Артур Моррисон - Сыщик Мартин Хьюитт

В этот момент в комнате появился клерк из офиса хозяина дома с запиской для Неттингса.

— Ага, — сказал инспектор Хьюитту, — наконец-то они нашли образец почерка Гужона, — можете взглянуть. Мне он не нужен — я не графолог, да и в любом случае это дело для меня ясно, как Божий день.

Хьюитт взял в руки записку.

— Это, — сказал он, — совсем не тот почерк, что мы видели. Записка красными чернилами о мстителе черепахи написана грубыми, большими и неуклюжими буквами, будто ее автор впервые в жизни держит перо. А вот эта бумага исписана маленькими и аккуратными буквами, разве что немного неравномерными, — вероятно, результат травмы руки.

— Это ничего не значит, — настаивал Неттингс. — Улики из исписанных вручную бумаг, как правило, совершенно бесполезны. Что может быть проще, чем исказить или скопировать почерк. К тому же, если Гужон такой прекрасный каллиграф, то изменить стиль написания для него проще простого. Теперь сами скажите, разве может такая мелочь, как почерк, перекрыть собой «мстителя черепахи» — практически, письменное признание, — не говоря уже о ноже и словах, которые француз сказал горничной перед уходом?

— Ну, — сказал Хьюитт, — возможно, нет. Поглядим. А пока, — продолжил он, обращаясь к клерку домовладельца, — не будете ли вы так добры ответить мне на несколько вопросов. Во-первых, расскажите мне о характере Гужона.

— Насколько мне известно, у него превосходный характер. К нам ни разу не поступило ни одной жалобы на него, за исключением мелких неприятностей из-за невнимательности — оставлял, бывало, угольную пыль на лестнице, в которой пачкались жильцы, терял лопаты, и все в этом духе. Он определенно был немного рассеянным, но, насколько могу судить, весьма достойным человеком. Никто и никогда бы не подумал, что он может совершить убийство из-за черепахи, пусть он и был к ней очень привязан.

— Черепаха сейчас мертва, я правильно понимаю?

— Да.

— В этом доме есть лифт?

— Только для мешков с углем и тяжелых посылок. Гужон периодически им пользовался, когда таскал вещи по работе. Лифт спускается до цокольного этажа.

— А под домом хранится уголь?

— Нет. Хранилище для всей линии находится под двумя соседними домами — цокольные этажи сообщаются друг с другом.

— Вам известно другое имя Рамо?

— Он подписывал договор аренды именем Сезар Рамо.

— Он когда-либо упоминал о своих родственниках?

— Нет. Однажды, напившись, он бормотал что-то, но, конечно же, все это была полная чушь. Кто-то сказал ему вести себя потише — это был поистине зверский арендатор, — и Рамо ответил, что в этом доме лучший — он, а его брат — премьер министр, — и так далее. Просто пьяные речи! Никогда не слышал ничего внятного о его родственниках. О его связях совершенно ничего не известно. К нам он попал по совету банкира.

— Благодарю. Думаю, это все, что я хотел спросить. А вы примите к сведению, — продолжил Хьюитт, обращаясь к Неттингсу, — что все чернила в этих комнатах сиреневые и ароматные, а вся бумага — крашеная и так же с ароматом, да ещё и с монограммой — сразу видно, что здесь живет негр при деньгах. А записка, прикреплённая к груди Рамо, написана красными чернилами на каком-то засаленном обрывке бумаги, следовательно, ее сделали где-то в другом месте и принесли сюда. Вывод: все это было спланировано заранее.

— Да, да. Но вы хоть на дюйм приблизились к правде с этими своими спекуляциями? Неужели вам известно обо всем больше, чем мне?

— Возможно, нет, — ответил Хьюитт. — Я не заявляю во всеуслышание о том, что знаю, кто приступник. Это делаете вы. В настоящий момент в этом я вам уступаю. Но вы не предложили ни одной теории о том, кто вынес тело Рамо, — а вот это уже мне, пожалуй, известно.

— Ну и кто же?

— Ну же, попробуйте догадаться сами. Это не Гужон — вот вам подсказка. Но это был человек, хорошо известный вам в рамках этого дела. Сегодня вы не единожды упоминали его имя.

Неттингс смотрел на детектива пустым взглядом.

— Совершенно вас не понимаю, — сказал он. — Но, конечно же, вы имеете в виду, что человек-загадка, который убрал тело, совершил убийство?

— Нет. Никто не может быть невиннее его в этом вопросе.

— Ну, — отступаясь, заключил Неттингс, — боюсь, кто-то из нас сегодня плохо соображает. Что будете делать?

— Поговорю с человеком, который убрал тело, — ответил Хьюитт с улыбкой.

— Но, ради Бога, зачем? Зачем возиться с человеком, если он не преступник?

— Не думайте об этом. Просто есть вероятность, что именно этот человек окажется самым ценным свидетелем.

— Вы хотите сказать, что он видел преступление?

— Весьма вероятно.

— Ладно, не буду больше приставать. Нужно задержать Гужона — вот это дело по мне, все просто и понятно. Я предпочитаю работать с самым «сердцем» дела — с самим убийством, — когда на руках имеются такие очевидные доказательства.

— Возможно, я тоже эти займусь, — сказал Хьюитт, — и, если хотите, могу сказать, что я собираюсь делать в первую очередь.

— Что же?

— Хорошенько изучу карту Вест-Индии, и советую вам тоже этим заняться. Доброго дня.

Неттингс проводил Хьюитта взглядом и после ухода детектива ещё несколько минут пялился в пустой коридор. Затем он сказал клерку:

— О чем он говорит?

— Не знаю, — ответил тот. — Не смог уловить мысль.

— Не думаю, что она вообще есть, — заявил Неттингс. Он просто нас разыгрывает.

Неттингс действовал лучше чем соображал, и уже через два часа после их с Хьюиттом беседы Гужона поймали и отвезли на Боу-стрит. Француза остановили утром в Ньюхэвене, когда он собирался ехать в Дьеп, и отправили обратно в Лондон. Но Неттингс встал в тупик.

Ближе к вечеру он наведался к Хьюитту, чтобы все рассказать.

— Мы взяли Гужона, — печально сказал он, — но есть проблема. Нашлись двое друзей, готовых поклясться, что у него есть алиби . В субботу в половине второго Рамо видели живым, а девушка обнаружила его тело около трёх часов дня. Друзья Гужона утверждают, что с часу до четырёх он постоянно был с ними, и один раз отлучился на пять минут — как раз, когда его встретила горничная, — чтобы отдать ключнице ключ или что-то такое, ведь он собирался уезжать навсегда. Они ждали Гужона на лестничной клетке этажом ниже и слышали, как он с ней разговаривал, а затем проводили его взглядом до комнаты ключницы, и вся лестница была в поле их зрения. Эти ребята работают где-то рядом и хорошо себя зарекомендовали. Но, возможно, нам удастся узнать о них что-то неблагородное. Кажется, они выпивали с Гужоном под предлогом «проводов».

— Так, — сказал Хьюитт, — не думаю, что вам стоит утруждать себя поиском компромата на этих людей. Скорее всего, они говорят правду. Давайте начистоту. Вы пришли сюда за подсказкой, не так ли?