, «улыбка — курица — вот те на», Кэй-Кэй, желудок Матильды, Каин и Авель, Любимая.

— Замолчи, Томми, это мой список! К тебе он не имеет никакого отношения! — воскликнула Таппенс.

— А что он значит ? — продолжила свой допрос Джанет.

— Похоже на список улик из детективного романа, — предположил Эндрю, который в свободное от поэзии время активно пользовал этот вид литературы.

— Это и есть список улик. А также — причина, по которой мы ищем другой дом, — сказал Томми.

— Но мне нравится здесь, — повторила Джанет. — Здесь очень мило.

— Хороший дом, — согласилась Розали. — И шоколадные бисквиты, — добавила она, не в силах забыть недавний чай.

— Мне здесь тоже нравится, — сказал Эндрю в аристократической манере, в которой мог бы говорить русский царь.

— А почему он вам не нравится, бабуля? — спросила Джанет.

— Мне он нравится, — ответила Таппенс с неожиданным энтузиазмом. — И я хочу здесь жить. Продолжать здесь жить.

— Врата Судьбы, — произнес Эндрю. — И название вроде неплохое.

— Раньше он назывался «Ласточкиным гнездом», — напомнила Таппенс, — так что мы вполне можем вновь…

— Все эти улики, — заметил Эндрю. — Вы вполне можете сочинить историю — или даже целую книгу…

— Слишком много имен, получится очень запутанно, — сказала Дебора. — Кто ее будет читать?

— Ты не поверишь, — сказал Томми, — что только не читают люди и от чего только они не получают наслаждение. — Пожилые супруги переглянулись.

— А можно мне завтра получить немного краски? — спросил Эндрю. — Или пусть Альберт купит ее и поможет мне. Я хочу написать на воротах новое название.

— И тогда ласточки поймут, что их ждут здесь на следующее лето, — сказала Джанет и взглянула на мать.

— Совсем неплохая идея, — сказала Дебора.

— La Reine le veult [94] По велению королевы (фр.). , — подвел итог Томми и поклонился дочери, которая всегда считала, что вносить чуточку аристократизма в семейную жизнь — это ее привилегия.

— Великолепный обед, — сказала Таппенс, глядя на окружающую ее компанию.

Они вышли из-за стола, и теперь все расположились в библиотеке вокруг кофе. Мистер Робинсон, еще более желтый и толстый, чем его представляла себе Таппенс, улыбался из-за великолепного кофейника эпохи Георга II. Рядом с ним сидел мистер Криспин, который теперь отзывался на имя Хоршам. Полковник Пайкэвей разместился рядом с Томми, который с большим сомнением протянул ему одну из своих сигарет.

— Я никогда не курю после обеда, — отказался полковник с удивленным видом.

— Неужели, полковник Пайкэвей? Как интересно, — произнесла мисс Коллодон, которую Таппенс посчитала достаточно опасной. — Какая у вас послушная собака, миссис Бересфорд!

Ганнибал, который лежал под столом, положив голову на ногу Таппенс, посмотрел на нее своим лукавым взглядом и слегка помахал хвостом.

— Но, как я понимаю, он может быть и очень злобной собакой, — заметил мистер Робинсон, с восторгом глядя на Таппенс.

— Его надо видеть в действии, — сказал мистер Криспин по фамилии Хоршам.

— Когда его приглашают к столу, он ведет себя соответственно, — пояснила Таппенс. — Ему это очень нравится. Он чувствует себя высокопоставленной собакой, которую пригласили в высшее общество. С вашей стороны очень-очень мило, что вы и ему направили приглашение и приготовили для него целую миску печенки, — обратилась она к мистеру Робинсону.