Роб Томас - Мистер Критик

— Да?

— Ты сказала бы мне, если бы знала где она? Фейт, я имею в виду.

Вероника помедлила. Давным-давно она пообещала. Она молчала многие годы. Но теперь Грейс смотрела на нее с надеждой и отчаянием… у этой девушки почти никого не осталось, матрац на полу, последствия травмы и одиночества и страха, с которым она только сейчас начала справляться.

— Все что я знаю, — сказала она. — Что Дункан назвал ее Лилли.

Грейс прикусила уголок губ. На секунду Вероника поверила, что она заплачет. Но потом она кивнула и взяла вилку.

— В любом случае, — сказала Грейс, резкий сигнал сменить тему. — Теперь я работаю тут пять дней в неделю. Почти целый день, зависит от того сколько у них часов для меня. Не так все плохо.

— Мне жаль. Что, знаешь… так случилось с Херстом. Не могу поверить, что они не нашли для тебя никакого пособия.

Грейс пожала плечами.

— Все нормально, — она наколола кусок пирога на вилку. — В смысле, не пойми меня неправильно… я не воспринимаю это как какую-то великолепную ситуацию для закаливания характера, которую послал мне Бог. Но я не дам этому меня остановить. Или я найду деньги на обучение, или я найду другой способ пойти туда, куда хочу. Черт с ним, может я поеду сразу в Нью-Йорк или Лондон, и Херст может послать себя подальше.

— Аминь, — сказала Вероника, поднимая кружку в тосте. Они тихонько чокнулись над столом.

Лицо Грейс смягчилось. Она посмотрела на пирог, задумчиво надув нижнюю губу. Когда она подняла глаза, ее лицо порозовело.

— Как часто люди говорят тебе спасибо?

Вероника проглотила кофе и откашлялась.

— «Спасибо» идет как раз после «ты разрушила мою жизнь» и перед «когда я до тебя доберусь».

— В смысле, если бы ты не копалась, «Гранд» скорее всего договорился со мной, и я все еще училась бы в Херсте. Не знаю, почему я тебе благодарна и твоей чертовой честности, — сказала Грейс с иронией. Потом она улыбнулась. — Но, Вероника… Спасибо.

Вероника не была уверена, что ответить. Она смотрела девушке в глаза, потом Грейс улыбнулась, пожала плечами и направилась на кухню. Вероника съела еще кусок пирога. И пока она радовалась сахарной благодати, она прозрела. Она тут же поняла, что никогда не будет богатой. Комфорт Вероники был в изнуренном состоянии. Она не могла придумать наказания хуже, чем манипуляция своими эмоциями. Чтобы тебя обыграли. Так почему это «спасибо» от девушки, которая ей врала, которая пыталась обыграть систему, значило для нее больше, чем большой чек от корпоративного клиента, который был совершенно прав? Пойми это, подумала она, и может я помогу своим детям понять почему их мать смирилась с жизнью, когда она сидит в придорожном кафе с пирогом и кофе, как и дедушка.

— Дорогая, можешь взять начос? Мне нужно поставить фаршированные грибы в духовку.

Вероника взяла поднос из протянутых рук Кита.

— Хорошо.

С возвращения Вероники из Вегаса прошла неделя, и они были на кухне отца, заканчивая приготовления множества закусок, которыми можно было бы прокормить армию при Геттисберге. Тарелки с овощами, мини пирожками с заварным кремом и чипсами стояли по всей комнате. Был день выборов и Кит пригласил всех, кому могла понадобиться эмоциональная поддержка, пока считали результаты. Он присел у плиты в фартуке с надписью «Поцелуй копа», борясь с кастрюлей грибов, фаршированных сыром и хлебным мякишем.

Вероника прошла через дверь кухни. Гостиная и столовая были переполнены друзьями и соседями. Было много знакомых лиц — помощники шерифа в отставке, друзья Кита из пожарных и врачей. Несколько соседей из их старой квартиры. Инга махнула ей со своего места в кресле Кита. Лиза стояла в дверях, деля тарелку с клубникой и гаудой со своей женой, Линдси. Мак и Уоллес сидели на диване, их глаза были прикованы к избирательным отчетам, Мак рассеянно чесала уши Пони, пока смотрела.

Стол в столовой уже был наполнен тарелками с сыром, бутылками с вином, вегетарианским соусом и башней шоколадных пирожных, которые Вероника испекла днем. Она очистила место для начос и поставила их, когда к ней подошел Клифф.

— Как все идет? — спросила она, отодвигаясь, когда он взял пластиковую тарелку. Он пожал плечами.

— Все еще маленький разрыв. Может быть долгая ночка.

Участки закрыли три часа назад, и хотя многие бюллетени уже посчитали, гонка была жесткой, чтобы предсказать победителя. Она вздохнула.

— Что ж, по крайней мере, у нас полно еды, чтобы пережить сегодняшний конец света.

— Очень бодро. Какие-то новости от нашего друга, Иуды?

Вероника предостерегающе на него посмотрела.

— Отец пригласил заглянуть его сегодня, без всяких обид, но я сомневаюсь, что он появится. Когда я с ним говорила, кажется, ему было очень стыдно.

— Я тебе вот что скажу. Если сегодня Лэмб проиграет, я прощу и забуду. Нет убытка, нет проблемы. — Клифф положил себе в рот помидор.

Она улыбнулась.

— А если он победит?

— Еще четыре года Лэмба будут для нас всех достаточным наказанием, — сказал Клифф. — И я не приглашу Элая на мое день рождение.

Вероника наблюдала, как Клифф отправился назад в гостиную, его тарелка была полна едой. По сути, она не простила Уивила. Но ранее на неделе он прислал ей фото, без всяких подписей. На нем были Жаде и Валентина, закопавшие его по шею в песок на пляже, все смеялись.

Неожиданно она услышала его голос. Знаешь, какого это, когда есть люди, которые рассчитывают на тебя и ты их подводишь? Что бы она сделала, чтобы позаботиться о людях, которые на нее рассчитывали? Как бы далеко она зашла? Она подумала о Беллами, прикованном наручниками к кровати в больнице. Она подумала о выражении лица Грейс в кафе, когда она сказала, что его будут судить за его преступления. Сейчас она была способна ответить на этот вопрос в меньшей мере, чем когда-либо.

В дверь постучали. Вероника встряхнулась и пошла к ней. Лео стоял на крыльце, одетый в черную кожаную куртку поверх рубашки и галстука. В руках он держал бутылку вина. Они не виделись с воскресенья, с долгой поездки обратно в Нептун. Тогда они оба были взвинчены от своей находки, нервные и печальные, и в то же время взволнованные. Они не много говорили, но во время остановки передохнуть у парка Джошуа-Три, они сидели за столиком для пикника и ели бургеры и картофель фри. Небо над пустыней было сурового стального цвета, пейзаж сухой и насыщенный, как осенние листья. Она подумала, что на восточном побережье все в осенних красках. У нас свой собственный пейзаж.

— Знаешь, Вероника, вместе мы сила, — неожиданно сказал Лео, нарушив тишину. Вероника почувствовала, как загорелись ее щеки, вспоминая разделенные поцелуи десять лет тому назад. Она бы соврала, если бы отрицала некоторое притяжение Лео к ней во время их работы над делом. Она бы соврала себе еще больше, если бы отказалась признаться что ей это нравится. Но грязный маленький секрет, тот который терзал ее в предрассветные часы, когда она не могла заснуть, был в том, что она чувствовала что-то похожее к Лео.