Лео Брюс - Неоконченное дело

— Он рассказал вам хотя бы что-то полезное для дела? — перебил я его бесцеремонно и даже излишне строго.

— О да! Я как раз собирался перейти к этому. Мы с ним отправились в небольшой, но очень уютный паб, расположенный через лужайку от того дома. «Чаррингтонз» — так называется заведение. И он сообщил мне пару занимательных подробностей. Вечером, когда произошло убийство, он как раз дежурил.

— Почему ему запомнилось это? — поспешил поинтересоваться я.

— Здесь все легко объяснимо. Он знал Питера Феррерса как одного из джентльменов, проживающих в том здании. Прочитал, что в доме его брата произошло убийство. И конечно же, все запомнил. А кроме того, наш старина Стьют уже успел допросить его. Ему можно верить. Он утверждает, что Питер Феррерс приехал в тот вечер примерно в половине одиннадцатого. Задержался в вестибюле, чтобы спросить портье, кто выиграл заезд в три тридцать, — они с консьержем частенько обсуждали результаты скачек. Портье выдал ему всю информацию, и они только посмеялись над собой, поскольку оба поставили на одну и ту же лошадь. А она оказалась даже хуже, чем мой Зигзаг. Привратнику показалось, что Питер вел себя вполне нормально, и он вообще хорошо отозвался о нем как о примерном жильце дома с отменной репутацией, о котором никогда не ходило никаких сплетен.

— Он выходил позже?

— Только не через парадную дверь. Но зато до полуночи вполне мог еще воспользоваться служебным лифтом. А ведь есть еще пожарная лестница. Однако портье считает его уход теми путями маловероятным. Он едва ли смог бы потом незаметно вернуться, верно?

— Наверняка это как раз было бы крайне просто, — высказал свою мысль я. — В конце концов, консьерж не остается на своем посту всю ночь.

— Положим, что так. Но я выяснил и кое-что еще, — продолжал Биф. — Портье рассказал мне, куда Питер ставил на ночь свою машину, и ею он больше в ту ночь не воспользовался. Это круглосуточный гараж, где запомнили, как он приехал минут в двадцать одиннадцатого и сказал, что больше автомобиль ему пока не понадобится. Машину загнали в грузовой лифт, подняли наверх, где поместили позади множества других, и никто к ней уже не прикасался до следующего утра.

— До чего же хорошо все эти люди запомнили события, произошедшие так давно. Отличная память!

— Не забывайте, кто оживил события в их памяти. С каждым потом основательно побеседовал Стьют.

— Вывод прост. Питер не мог снова добраться до Сайденхэма и вернуться обратно, если не взял такси, не правда ли?

— Не мог. Стьют и здесь провел тщательную проверку. Я специально позвонил ему и спросил об этом. Нарвался на грубость с его стороны. Неужели я только сейчас дошел в своем следствии до столь важного момента? Он откровенно надо мной издевался. Уже месяц назад полиция установила, что в ту ночь ни один таксомотор не ездил в Сайденхэм из районов, расположенных поблизости от дома Питера. А если иметь в виду другой транспорт, то в его распоряжении мог быть только трамвай. Но поездка туда на нем занимает не менее двух часов, и еще два часа нужно ждать, чтобы трамвай вообще пришел. Впрочем, Стьют даже кондукторов трамваев допросил, и они в один голос заявили, что Питер в их вагонах не путешествовал.

— Кажется, первоначально Стьют заподозрил в убийстве все-таки Питера, не так ли?

— Вовсе не обязательно, — сказал Биф. — Но если ведешь расследование, стремишься установить все сопутствовавшие преступлению обстоятельства.

— Что еще сообщил вам привратник?

— Ничего особенного. Только подтвердил, что, когда утром по квартирам разносили заказанные заранее завтраки, Питер был, как обычно, у себя в спальне.

— Значит, вы снова не особенно продвинулись вперед в расследовании?

— Я бы так не сказал, — помотал головой Биф. — Более того, сегодня утром Питер Феррерс заедет сюда.

Но у меня возникло стойкое ощущение, что он в своем следствии топчется на одном месте.

— Думаю, — сказал я, — сейчас для вас самое подходящее время поделиться со мной своей версией, если она у вас вообще есть.

Биф выглядел предельно серьезным, когда тихо ответил:

— У меня ее нет. Во всяком случае, того, что вы бы назвали полноценной версией. Все повисло в воздухе. И уверен я только в одном: Стюарт Феррерс не убивал Бенсона.

— Но вы должны также прекрасно понимать, что, если не сумеете доказать этого, нет никакой надежды спасти его?

— Конечно, я все понимаю. И меня тревожит исход этого дела, как никакого другого прежде. Но нам еще только предстоит лично встретиться с этим человеком, и я нисколько не удивлюсь, если многое удастся прояснить в беседе непосредственно с ним.

В этот момент зазвонил телефон. Мы буквально вздрогнули, находясь в тесной маленькой комнате, которая, как и весь дом Бифа, казалась изолированной от внешнего мира, что усилило эффект звонка. Не приходилось ожидать, что здесь могут происходить какие-то события, нарушавшие сонную убогость окружавшей обстановки. Биф снял трубку.

— Да, — услышал я его голос. — Биф слушает. — После паузы: — Доброе утро, мистер Уэйкфилд. Да, мистер Уэйкфилд, он действительно сделал это? И вы только сейчас узнали? Что ж, даже не знаю, следует мне вас поздравить, мистер Уэйкфилд, или… О да, я прекрасно понимаю. Очень интересно. Спасибо за информацию, мистер Уэйкфилд.

И Биф дал отбой.

— Звонил Уэйкфилд, — пояснил он без всякой надобности.

— И что же он сообщил вам?

— Нечто, чего я никак не мог предвидеть. — И Биф принялся барабанить пальцами по письменному столу.

— Ну! — пришлось мне выжимать из него подробности. — О чем конкретно он вас информировал?

— Приехав утром к себе в редакцию, он обнаружил только что поступившее письмо от поверенных Стюарта. Вчера вечером они навещали его в тюрьме и получили определенные инструкции. Уэйкфилд рассказывал об этом очень важным тоном, невероятно довольный собой. Сложилось впечатление, что ему самому не очень-то и хотелось связываться со мной. Он разговаривал со мной так, словно это было ниже его достоинства.

Я нетерпеливо вздохнул.

— Какие инструкции?

— А вот какие. Выплатить в кассу «Новостей на текущий момент» сумму, необходимую для продолжения издания газеты.

— Похоже, чем ближе человек к виселице, тем более левых политических взглядов он начинает придерживаться, — съязвил я.

— Едва ли причина в этом, — отозвался Биф.

— Тогда в чем, по-вашему? Возможно, шантажистом был Уэйкфилд, а вовсе не Бенсон.

— Мне с самого начала не понравился Уэйкфилд, вот что я вам скажу.

И мне пришлось таким ответом временно удовлетвориться.

Миссис Биф препроводила к нам в комнату Питера Феррерса.

— Я организовал встречу с братом, — сказал он бодрым тоном, и меня снова привели в недоумение манеры этого молодого человека. Питер говорил так, будто устроил для нас приятную поездку в отель на приморском курорте, а не посещение тюремного застенка, где его брата держали в ожидании суда по обвинению в убийстве. Такое равнодушие заставило меня по-другому отнестись к словам портье о том, каким спокойным мистер Питер Феррерс выглядел, когда вернулся домой в вечер убийства. Мне теперь представлялось, что, даже явившись к себе прямо с места преступления, он все равно хладнокровно обсудил бы с привратником результаты проходивших днем скачек. Поразительный человек, как ни взгляни!