Дональд Макгибни - Тридцать второй калибр

— Среди которых и ваша прекрасная сестра, — парировал детектив.

— Откуда вы это знаете? — спросил я.

— От ее служанки, да и от остальных слуг в доме. Я выяснил это, присмотревшись к автомобилю. Вы подумали, что будет очень хитро отправить меня охотиться на социалистов, тогда как вы знали, что на самом деле это сделала ваша сестра. Попытались сбить меня со следа, подсунув взятку. Ну, как видите, это не сработало. Вот, держите ваши деньги, — он бросил смятую пачку купюр на землю. — Никто не видел, как вы их мне дали, но, как знать, может, вы их пометили. Отныне я работаю над делом самостоятельно, без ваших теорий.

— Инспектор, постойте! Я и правда, хотел узнать о пассажирах черного лимузина. Я уверен, что они как-то связаны со смертью мистера Фельдерсона. Я не пытался ни подкупить вас, ни сбить со следа. Хоть у моей сестры и были разногласия с мужем, но это не была такая уж большая ссора.

Я решил выяснить, много ли знает Робинсон.

— Она совсем не могла сделать ничего подобного. Да и какой у нее мог быть мотив?

Я видел, что Робинсону не терпится скорее продолжить поиски, и он ждет, когда я уйду.

— Ну, я еще не выяснил ее мотив. Это может подождать. Это могут быть деньги или ревность.

— Деньги? — усмехнулся я. — Их у сестры хватает — их у нее больше, чем она может потратить. А что касается ревности, то это совсем смешно.

Коротышка злобно взглянул на меня:

— Я сказал, что мотив может подождать. Кому знать, на что способна женщина из высшего общества. Как знать, может, она с ума сошла. Все ваши доводы только трата времени. Вы считаете, что это сделали люди из черного лимузина. А я так не думаю. Полагаю, это сделала ваша сестра. А вы так не думаете. Отлично, тогда вы идите своей дорогой, а я — своей, и в конце увидим, чья возьмет.

Он развернулся и продолжил свои поиски в воде.

— Можно спросить, что вы здесь ищите? — поинтересовался я.

— Конечно, можете, — ответил он и, увидев, что я следую за ним, рассердился. — Но какого черта вы здесь торчите, а?

— Я всего лишь хотел узнать, что вам удалось выяснить о людях из черного лимузина.

— Ну, это вы узнали, не так ли? Ничего! Ясно? Можете отправиться в город и сами что-нибудь разузнать!

Я спустился к берегу, осматривая землю в поисках револьвера. Можно было почувствовать, как инспектор смотрит мне в спину.

— Что вы ищите? — спросил он.

— Запонку. Думаю, я потерял ее здесь прошлой ночью. Вы ведь не находили ее?

— Запонку? Пфф! — хмыкнул он. — Нет, я не находил ее, но меня не удивит, если она окажется той же запонкой, которую ищу я.

Все это время я обшаривал глазами берег. У воды рос невзрачный кустик, и я пнул его. Раздался всплеск, как будто в ручей упало что-то тяжелое. Инстинктивно я понял, что это был тот самый предмет, который мы оба искали. Обернувшись, я увидел, что инспектор насмешливо на меня смотрит.

— Что это был за шум? — спросил он.

— Какой шум?

— Такой звук, как будто ваша драгоценная запонка свалилась в воду.

Коротышка двинулся на меня, и я быстро склонился над водой, сунув руку в ручей. Мои пальцы нащупали револьвер, когда инспектор подбежал ко мне. Я быстро затолкал свою находку подальше в ил и, схватив камень со дна ручья, быстро вынул руку из воды и сунул ее в карман. Пока я разворачивался, покрасневший коротышка-инспектор внимательно всматривался за мое плечо. Нечасто мне доводилось видеть настолько разъяренного человека.

— Отдайте мне то, что вы достали из ручья! — крикнул он.

— Зачем, инспектор?

— Неважно зачем. Отдайте мне то, что вы нашли в ручье, или я… — он схватил меня за плечо.

— Хорошо, хорошо, инспектор. Не волнуйтесь так из-за пустяков. Он ваш, — я вынул из кармана грязный камень и передал его Робинсону. — Это всего лишь обычный камень. Я и не знал, что вы геолог.

Он набросился на меня и принялся меня ощупывать. Он обыскал меня.

— Я не геолог, а криминолог, и если ты выкинешь еще какой-нибудь трюк, то я засажу тебя туда, где у тебя хватит времени не только на то, чтобы изучать камни, но и на то, чтобы поразмыслить, прежде чем снова так шутить. Проваливай! Бегом до машины, и вали отсюда!

Надеясь достать револьвер позже, и понимая, что, оставаясь на месте, я ничего не добьюсь, я пошел к машине. Я успел сделать всего пять шагов, после чего до меня донесся радостный крик инспектора. Обернувшись, я увидел, как он вскакивает на ноги, сжимая в руке револьвер.

— Вот ваша запонка! — крикнул он. — Скоро вы обнаружите, что это вовсе не запонка, а браслет для вашей прекрасной сестрицы. Вы, со всеми этими социалистами и запонками, пытались не дать мне его найти. Ну, что же, это не вышло! Сбить меня со следа не так-то просто. У вас ничего не вышло, верно?

— Верно. Ничего не вышло, — признал я.

— Ох, я тебя не виню, — продолжил Робинсон, радуясь своему успеху и тому, что я не отпираюсь. — На вашем месте я бы вел себя точно так же, ну, если бы моя сестра была убийцей.

Слово «убийца» ударило меня, как электричеством.

— Она этого не делала, говорю я вам! Не могла она это сделать!

— Ну, мистер Томпсон, — успокаивающе сказал Робинсон. — Такое иногда случается и в лучших семьях. Не принимайте это слишком близко к сердцу.

— Вы дадите мне осмотреть револьвер? — спросил я.

— Почему же. Нет, я не могу дать вам его осмотреть. Я осмотрю его, когда подготовлюсь.

— Не могли бы вы сделать это сейчас?

— Зачем?

— Потому что, возможно, из него не стреляли. В таком случае все будет выглядеть совсем по-иному.

Инспектор снова вынул свой аляповатый платок и вытер грязь со ствола и рукоятки — я так сильно сунул его в ил, что он весь перепачкался. Это был пистолет Джима — тридцать второй автоматический.

— То, что я вытер грязь, никаких улик не испортило — ведь это вы сами его туда сунули, — сказал инспектор, осторожно протирая пистолет и вытаскивая обойму. Увидев патрон в обойме, я воскликнул:

— Вот видите! Из него не стреляли!

Инспектор взглянул на меня и сочувствующе улыбнулся.

— Ну, мистер Томпсон, в этом вы не правы. Понимаете, вы не разбираетесь в автоматическом оружии. Когда пистолет вроде этого стреляет, то на место старого патрона приходит новый. В этой обойме осталось всего три пули.

— Вы хотите сказать, что сестра выстрелила несколько раз? — саркастично спросил я.

— Отнюдь, отнюдь, — ответил коротышка. — Вероятно, в обойме изначально было всего четыре пули. Вы слишком переволновались из-за всего этого. Конечно, я не виню вас за то, что вы воюете с фактами, но для вашей сестры это очень плохо выглядит.

Я вернулся к машине и отправился домой. Внутри меня все оборвалось. Для Хелен это очень плохо выглядело.

Хороший генерал вовремя понимает, что начинает проигрывать, и, соответственно, меняет тактику. Когда я был уверен, что во всем виноват Залнич, я разрабатывал обвинение, но теперь, когда появилась тошнотворная уверенность в том, что виновна была сама Хелен, я начал разрабатывать планы защиты. Да, признаюсь: пистолет меня убедил. В то, что Джим погиб из-за неосторожного вождения, я изначально не верил и именно поэтому настаивал на том, чтобы инспектор Робинсон выследил виновных в его смерти. Теперь, когда стало слишком поздно, я проклинал себя за то, что я помог коронеру вынести вердикт. Мои подозрения против Залнича основывались на том, что он ненавидел Джима и стремился убрать его со своего пути. Случайно он оказался на той же дороге, на которой Джим нашел свою смерть. Это усилило мои подозрения, но их еще надо было доказать, тогда как от улик против Хелен было не отмахнуться. Вудса я тоже подозревал, хоть он и находился далеко от места убийства. Внезапно я осознал, что я не рассматривал наиболее вероятную версию убийства, предпочитая верить, что все было так, как мне хотелось бы. По какой-то иронии судьбы два человека, получавшие выгоду от смерти Джима, оказались к ней не причастны.