Янина Забелина - Книга покойника

– Скажите, а он поинтересовался другими постояльцами?

– Да. Знаете, я подумала, что он просто не знает, свободен ли этот номер, и потому спрашивает. Конечно, я ответила, ведь это вовсе не тайна, что у нас лишь один постоялец – госпожа Лори Перрен. И вскоре действительно приехала госпожа Миллер. Она так волновалась, так ждала встречи с мужем… Рассказывала, что была в Женеве, а господин Миллер все это время опекал больного друга – помогал ему решить наследственные дела. Ничего не понимаю. По ее разговору выходило, что они женаты уже целую вечность! А оказывается, меня обманули! Такая спокойная, достойная пара…

– Просто она из барышень старой закваски, – заметила госпожа Перрен. – Видели бы вы, как она проскользнула мимо меня по лестнице. Нечто неописуемое!

– Но она выглядела так уверенно, так безмятежно. Кажется, их совсем не тревожит мнение… – Госпожа Керн не закончила фразу, пытаясь найти подходящее слово.

– Да, нервными их не назовешь. У господина Миллера железная выдержка, – улыбнулся Граф.

– В любом случае, я благодарна вам за то, что мне больше не придется их видеть. Или придется? – Госпожа Керн сурово посмотрела на Графа.

– Надеюсь, что нет.

– Я тоже. Лори, мы пообедаем здесь. А их чемоданы соберем, отнесем вниз и даже вытащим наружу. Господин Граф, можете положиться на меня.

– Вы великолепны.

Все это время Шваб шептался с Лори Перрен. Заканчивая увлекательную беседу, он задержался в гостиной, а Граф и Буше последовали за госпожой Керн в холл.

– Вот у кого стальные нервы и никакого воображения. Баловень судьбы, – покосившись назад, пробормотал Буше…

В половине восьмого в столовой Шпицхорна никого не было. Вошедшие мужчина и женщина обнаружили это с некоторым удивлением. На их столике в углу горели свечи. Высокий светловолосый человек и его смуглая спутница неторопливо пересекли комнату, он галантно отодвинул стул, предлагая ей сесть, а сам устроился напротив, спиной к комнате. Сторонний наблюдатель счел бы этого постояльца типичным представителем среднего класса на отдыхе – и неплохой твидовый костюм только подчеркивал подобный вывод. Женщина же носила просто скроенный, но несомненно дорогой вечерний костюм с элегантным шелковым жакетом. Ее волосы были уложены в высокую прическу; в ушах поблескивали тяжелые серьги, на лацкане красовалась громадная булавка с бриллиантом.

– Неужели у госпожи Керн ушла последняя официантка! – Мужчина покосился через плечо.

– Не думаю. Просто они, как всегда, опаздывают.

– Что ж, по крайней мере, нам можно не опасаться любопытных глаз. А через пару дней мы окажемся в куда более оживленном месте.

– Утром я отшила эту Перрен.

– Отвратительный тип женщины. Да, а Шпицхорн выглядит именно так, как говорил мой приятель на площадке для гольфа в Давосе. Но играть в гольф я не хочу. – Он помолчал и добавил: – Полноценный отдых – что может быть лучше.

Она улыбнулась.

– Ты был великолепен.

– Ты тоже. Но самое замечательное то, что все, наконец, закончилось. Не правда ли, забавно, что ни одна живая душа не знает, где мы? Только ты и я – одни на всей земле! Наконец-то. Тревоги, волнения – все позади.

– Я совершенно измучиалсь. Милый…

– Да?

– Я все время думаю об этой Шафер.

Он откинулся на стуле.

– Пожалуйста, не начинай все сначала.

– А если Троллингер…

– Произошло разбойное нападение. И больше ничего. Троллингер не мог настолько потерять голову. Да и зачем? Она ничего не знала. Она и этому Графу ничего не сказала.

– Наверное, Троллингер подумал…

– Даже если и так… Разве из-за этого убивают?

– Но у тебя же была мысль, что он, возможно, наркоман.

– Я всего лишь так подумал. Посуди сама… Ему явно нужны были эти две тысячи, а живет он в грязной дыре. Но я ничего не знаю наверняка.

– Но если Троллингер принимает наркотики, значит, он не совсем нормален. Он потерял контроль над собой и убил эту девушку. Такое ужасное совпадение. Когда я услышала об этом – так внезапно! – я чуть не умерла от страха.

– Надеюсь, ты не привлекла к себе внимание.

– Там был Граф. Страшно вспомнить. Эта девица Шафер консультировалась у него по поводу какой-то книги или автографа. Да, он об этом и говорил. Всякие антикварные бумажки – его хлеб.

– Но в этом есть нечто странное. Однако, тебя, кажется, не тревожат непонятные совпадения.

– Ты ошибаешься. Меня насторожило, что он явился туда в четверг и спрашивал о квартире.

– Ах, возможно, я просто морочу тебе голову, и все мои страхи – просто игра воображения. Вероятно, Лидия Шафер консультировалась у него, как у профессионала. Они говорили о том, о сем, и толковали о недавнем случае…

– Вот замечательно… Ты называешь это случаем!

– По дороге в больницу они, естественно, поговорили о бедном господине Мартинели. Кто знает, может, Графу и в самом деле нужна квартира на лето.

– Да, но как Шафер узнала адрес?

– Спросила на почте в Шпице. Ты же говоришь, что вы ничего не скрывали. И с чего ты решил, что я нервничаю? Это ты напридумывал бог весть что.

– Да? Но это ведь не мне пришла в голову мысль, что Лидия Шафер консультировалась у Графа о томике Шекспира.

– Я и теперь так думаю.

– Но бог мой – зачем ей это?

– Если бы я знала причину, я бы не волновалась.

Теперь голоса их звучали довольно резко. Мужчина помолчал несколько минут, а затем попытался перевести разговор в другую плоскость:

– Хорошо, что я прихватил бутылку вина. Не знаю, до чего бы мы дошли, если бы не выпили по бокалу. – Он улыбнулся. – По-моему, нам следует повторить – и не один раз. Сколько можно обсуждать одно и то же? Все это цепь нелепых совпадений; мы сидим здесь, в пустой тихой гостинице… Разве это не лучшее доказательство? И если бы что-то открылось, неужели ты думаешь, что мы не узнали бы об этом?

Последовала еще одна пауза. Затем женщина заговорила вновь – сухим неприятным голосом:

– Интересно, мы всю жизнь будем этим заниматься?

– Чем?

– Выискивать собственные ошибки.

– Нет, конечно. Мы просто уедем. Троллингер будет молчать. Я знаю этот тип людей. Я осмотрел двадцать квартир, прежде чем выбрал эту. В доме ведь нет своего врача, а поблизости ведет прием только этот единственный морально сломленный доктор медицины. Я словно решал шахматную задачу. Я наблюдал за Троллингером, видел, какие у него пациенты. Не знаю, почему он оказался в таком тяжелом положении, но здесь что-то серьезное. Шантаж? Или он на самом деле употребляет наркотики и как-то замешан в торговле ими. Тогда ему не хватит никаких денег.

– Но если он наркоман, он может сломаться без любимого снадобья и все рассказать.