Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

Теперь остается описать только ее. Она – моя племянница, но пять лет тому назад, когда умер мой брат, я удочерил ее. Это – луч солнца в моем доме. Милая, любящая, прекрасная, чудесная хозяйка, нежная спокойная девушка. Она – моя правая рука. Я не знаю, что бы я делал без нее. Только в одном она идет против моего желания. Артур два раза делал ей предложение, он горячо любит ее, и оба раза она отказала ему. Я думаю, она одна могла бы поворотить его на путь истинный. Этот брак совершенно изменил бы его жизнь. Теперь это – увы! – уже слишком поздно!

Итак, я рассказал вам про всех моих домашних, мистер Холмс, и буду продолжать мою грустную историю.

Вечером, когда мы пили после обеда кофе, я рассказал Артуру и Мэри о странном случае и драгоценной короне, которую привез домой. Я не назвал только имени моего знатного клиента. Я знаю, наверно, что Люси Парр, подав кофе, ушла из комнаты, но не могу поручиться, была ли заперта дверь. Мой рассказ очень заинтересовал Мэри и Артура. Им захотелось взглянуть на знаменитую корону, но я решил лучше не трогать ее.

– Куда вы ее положили? – спросил Артур.

– В бюро.

– Надеюсь, что воры не проберутся ночью в дом, – сказал Артур.

– Бюро заперто, – ответил я.

– О, всякий старый ключ подойдет к этому замку. Когда я был маленьким, я открывал бюро ключом от буфета.

Он часто говорил всякий вздор, и потому я не обратил внимания на его слова. Вечером он вошел ко мне в комнату с очень серьезным лицом.

– Папа, – проговорил он, опуская глаза, – не можешь ли ты дать мне двести фунтов?

– Нет, не могу, – резко ответил я. – Я и так передал тебе слишком много денег.

– Вы были очень добры ко мне, но мне необходимы эти деньги. Иначе я не могу показаться в клуб.

– И отлично! – крикнул я.

– Да, но не думаю, чтобы вам было приятно, если я выйду оттуда обесчещенным, – сказал он. – Я не вынесу позора. Мне нужно достать эти деньги во что бы то ни стало. Не дадите вы, придется употребить другие средства.

Я был страшно сердит: в третий раз в этом месяце он обращался ко мне за деньгами.

– Не видать тебе от меня ни одного фартинга! – крикнул я.

Он поклонился и молча вышел из комнаты.

– Когда он ушел, я открыл бюро, убедился, что корона на месте, и снова запер ее на замок. Потом обошел весь дом, чтоб убедиться, все ли двери заперты. Обыкновенно это делает Мэри, но в эту ночь я решил исполнить сам эту обязанность. Спускаясь с лестницы, я увидел Мэри у бокового окна передней. Когда я подошел к ней, она закрыла ставни и окно.

– Скажите, папа, – проговорила она, несколько смущенно, – вы отпустили на сегодня Люси?

– Конечно, нет.

– Она только что вернулась домой. Я не сомневалась в том, что она выходила только поболтать с кем-нибудь за воротами, но, во всяком случае, это не годится.

– Поговори с ней об этом завтра утром, или я сам поговорю, если желаешь. Ну, что, все везде заперто?

– Да, папа.

– Спокойной ночи.

Я поцеловал ее, пошел в спальню и вскоре уснул…

Я стараюсь рассказать вам все, что имеет отношение к делу. Пожалуйста, мистер Холмс, предлагайте мне вопросы, если я говорю недостаточно ясно.

– Напротив, ваше показание отличается замечательною ясностью.

– Я перехожу к той части моего рассказа, которая требует особой точности. Я сплю довольно чутко, а в эту ночь мой сон был тревожнее обыкновенного. Около двух часов меня разбудил какой-то шум. Он затих раньше, чем я вполне очнулся, но мне показалось, будто где-то тихо закрылось окно. Я насторожил уши. Вдруг я с ужасом услышал в соседней комнате чьи-то тихие шаги. Я встал с кровати, дрожа от страха, и заглянул в свою уборную.

– Артур! – вскрикнул я. – Негодяй! Вор! Как смеешь ты трогать эту корону!

При свете газового рожка я увидел моего несчастного мальчика. Он был в рубашке и брюках и держал в руке корону. Он, казалось, сгибал или выпрямлял ее изо всех сил. При моем восклицании он уронил ее и побледнел, как смерть. Я поднял корону и осмотрел ее. Не хватало одного угла с тремя бериллами.

– Негодяй! – кричал я вне себя от бешенства. – Ты испортил ее! Ты опозорил меня навеки! Где бериллы, которые ты украл?

– Украл?! – вскрикнул он.

– Да, украл! Вор! – продолжал кричать я, тряся его за плечи.

– Камни все тут. Не может быть, чтоб не хватало, – возразил Артур.

– Не хватает трех, и ты знаешь, где они. Вор и к тому же лжец! Разве я не видел, как ты ломал корону.

– Довольно ругани, – проговорил он, – я не намерен дальше терпеть и не скажу ни слова. Утром я покину ваш дом и буду жить самостоятельно.

– Я отдам тебя в руки полиции! – кричал я, не помня себя от горя и бешенства. – Я потребую, что бы это дело было расследовано!

– Вы ничего от меня не узнаете, – отвечал он со страстью, которой я не ожидал от него. – Если призовете полицию, пусть ищет!

Мой крик поднял на ноги всех в доме. Первой в комнату вбежала Мэри. При виде лица Артура и короны у меня в руках, она сразу догадалась, в чем дело, громко вскрикнула и упала без чувств. Я послал за полицией и объяснил все. Когда инспектора и констэбли вошли в дом, Артур, стоявший с упрямым видом, сложив на груди руки, спросил меня, намерен ли я обвинять его в краже. Я ответил ему, что теперь это уже не частное, а общественное дело, так как испорченная корона – достояние нации, и потому я предоставляю закону вступить в свои права.

– По крайней мере, не допускайте, чтобы меня арестовали немедленно, – сказал он. – И вам, и мне будет лучше, если бы я мог на пять минут выйти из дома.

– Чтобы убежать или спрятать украденное, – возразил я.

Сознание ужасного положения, в котором я очутился, охватило меня с новой силой. Я умолял его подумать, что дело идет не только о моей чести, но и о чести личности, стоящей гораздо выше меня. Подобного рода скандал может вызвать взрыв народного негодования. Но можно еще предупредить несчастие, если только он сознается, куда девались недостающие три камня.

– Все равно ты попался на месте преступления, – говорил я. – Признание не ухудшит дела. Если ты скажешь, где находятся бериллы, все будет прощено и забыто.

– Прощайте тех, которые нуждаются в прощении, – отворачиваясь от меня, насмешливо ответил Артур.

Я увидел, что никакие слова не могут повлиять на него. Делать было нечего, я позвал полицейского и инспектора и велел арестовать моего сына. Немедленно обыскали и его самого, и его комнату, и все места в доме, куда он мог спрятать бериллы, но нигде не оказалось и следа их, а мой несчастный сын молчал в ответ на все наши уговаривания и угрозы. Сегодня утром его отвезли в тюрьму, а я, выполнив все формальности, бросился к вам, чтобы молить вас помочь в раскрытии тайны. В полиции открыто сознаются, что ничего не понимают в этом деле. Не стесняйтесь никакими расходами. Я уже объявил, что даю тысячу фунтов награды. Боже мой, что я буду делать! В одну ночь я потерял честь, бериллы и сына. О, что делать мне?!.