Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

Миссис Томас Бересфорд поставила «Часы с кукушкой» миссис Моулсворт на третью полку снизу. Теперь все творения этого автора находились в одном месте. Таппенс вытащила «Комнату, украшенную гобеленами» и задумчиво подержала ее в руках. А может быть, лучше перечитать «Ферму на четырех ветрах»? Она не так хорошо ее помнила, как «Часы с кукушкой» и «Комнату, украшенную гобеленами». Таппенс не знала, на что решиться… а ведь скоро вернется Томми.

Работа по приведению книг в порядок продвигалась. И продвигалась совсем неплохо. Если б она только не отрывалась на чтение любимых детских книг… Все это очень интересно, но занимает массу времени. Поэтому, когда Томми, вернувшись домой вечером, спросил ее: «Как продвигаются твои дела?», а она ответила ему: «Совсем неплохо», ей пришлось призвать на помощь весь свой ум и хитрость, чтобы не допустить его на второй этаж, где находились полки с книгами. Времени на них уходило очень много. Переезд в новый дом всегда более хлопотен, чем предполагается в самом начале. Да к тому же еще встречаешься с таким количеством раздражающих тебя людей… Например, эти электрики, которым совсем не понравилось все то, что они сделали во время своего предыдущего визита. Поэтому они опять разобрали почти весь пол и с улыбками счастья на лицах создали множество новых ловушек для несчастной домохозяйки, из которых сами же потом ее и спасали.

— Иногда, — сказала как-то Таппенс, — я сожалею, что мы уехали из Бартонс-Эйкр.

— А ты вспомни ту столовую, — напомнил ей Томми, — вспомни чердаки и то, что случилось в гараже. Ты же знаешь, что машина чудом не превратилась в хлам.

— Думаю, что гараж мы смогли бы отремонтировать, — ответила ему Таппенс.

— Нет, — возразил ей муж. — Ты прекрасно знаешь, что нам надо было или заново отстраивать развалившееся здание, или переезжать. А из этого дома скоро получится настоящая конфетка. Я в этом просто уверен. По крайней мере, здесь найдется место для всего.

— Говоря «для всего», — предположила Таппенс, — ты имеешь в виду весь тот хлам, который мы хотим сохранить?

— Я знаю, что люди с трудом расстаются с барахлом, — сказал Томми. — Здесь я с тобой полностью согласен.

В тот момент Таппенс задумалась о том, будут ли они делать с этим домом что-нибудь помимо того, что просто переедут в него. В тот момент все виделось совсем простым — но оказалось сложным. Например, из-за этих книг.

— Если б я была обыкновенным ребенком нынешнего времени, — размышляла Таппенс, — я бы никогда не выучилась читать так рано. Нынешние четырех-, пяти- и шестилетки научатся читать только годам к десяти-одиннадцати. Не понимаю, почему мы начинали так рано. Мы ведь все умели читать. И я, и соседский Мартин, и Дженнифер, которая жила ниже по улице, и Сирил, и Уинифред. Абсолютно все. То есть я не хочу сказать, что мы могли читать все что заблагорассудится. И я не понимаю, как мы учились читать. Наверное, просто задавали вопросы. Вопросы про висящие на улице плакаты и рекламу «таблеток Картера от печени». Мы ведь всё узнавали про них, пока поезд подъезжал к Лондону. Как это было здорово! Они меня всегда ужасно интересовали… Боже, мне надо быть повнимательнее.

Таппенс переставила еще несколько книг. Следующие три четверти часа она провела за изучением сначала «Алисы в Зазеркалье», а потом «Неизвестных историй» Шарлотты Янг. Пальцы Таппенс машинально перелистывали страницы толстенной «Цепи маргариток». «Это надо обязательно перечитать, — подумала она. — Только подумать, сколько лет прошло с тех пор, как я прочитала это в первый раз… Как же это тогда было интересно! Особенно эта интрига относительно того, подтвердятся ли показания Нормана. И Этель в… как же называлось то место?.. что-то вроде Коксвелла; и Флора, которая была такой мирской женщиной… Интересно, почему все в те времена были „мирскими“? И почему о людях, которые любили мирские блага, в те времена так плохо думали? Интересно, а какие мы сейчас? Все еще мирские или нет?»

— Простите, мадам?

— Нет, ничего, — ответила Таппенс, оборачиваясь и натыкаясь взглядом на своего верного оруженосца Альберта, который только что вошел в комнату. Она и не заметила, что говорит вслух.

— Мне показалось, что вам что-то понадобилось, мадам. Вы ведь звонили в звонок?

— Не совсем так, — ответила Таппенс. — Я просто случайно нажала на него, когда взбиралась на стул, пытаясь достать книгу.

— Могу ли я вам помочь?

— Было бы неплохо, — согласилась Таппенс. — Я все время падаю с этих стульев. То они слишком шаткие, то слишком скользкие…

— Вас интересует определенная книга?

— Я еще не просмотрела третью полку. Третью, если считать сверху. Не знаю, что за книги там стоят.

Альберт взобрался на стул и, тщательно вытирая пыль, которая скопилась на корешках, стал передавать книги вниз. Таппенс с восторгом брала их у него.

— Ты только посмотри на все эти сокровища! Я и вправду многие из них забыла. Вот «Амулет» и «Псамаяд», а вот «Новые охотники за сокровищами»… Просто обожаю. Нет, Альберт, не убирай их на полки. Думаю, что сначала я их перечитаю. Ну, не все, а парочку. Дай-ка посмотреть… «Красная кокарда»… Ах да, это что-то историческое. Когда-то мне понравилось. А вот и «Под красным плащом». Очень много Стэнли Уэймана. Очень, очень много. Конечно, я все их прочитала, когда мне было лет десять-одиннадцать. Не удивлюсь, если обнаружу здесь «Узника Зенды»… — Вспомнив об этой книге, Таппенс испустила восторженный вздох. — «Узник Зенды»! Мое первое романтическое произведение, Любовь принцессы Флавии. Король Руритании. Рудольф Рассендил, или что-то в этом роде, который являлся мне в сновидениях.

Альберт протянул ей новую стопку.

— Ну вот. Это еще лучше. Тоже один из моих первых романов. Все первое надо будет поставить вместе. Посмотрим, что у нас здесь? «Остров сокровищ»… Здорово, но я его уже не раз перечитывала, а потом видела два фильма по этой книге. Фильмы мне не понравились — чего-то в них не хватает… А вот и «Похищенный» [19] «Остров сокровищ», «Похищенный», «Катриона», «Черная стрела» — знаменитые романы Р.Л. Стивенсона. . Вот это мне всегда нравилось.

Альберт набрал еще книг, не удержал, и одна из них, «Катриона», свалилась Таппенс прямо на голову.

— Простите, мадам. Мне очень жаль.

— Ничего страшного, — ответила она. — «Катриона»… А там есть еще Стивенсон?

Теперь Альберт передавал книги гораздо осторожнее.

— Ты только подумай! — закричала от восторга Таппенс. — «Черная стрела»! Да это же одна из самых первых книг, которые я прочла самостоятельно. Не думаю, что ты ее читал, Альберт. То есть я хочу сказать, что ты тогда вряд ли родился. Дай-ка подумать… «Черная стрела». Ну да, там еще на стене висела картина, сквозь глаза которой можно было подглядывать… Потрясающе. Тогда мне было так страшно… Милая «Черная стрела». Как там говорилось? Что-то про кошку? Или собаку? Ах, нет: «Кошка, крыса и Ловелл-пес правили Англией под Кабаном». Вот как. А Кабан — это, естественно, Ричард Третий. Хотя нынче все пишут о том, каким он был хорошим. И совсем не злодей. Но я в это не верю. Так же, как не верил Шекспир. Ведь именно он начинает пьесу фразой Ричарда: «Я проклял наши праздные забавы — и бросился в злодейские дела…» [20] У. Шекспир. «Ричард III». Пер. А.В. Дружинина. Вот так. «Черная стрела»…