Ричард Фримен - Око Озириса [сборник litres]

– Пожалуйста, оставьте пальцеграф у меня, миссис Хорнби, – попросил Торндайк, прерывая нескончаемое пустозвонство гостьи. – Понимаете, леди, мне, вероятно, придется использовать эту книжечку как вещественное доказательство, поэтому попрошу вас, миссис Хорнби, и вас, мисс Гибсон, написать свои имена – так мелко, как только можно, – на страничке с отпечатком большого пальца мистера Рубена. Тогда у наших противников не возникнет повода обвинить нас на суде в том, что, после того как вы держали пальцеграф в руках, страничка была подделана.

– Неужели найдутся мерзавцы, способные на такую подлость? – вознегодовала миссис Хорнби, но Торндайк твердо вложил ей в пальцы авторучку, и женщина поставила свою подпись в указанном месте, а мисс Гибсон – чуть ниже.

– Теперь, – объявил Торндайк, – сделаем увеличенную фотографию этой странички с отпечатком пальца. Вообще-то я мог бы провести съемку попозже, поскольку вы оставляете книжечку в моем распоряжении, но мой помощник уже подготовил аппарат, так что не вижу смысла откладывать процесс. Вы согласны?

Обе леди, снедаемые любопытством, закивали, и Торндайк пригласил нас всех подняться этажом выше в лабораторию, где искусник Полтон привычно колдовал в своем одиноком величии. Я и сам впервые ступил в это священное место, поэтому озирался по сторонам с не меньшим удивлением, чем дамы. Сначала мы очутились в тесной комнатке, по-видимому, служившей мастерской, ибо там стояли плотницкий и столярный верстаки, токарный станок и несколько механических приспособлений, которые я не успел толком разглядеть, но заметил, что помещение аккуратно прибрано. Торндайк тоже обратил на это внимание, потому что с порога заулыбался при виде очищенных от стружек станков и чисто выметенного пола.

Из мастерской мы шагнули прямо в лабораторию – просторный зал, часть которого была отведена под химические опыты; на стенных полках громоздились банки с реактивами, колбы, пробирки и тому подобные принадлежности. В противоположном конце стояла массивная фотокамера, передняя часть которой – та, что с линзой, – была прочно зафиксирована, а держатель на подставке скользил по параллельным направляющим туда-сюда: либо к передней части, либо от нее. Пока Торндайк объяснял устройство аппарата мне и нашим гостьям, Полтон закреплял пальцеграф в держателе.

– Мне часто приходится работать с подписями, чеками, векселями и другими спорными документами, – сказал Торндайк, отвечая на вопрос мисс Гибсон. – Мой натренированный глаз и с помощью карманной лупы способен различить мельчайшие детали на чеке или купюре, но «одолжить» свой глаз судье или присяжному я не в состоянии, поэтому предоставляю им фотографический снимок, выполненный с увеличением, а служители закона сравнивают его с оригиналом. Мелкие детали при увеличении выглядят довольно непривычно. Вы, леди, наверняка рассматривали почтовые марки, но замечали ли вы белые пятнышки в верхнем уголке? Или различия в орнаменте на двух сторонах цветочного венка?

– Нет, я ничего такого не замечала, – призналась мисс Гибсон.

– Не вы одна; лишь немногие люди, не считая филателистов, улавливают такие тонкости, – продолжал Торндайк, – между тем, бросив даже беглый взгляд на укрупненное изображение, вы обнаружите те нюансы, которые прежде ускользнули от вашего внимания. Вот посмотрите, мисс Гибсон. – И мой коллега подал изумленной девушке фотографию марки с картинкой, увеличенной до восьми дюймов.

Пока леди ахали в восхищении, Полтон отодвинул камеру на нужное расстояние, зафиксировал пальцеграф в определенной позиции и сконцентрировал на нем направленный параболическим отражателем свет от мощной газовой лампы.

– Что означают эти цифры? – поинтересовалась мисс Гибсон, имея в виду разметку на одной из сторон направляющих.

– Степень увеличения или уменьшения, – объяснил Торндайк. – Если стрелка на нулевой отметке, фотография воспроизводит реальный размер предмета; если стрелка указывает на «×4», снимок получится в четыре раза больше реального размера; если стрелка установлена на «/4», фото будет в четыре раза меньше предмета. Сейчас стрелка указывает на «×8», то есть в диаметре снимок окажется в восемь раз больше оригинального отпечатка.

К этому моменту Полтон сфокусировал камеру, мы быстро взглянули на увеличенное изображение и, пока фотограф настраивал выдержку и обрабатывал пластинку, посетили соседнее помещение, приспособленное для бактериологических исследований. Когда мы вернулись в зал, Полтон осторожно держал еще не просохшие негативы, на которых мы увидели гротескный по своей колоссальности отпечаток большого пальца. Торндайк придирчиво оглядел его и, удовлетворенно кивнув Полтону, вновь поблагодарил миссис Хорнби за то, что цель ее визита достигнута.

– Я рада, что все складывается удачно, – сказала мне мисс Гибсон, когда через несколько минут мы не спеша поднимались по улице вслед за миссис Хорнби и моим другом, – мне понравились и приборы, и механизмы, и, главное, оптимистичный настрой мистера Торндайка: у него явно на уме какие-то идеи; мне стало гораздо спокойнее.

– Вот и славно, я ведь говорил вам, что доктор не возился бы так и не тратил столько времени, не будь у него определенной цели и существенных оснований надеяться на успех, – ободрил я девушку.

– Спасибо, – ласково прошептала она, – и еще у меня к вам небольшая просьба, вы ведь не откажете?

Она заглянула мне в лицо с такой трепетной грустью, что сердце у меня сжалось, и я был готов на все. Если бы Торндайк увидел меня в ту минуту, то не пожалел бы, что оберегает от меня свои секреты и держит своего сентиментального партнера в неведении относительно важнейших деталей расследования. Я поспешил, однако, вернуть себе душевное равновесие, и, когда мы дошли до Флит-стрит, где миссис Хорнби уже садилась в кэб, я, пожимая руку мисс Гибсон, пообещал, что мы увидимся при первой возможности. Обещание я собирался выполнить самым неукоснительным образом.

– Вы, кажется, в доверительных отношениях с нашей прекрасной гостьей, – заметил Торндайк, когда мы, проводив дам, повернули обратно. – Хорошо, что вы умеете располагать к себе людей, Джервис.

– Мисс Гибсон так общительна и искренна, что от меня, собственно, не требуется особых усилий.

– Да, девушка добрая, умная и к тому же хорошенькая. Полагаю, излишне намекать, чтобы вы смотрели в оба?

– Ну что вы! Как я могу соперничать с человеком, попавшим в столь тяжелое положение? – произнес я угрюмо.

– Конечно, вы не способны на это, но я имел в виду совсем другое. Вам удалось выяснить, как в действительности мисс Гибсон относится к Рубену Хорнби?

– Нет, – помотал я головой.