Агата Кристи - Зов крыльев

– А! Так я и знал. Другой выход – найдите этого человека, этого калеку. Сейчас вы наделяете его всякими сверхъестественными качествами. Поговорите с ним. Развейте чары.

Хеймер опять покачал головой.

– Почему нет?

– Я боюсь, – просто ответил он.

Селдон сделал нетерпеливый жест.

– Не надо так слепо во все это верить! Эта мелодия, то средство, с которого все это начинается, какая она?

Хеймер напел ее, а Селдон слушал, озадаченно нахмурившись.

– Немного похоже на отрывок из увертюры к «Риенци». В ней есть нечто уносящее ввысь, у нее есть крылья. Но я не уношусь от земли… А эти ваши полеты, они проходят совершенно одинаково?

– Нет-нет, – Хеймер нетерпеливо наклонился вперед. – Они меняются. Каждый раз я вижу немного больше. Это трудно объяснить. Понимаете, я всегда сознаю, что надо достичь определенной точки – музыка несет меня туда – не прямо, но одна волна за другой, каждая из них поднимается выше предыдущей, несет меня в некую самую высокую точку, выше которой нельзя подняться. Я остаюсь там, пока меня не начинает тащить обратно. Это не место – это скорее состояние. Ну, не с самого начала, но очень скоро я начал понимать, что вокруг меня есть другие вещи и они ждут, пока я смогу их заметить. Возьмите котенка. У него есть глаза, но сначала он не умеет ими видеть. Он слепой, и ему приходится учиться видеть. Именно это происходит со мной. Глаза и уши смертного мне не помогают, но есть нечто, что им соответствует, только оно еще не развито, нечто не связанное с телом. И мало-помалу оно растет. Появляется ощущение света, потом звука, потом цвета… Все это очень туманно и нечетко. Я скорее знаю о каких-то вещах, чем вижу или слышу их. Сначала это был свет, свет, который становился все сильнее и яснее… Потом песок, большие пространства красноватого песка, а там и сям – прямые длинные полосы воды, похожие на каналы…

Селдон ахнул.

– Каналы! Это интересно. Продолжайте.

– Но эти вещи не имели значения, они больше не имели значения. Настоящим было то, что я пока не мог видеть, а только слышал… Это был звук, напоминающий шорох крыльев… почему-то, не могу объяснить почему, это было восхитительно! Здесь ничего подобного нет. А потом случилось еще одно восхитительное событие – я их увидел — эти Крылья! Ох, Селдон, эти Крылья!

– Но что это было? Люди, ангелы, птицы?

– Не знаю. Я не смог увидеть – пока. Но их цвет! Цвет Крыльев – здесь такого нет, это чудесный цвет.

– Цвет Крыльев? – повторил Селдон. – А какой он?

Хеймер нетерпеливо воздел руки.

– Как я могу вам ответить? Как объяснить голубой цвет слепому? Этот цвет вы никогда не видели – цвет Крыльев!

– А дальше?

– Дальше? Это все. Дальше я еще не добрался. Но каждый раз возвращаться назад все хуже, все мучительнее. Я этого не понимаю. Я убежден, что мое тело не покидает кровати. Я убежден, что в том месте, куда я попадаю, нет моего физического тела. Но тогда почему мне так дьявольски больно?

Селдон молча покачал головой.

– Это просто ужасно – возвращаться назад. Это притяжение, потом боль, боль в каждом члене, в каждом нерве, а уши мои готовы взорваться. Потом все так давит, возникает такая тяжесть, такое ужасное чувство заточения. Я стремлюсь к свету, воздуху, пространству, прежде всего – к пространству, где можно дышать. И я стремлюсь к свободе.

– А как же все другие вещи, которые прежде так много для вас значили?

– Это самое ужасное. Они мне до сих пор так же дороги, как и прежде, если не больше. И все это: комфорт, роскошь, удовольствие – тянет меня прочь от Крыльев. Между ними постоянно идет борьба, и я не понимаю, чем все это кончится.

Селдон сидел молча. Странная история, которую он слушал, была поистине фантастична. Было ли все это бредом, дикой галлюцинацией или есть вероятность, что это правда? А если так, почему именно Хеймер? Несомненно, материалист, человек, который любил плоть и отрицал дух, был последним, кто мог увидеть пейзажи иного мира.

Сидящий напротив Хеймер с тревогой наблюдал за ним.

– Я полагаю, – медленно произнес Селдон, – вы можете только ждать. Подождите и посмотрите, что произойдет.

– Не могу! Говорю вам, я не могу! Ваш совет доказывает, что вы не понимаете. Это разрывает меня на две части, эта убийственная, затянувшаяся борьба между… между… – Он заколебался.

– Плотью и духом? – подсказал Селдон.

Хеймер тяжелым взглядом смотрел прямо перед собой.

– Полагаю, можно и так назвать. В любом случае это невыносимо… Я не могу стать свободным…

Снова Бернард Селдон покачал головой. Он попал в ловушку необъяснимых явлений. Но дал еще один совет.

– На вашем месте я бы нашел этого калеку.

Но по дороге домой он бормотал себе под нос:

– Каналы – это интересно…

Сайлас Хеймер вышел из дома на следующее утро, снова преисполненный решимости. Он решил последовать совету Селдона и найти безногого. Но был внутренне убежден, что его поиски окажутся напрасными и что тот человек исчез бесследно, словно его поглотила земля.

Темные здания по обеим сторонам переулка закрывали солнечный свет и делали его мрачным и таинственным. Только в одном месте, на полпути к улице, стена прерывалась, и сквозь этот промежуток падал столб золотистого света, окружавший радужным ореолом сидящую на земле фигуру человека. Эта фигура – да, это был тот самый человек!

Его странный инструмент стоял у стены рядом с костылями, а он рисовал какие-то картинки цветными мелками на плитах мостовой. Две уже были закончены – лесные пейзажи необычной красоты и изящества, с качающимися на ветру деревьями и бурным ручьем. Они казались живыми.

И снова Хеймер засомневался. Может быть, этот человек всего лишь уличный музыкант и художник, рисующий на мостовой? Или он был чем-то большим…

Внезапно самообладание миллионера рухнуло, и он закричал, яростно и гневно:

– Кто вы такой? Ради бога, скажите, кто вы?

Человек посмотрел ему в глаза с улыбкой.

– Почему вы не отвечаете? Говорите, приятель, говорите!

Затем он заметил, что калека что-то рисует с необычайной быстротой на чистой каменной плите. Хеймер следил за его движениями взглядом… Несколько смелых линий – и возникли гигантские деревья. Затем появился сидящий на валуне человек, играющий на инструменте, сделанном из трубок. Человек, со странно прекрасным лицом – и с козлиными ногами…

Рука калеки сделала быстрое движение. Тот человек продолжал сидеть на камне, но козлиные ноги исчезли. И снова он посмотрел в глаза Хеймера.

– Они были злом, – произнес он.

Хеймер смотрел на него, словно зачарованный. Потому что лицо перед ним было лицом с картины, но странно, невероятно прекрасным… На нем не осталось ничего, кроме пылкой, огромной радости жизни.