Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

С этими словами она сжала свои красивые руки и ждала ответа.

Прошли две длинные томительные минуты, пока Грант Манро первый прервал молчание. Я с удовольствием вспоминаю эту сцену. Он поднял маленькую девочку, крепко поцеловал ее, затем взял под руку свою жену и, не говоря ни слова, повел их обеих к двери.

– Мы гораздо удобнее можем переговорить об этом у себя дома, – сказал он. – Я не считаю себя, Эффи, очень хорошим человеком, но все-таки думаю, что ты смело могла бы мне доверить свою тайну, не прибегая к подобным средствам.

Мы вышли за ним из дома. Подойдя к тропинке, Холмс дернул меня за рукав и шепнул:

– Я думаю, наше присутствие гораздо полезнее будет в Лондоне, чем здесь, в Норбери.

После этого он не проронил ни слова до самой поздней ночи, пока не взял свечу и не отправился в спальню, собираясь ложиться спать.

– Пожалуйста, Ватсон, – сказал он, обернувшись ко мне, – если вы когда-нибудь заметите, что я начинаю слишком много о себе думать, шепните мне на ухо одно только слово: «Норбери», – и я буду вам за это бесконечно благодарен.

Вскоре после женитьбы я купил у престарелого доктора Фаркера его практику в Паддингтоне. Когда-то пациентов было множество, но доктор старел и к тому же страдал чем-то вроде пляски святого Витта – и число их заметно поубавилось. Каждый человек, естественно, предпочитает лечиться у того, кто сам здоров, и если врач не в силах исцелить себя самого, то уж какое тут доверие к его медицинским познаниям и опыту. По мере того, как здоровье старого доктора ухудшалось, дела его приходили все в больший упадок, и к моменту, когда была заключена наша сделка, практика приносила ему вместо прежних тысячи двухсот всего около трехсот фунтов в год. Но я не сомневался, что мне, человеку молодому и энергичному, удастся за год-два изменить ситуацию, и пациентов будет более чем достаточно.

Первые месяцы я не выезжал за пределы Паддингтона – увы, мне было не до визитов, в том числе и на Бейкер-стрит. Поэтому все это время я не виделся с Холмсом, он сам ведь если и выходил куда-нибудь, то только по делу. Легко представить себе мою радость, когда однажды июньским утром звонок в передней, а затем резкий голос моего старого друга оторвали меня от чтения «Британского медицинского вестника».

– Рад вас видеть, дорогой Ватсон! – сказал он еще на пороге. – Как миссис Ватсон? Пришла в себя после всех наших приключений со «Знаком четырех»?

– Спасибо, сейчас она чувствует себя отлично, – отвечал я, пожимая ему руку.

– Ну, а медицина, она полностью завладела вами, или у вас сохранился еще интерес и к нашим общим загадкам? – продолжал Шерлок Холмс, усаживаясь в качалку.

– Ну, еще бы! – воскликнул я. – Вот и вчера вечером я разбирал и перечитывал свои старые заметки.

– Надеюсь, вы не считаете свою коллекцию слишком полной?

– Напротив! Я мечтаю пополнять ее и дальше.

– А если сегодня?

– Можно и сегодня.

– Даже если придется ехать в Бирмингем?

– Куда угодно.

– А практика?

– Устроится. Попрошу соседа принять моих пациентов. Я всегда подменяю его, когда он уезжает.

– Вот и отлично! – Шерлок Холмс откинулся в качалке и проницательно взглянул на меня из-под полуопущенных век. – Но что может быть противнее, чем простуда летом? Вы ведь были больны?

– Да, в самом деле, на прошлой неделе я так простудился, что три дня пришлось просидеть дома. Но сейчас-то, мне казалось, и следов болезни не осталось.

– Верно, выглядите вы вполне здоровым.

– Так как же?..

– Мой дорогой Ватсон, вы же знаете, как я это делаю.

– Дедуктивный метод?

– Ну, конечно.

– С чего же вы начали?

– С ваших шлепанцев.

Я внимательно посмотрел на свои ноги в новых кожаных домашних туфлях.

– Но что по ним?.. – начал было я, но Холмс не дал мне закончить свой вопрос.

– Туфли новые, вы их носите не больше двух недель, а подметки подгорели – вы как раз так сели, что они прекрасно видны. Сначала я подумал, что вы их промочили, а потом, когда сушили, нечаянно сожгли. Но от сырости наверняка бы отклеились бумажные ярлычки с маркой магазина, а у вас они сохранились на обеих туфлях, ближе к пятке. Ну, станет ли здоровый человек даже таким промозглым летом, как нынешнее, чуть ли не совать ноги в камин?

Как всегда, стоило Холмсу разъяснить ход своей мысли – и все становилось очевидным. Видимо, это соображение отразилось у меня на лице, Холмс легко прочел его и грустно улыбнулся.

– Боюсь, столь подробные объяснения не очень-то полезны – они расслабляют, – заметил он. – А вот следствия без очевидных причин возбуждают воображение… Ну как, едем в Бирмингем?

– Да, конечно. А что там случилось?

– Все узнаете по дороге. Клиент ждет нас в экипаже внизу. Пошли.

– Одну минуту.

Я чиркнул записку соседу и бегом поднялся наверх сообщить жене о своем отъезде. Холмс был уже на крыльце.

– Ваш сосед давно практикует? – спросил он, кивнув на дверь с медной дощечкой.

– Он купил практику в одно время со мной.

– И давно она существует?

– Столько же, сколько моя, – с тех пор, как эти дома построили.

– Вам досталась лучшая.

– Да, я знаю, но как вы догадались?

– По ступенькам, мой дорогой Ватсон. На вашей лестнице ступеньки стерты так, что каждая на три дюйма ниже, чем у соседа. А вот и наш клиент, мистер Холл Пикрофт… Мистер Пикрофт, позвольте мне представить вам моего друга, доктора Ватсона…

Затем, когда мы сели в экипаж, Холмс обратился к кебмену:

– Погоняйте-ка, не то мы опоздаем к поезду.

Я сидел напротив Пикрофта. Молодой человек был высок, хорошо сложен, лицо открытое, добродушное, с подкрученными усиками. Блестящий цилиндр, аккуратный черный костюм – по всему было видно клерка из Сити, заботящегося о своей наружности. Людей этого сорта называют у нас «кокни» [26] Кокни – пренебрежительно-насмешливое прозвище уроженца Лондона из средних и низших слоев населения. Так же называется жаргон, на котором говорят представители социальных низов Лондона. . Это сословие дает столько прекрасных солдат-волонтеров и замечательных спортсменов, как ни одно другое в королевстве. Сейчас его круглое, румяное и от природы веселое лицо выражало печаль и тревогу, и опущенные уголки губ казались настолько ему несвойственными, что производили даже слегка комический эффект.

Когда мы уселись в вагоне первого класса и поезд тронулся, я наконец узнал, что привело его к Шерлоку Холмсу.

– Ну, вот, – сказал Холмс, – в нашем распоряжении больше часа. Мистер Пикрофт, будьте добры, расскажите моему другу о своем приключении так же, как вы рассказывали мне, и даже, если удастся, подробнее. Мне тоже полезно еще раз ознакомиться с деталями… Конечно, Ватсон, все это, может быть, на поверку и яйца выеденного не стоит, но в то же время в деле есть любопытные обстоятельства, какие нам с вами нравятся. Начинайте, мистер Пикрофт. Я не буду вас прерывать.