Уилки Коллинз - Лунный камень [текст оригинала]

Когда, встав, я привлекла к себе внимание всего общества, я могла заметить, что мистер Эблуайт собирается сказать мне что-то грубое. Мои дружеские слова, однако, остановили его. Он вытаращил на меня глаза с языческим удивлением.

— Позвольте мне, — продолжала я, — как искренней доброжелательнице и другу, как женщине, давно привыкшей пробуждать, убеждать, приготовлять, просвещать и укреплять других, — позвольте мне взять на себя вполне простительную вольность успокоить вашу душу.

Он начал приходить в себя; он готов был разразиться гневом, и разразился бы, будь на моем месте всякий другой. Но мой голос (обыкновенно кроткий) обладает высокой нотой в важных случаях жизни. В данном случае я испытывала неотступное призвание говорить самым высоким голосом. Я поднесла к нему мою драгоценную книгу и указала пальцем на открытую страницу.

— Не к моим словам! — воскликнула я в порыве горячего усердия. — О, не предполагайте, что я требую внимания к моим смиренным словам! Манна в пустыне, мистер Эблуайт! Роса на засохшей земле! Слова утешении, слова благоразумия, слова любви — блаженные, блаженные, блаженные слова мисс Джен-Анн Стампер!

Тут я остановилась, потому что у меня захватило дыхание. Прежде чем я успела опомниться, это чудовище в человеческом образе бешено закричало:

— К… мисс Джен-Анн Стампер!

Я не могу написать ужасное слово, какое заменено здесь точками. Я вскрикнула, когда оно сорвалось с его губ; я бросилась к моему ридикюлю, лежавшему на боковом столике; я высыпала из него все мои трактаты; я схватила один трактат о нечестивых ругательствах, под названием «Умолкните во имя неба!» и подала ему с выражением отчаянной мольбы. Он разорвал его и швырнул в меня через стол. Все вскочили в испуге, не зная, что произойдет дальше. Я тотчас села в свой угол. Однажды был такой случай, почти при подобных же обстоятельствах, когда мисс Джен-Анн Стампер схватили за плечи и вытолкали из комнаты. Я ожидала, вдохновляемая ее мужеством, повторения ее мученичества.

Но нет, этого не случилось. Прежде всего он обратился к своей жене:

— Кто, кто, кто, — забормотал он в бешенстве, — пригласил сюда эту дерзкую ханжу?

Прежде чем тетушка Эблуайт успела сказать слово, Рэчел ответила за нее:

— Мисс Клак в гостях у меня.

Слова эти произвели странное действие на мистера Эблуайта. Они вдруг превратили его из человека, пылавшего гневом, в человека, одержимого ледяным презрением. Всем сделалось ясно, что Рэчел сказала что-то такое, — как ни кроток и ясен был ее ответ, — что, наконец, дало ему преимущество над нею.

— Ах, так! — сказал он. — Мисс Клак здесь у вас в гостях, в моем доме?

В свою очередь, Рэчел вышла из терпения; лицо ее вспыхнуло, а глаза гневно засверкали. Она обернулась к стряпчему и, указав на мистера Эблуайта, спросила надменно:

— Что он хочет этим сказать?

Мистер Брефф вмешался в третий раз.

— Вы, кажется, забываете, — обратился он к мистеру Эблуайту, — что вы наняли этот дом для мисс Вериндер как ее опекун…

— Сделайте одолжение, не торопитесь, — перебил мистер Эблуайт, — мне остается сказать одно последнее слово, которое я давно бы сказал, если бы эта… — он посмотрел на меня, придумывая, какое гнусное название должен он дать мне, — если бы эта отъявленная старая дева не перебила нас. Позвольте мне сказать вам, сэр, что если мой сын не годится в мужья мисс Вериндер, то я не думаю, чтобы и его отец годился ей в опекуны. Прошу вас понять, что я отказываюсь от опекунства, предложенного мне в завещании леди Вериндер. Говоря юридическим языком, я слагаю с себя звание опекуна. Этот дом был нанят на мое имя. Я беру всю ответственность за этот наем на себя. Это мой дом. Я могу его оставить или отдать внаймы, как хочу. Я не желаю торопить мисс Вериндер. Напротив, я прошу ее увезти отсюда свою гостью и свои вещи только тогда, когда это будет для нее удобно.

Он отвесил низкий поклон и вышел из комнаты. Вот каким образом мистер Эблуайт отомстил за то, что Рэчел не захотела выйти за его сына!

Как только дверь за ним затворилась, тетушка Эблуайт выказала необыкновенный прилив энергии, заставившей умолкнуть всех нас. У нее достало сил перейти через комнату.

— Милая моя, — сказала она, взяв Рэчел за руку, — мне было бы стыдно за своего мужа, если бы я не знала, что с тобой говорил его гнев, а не он сам… Вы, вы… — продолжала тетушка Эблуайт, обратясь в мой угол с новым припадком энергии, — это вы раздражали его. Надеюсь, я никогда больше не увижу ни вас, ни ваших трактатов!.. — Она снова повернулась к Рэчел и поцеловала ее. — Прошу у тебя прощения, душечка, от имени моего мужа. Что я могу сделать для тебя?

Постоянно упрямая во всем, капризная и безрассудная во всех поступках своей жизни, Рэчел неожиданно залилась слезами при этих незначительных словах и молча поцеловала тетку.

— Если вы мне позволите ответить за мисс Вериндер, — сказал мистер Брефф, — я попрошу вас, миссис Эблуайт, прислать сюда Пенелопу со шляпой и шалью ее барышни. Оставьте нас наедине на десять минут, — прибавил он тихим голосом, — и вы можете положиться на меня: я устрою все как следует, к обоюдному удовольствию, вашему и Рэчел.

Доверие, какое это семейство питало к стряпчему, было просто удивительно. Не говоря более ни слова, тетушка Эблуайт вышла из комнаты.

— Ах! — сказал мистер Брефф. — Кровь Гернкастлей имеет свои дурные стороны, я с этим согласен. Но все-таки в хорошем происхождении есть кое-что!

Сделав это чисто мирское замечание, он пристально взглянул в мой угол, как будто ожидая, что я уйду. Мое участие к Рэчел, несравненно более высокое, нежели его участие, приковало меня к стулу. Мистер Брефф отказался от надежды выпроводить меня совершенно так, как это было на Монтегю-сквере. Он подвел Рэчел к стулу возле окна и заговорил там с нею.

— Милая моя мисс Рэчел, — сказал он, — поведение мистера Эблуайта, естественно, оскорбило и удивило вас. Если бы стоило спорить с таким человеком, мы быстро показали бы ему, что он не смеет поступать, как ему заблагорассудится. Но не стоит. Вы были совершенно правы, когда сказали, что на него не следует обращать внимания.

Он остановился и посмотрел в мой угол. Я сидела совершенно неподвижно, с трактатами под мышкой и с мисс Джен-Анн Стампер на коленях.

— Вы знаете, — повернулся он к Рэчел, — что ваша матушка, по своей прекрасной натуре, всегда видела в окружающих людях одни только лучшие стороны и не замечала худших. Она назначила вашим опекуном своего зятя потому, что доверяла ему и думала, что это понравится ее сестре. Сам я никогда не любил мистера Эблуайта и уговорил вашу мать включить в завещание пункт, по которому ее душеприказчикам в некоторых случаях предоставляется право советоваться со мной о назначении нового опекуна. Подобный случай представился сегодня. Мне приятно покончить с этими сухими деловыми подробностями передачей поручения от моей жены. Не окажете ли вы миссис Брефф честь стать ее гостьей? Согласны ли вы остаться в моем доме как член моей семьи, пока мы, умные люди, будем совещаться и решим, что нам делать?