Джон Кэмерон - Исколотое тело

— Мэйтленд, — сказал он, когда офицер вошел, — у вас еще не было времени, чтобы побывать в поместье? Нет? Хорошо! Я хочу, чтобы вы сейчас отправились прямо туда и узнали насколько возможно тайно у старшего слуги, служанок и прочих, кто действительно видел Перитона в воскресенье во второй половине дня, когда он пришел в поместье. Имейте в виду, я думаю, что, вероятно, он приходил, но я только что понял, что мы не приложили никаких усилий, чтобы проверить это. Посмотрите, что вы сможете сделать. Вы можете заодно разузнать и о вечере воскресенья. И пришлите ко мне эту экономку Перитона — миссис Кители, не так ли?

Флеминг вернулся к своим мыслям. «Предположим, — сказал он себе, — что Перитон пришел в поместье с куропаткой, которую он нашел в парке, и она оставалась у него, когда он прошел к Мандулян на террасу. Я совершенно уверен, что он не говорил об этой смехотворной истории о хористке. Это все вздор. Гораздо более вероятно, что он говорил о шантаже. Тем не менее, это только предположение. Затем он попросил бутоньерку — а вот это уже странная просьба, раньше мне это не приходило в голову. Если бы это был исключительно дружественный визит, это была бы совершенно естественная просьба. Но если это был визит, во время которого обсуждались условия шантажа, то было довольно странно просить особенно яркую и дорогую орхидею. А с другой стороны, опять же…»

Голова Флеминга опустилась на грудь, и его мысли потекли в другом направлении. Эта яркая и дорогая орхидея. Если Перитон не получал ее во время своего визита в воскресенье днем, то когда же он ее получил? Не в субботу. Он не стал бы приходить поздней ночью и врываться в оранжерею, чтобы добыть бутоньерку. Нет, орхидея была аргументом в пользу истории Мандуляна о том, что Перитон приходил в воскресенье во второй половине дня, независимо от того, сможет Мэйтленд получить этому подтверждение или нет. Конечно, было верно и то, что взяв цветок специально, чтобы досадить викарию, Перитон, однако, не крутился рядом с викарием весь день. Но этому можно было найти десяток различных объяснений.

В любом случае, что произошло в воскресенье вечером? Между тем моментом, когда Перитон с орхидеей в петлице ушел от господина Мандуляна — если он действительно посещал его, — и до момента обнаружения тела его, по-видимому, никто не видел. Это само по себе может быть простой случайностью; он мог ходить без устали; по сути, в промежутках между его страстными, бурными, причудливыми любовными похождениями он был одиноким человеком; он очень часто исчезал на много часов кряду, устраивая весьма длительные прогулки. И вполне можно, что именно в тот самый воскресный день ​​ имела место одна из таких прогулок. В этом не было ничего такого удивительного. Что касается его передвижений в вечернее время, на этот счет до сих пор не было ни одного доказательства. Но кто-то знал о них, кто-то встретился и подрался с ним у Монашьей запруды — и, должно быть, это был Лоуренс.

— Минутку, минутку! — воскликнул Флеминг вслух. Если Лоуренс одурманенным лежал на диване Мандуляна с одиннадцати до начала второго, то очевидно, что он не мог драться у Монашьей запруды примерно около полуночи. Но предположим, что кто-то, кто встретился с Перитоном той ночью, подмешал наркотик в виски, чтобы не дать господину Мандуляну вмешаться в его — или ее — планы. И предположим, что этот кто-то заглянул в гостиную, прежде чем выйти из дома, увидел, что не только господин Мандулян, но и незнакомец лежат без сознания на двух диванах, и воспользовался возможностью замести его — или ее — следы, когда, сняв обувь незнакомца, она сама надела их — или он надел, поправил себя Флеминг. В таком случае это объясняло бы следы Лоуренса на запруде, оставленные в то самое время, когда Лоуренс, согласно его собственным показаниям, лежал на диване в гостиной в поместье.

Затем были отпечатки пальцев на ноже. Возможно ли, возможно ли это физически, что тот же человек, который забрал обувь, также сжал пальцы лежащего без сознания Лоуренса на рукоятке разделочного ножа так, чтобы оставить отпечатки пальцев? Это была довольно отвратительная идея, и все же с профессиональной точки зрения это было возможно. Опять же, два обнаруженных обрывка записки, один из которых нашли у Монашьей запруды на месте борьбы, а другой в коттедже Перитона, вполне могли быть написаны кому-то другому и были подброшены для того, чтобы обвинить Лоуренса. Конечно, это было возможно. Но с другой стороны, такое было возможно скорее при спланированном, ожидаемом, организованном, а не случайном обнаружении бессознательного тела Лоуренса на диване. И опять же — нельзя сказать, что это безусловно невозможно: организатору этого ужасного и хладнокровного заговора могло было заранее известно, что Лоуренс отправился встретиться с отцом Дидо.

— Нет, к черту все! — воскликнул Флеминг, — это все сплошные догадки. Так или иначе, не существует ни малейших доказательств. И в любом случае, это не объясняет разницу размеров этих ножей. Я не могу поверить, что девушка, как бы плохо с ней не обошлись, может намеренно пытаться подвести невиновного человека под казнь.

Вошел полицейский и объявил, что миссис Кители прибыла на полицейской машине, а в следующую минуту эту особу провели в комнату.

— Добрый день, мадам, — сказал Флеминг. — Я не буду долго вас задерживать. Вы узнаете это?

Он передал ей галстук, который Карью обнаружил в кустах.

— Да, сэр. Это один из галстуков бедного мистера Перитон, сэр, а если это не он, то точно такой же. Я часто видела, как он надевал его.

— Когда вы в последний раз видели его на Перитоне? Вы можете вспомнить?

Экономка прищурилась, нахмурила брови, прищелкнула пальцами и, наконец, сказала, что не может сказать наверняка. Это был один из дней на прошлой неделе, но точно она не могла вспомнить. По будним дням мистер Перитон носил галстуки по большей части одинаковые, темные, приглушенных тонов. Разве что его воскресные галстуки поддавались описанию лишь выразительным закатыванием глаз миссис Кители.

— Вы случайно не можете вспомнить, был ли на нем именно этот галстук в субботу, за день до того, как он был убит?

— Нет, сэр. Я боюсь, что не могу.

— И вы никогда не теряли ни одного из его галстуков, не так ли?

— Насколько мне известно, нет, сэр.

— А вы бы заметили, если бы какой-то из них пропал?

— Нет, сэр, не могу честно сказать, что я бы заметила. Видите ли, мистер Перитон часто ездил в Лондон и обратно, и иногда он брал туда с собой много одежды, а возвращался вовсе без багажа, а порой ровно наоборот. Случалось и так, что он ездил туда-сюда несколько раз, ничего не беря с собой. Как видите, сэр, у меня было немного шансов следить за его вещами.