Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

– Она сказала, посыльный? Надо будет проверить. Возможно, сыщется конверт. Как по-вашему, – продолжал Аллейн, – он сильно ею увлечен?

(Эдвард сказал: «По поводу Фэ. Случилось нечто очень странное. Не могу объяснить, но мне хочется думать, что ты поймешь».)

– Очень к ней привязан? – говорил Аллейн.

– Не знаю. Не знаю, что и думать.

– Они часто видятся?

– Не знаю. Он… он жил на Дьюкс-Гейт, пока искал квартиру.

– Возможно, роман завязался тогда. Как по-вашему?

Она покачала головой. Аллейн ждал. Теперь его мягкая настойчивость показалась Карлайл невыносимой. Она чувствовала, как удерживающие ее душу якоря обрываются, а саму ее уносит в темноту. Ее обуяли обида и душевная боль, которых она не могла ни понять, ни контролировать.

– Я не хочу об этом говорить, – произнесла она запинаясь. – Это не мое дело. Я не могу так продолжать. Отпустите меня, пожалуйста. Ну пожалуйста, отпустите меня.

– Конечно, – сказал Аллейн. – Я отвезу вас домой.

К тому времени, когда они приехали на Дьюкс-Гейт, рассвет уже настолько вступил в свои права, что дома с их слепыми окнами и запертыми дверями были ясно различимы в слабом полусвете.

Выступая из ночи, знакомая улица приобрела вид изнуренный и таинственный, и Карлайл испытала некоторое облегчение, когда позвякивание молочных бутылок в проулке нарушило мрачную тишину.

– У вас есть ключ? – спросил Аллейн.

Они с Фоксом и мужчина с переднего сиденья терпеливо ждали, пока она рылась в сумочке. Подъехала вторая машина, из которой вышли четверо. «Все это придает нам значительности, – подумала она. – Ведется важное расследование. Расследование убийства».

В былые времена она раз или два возвращалась в такой час с Эдвардом Мэнксом с вечеринки. Неопределимый домашний запах ударил им в нос, едва они переступили порог. Карлайл зажгла лампу, и в безмолвном фойе стало светло, а тогда она увидела свое отражение во внутренних стеклянных дверях: ее лицо было залито слезами. Аллейн вошел первым. В вечернем смокинге, со шляпой в руке, он имел вид человека, который проводил ее домой и вот-вот пожелает доброй ночи. Остальные быстро вошли следом. «Что теперь? – задумалась она. – Теперь он меня отпустит? Что они собираются делать?»

Аллейн вынул из кармана документ.

– Это ордер на обыск, – сказал он. – Не хочу поднимать с постели лорда Пастерна. Думаю, достаточно будет, если…

Он прервался, быстро шагнул к затененной лестнице и взбежал на десяток ступеней. Фокс и остальные тихонько застыли у дверей. Маленькие французские часы на площадке торопливо тикали. На втором этаже распахнулась дверь, и на лицо Аллейна упал слабый отблеск света. Голос, безошибочно принадлежащий лорду Пастерну, громко говорил:

– Плевать мне, как ты расстроена. Да хоть из себя выйди, если угодно, но не пойдешь в кровать, пока я не выработаю расписание. Сядь.

Со слабой улыбкой Аллейн двинулся наверх, и после минутной заминки Карлайл стала подниматься следом.

Все были в гостиной. Леди Пастерн, все еще в вечернем платье, но теперь с очень темными тенями у глаз и губ, сидела в кресле у двери. Фелиситэ, переодевшаяся в пеньюар и снявшая часть макияжа, казалась прекрасной и хрупкой. Эдвард, очевидно, сидел с ней рядом и встал при виде Аллейна. Лорд Пастерн, сняв смокинг и закатав рукава, сидел за столом посреди комнаты. Перед ним были разложены листы бумаги, в зубах зажат карандаш. Чуть в стороне от этой группы, сложив руки на коленях, обернутых шерстяным домашним халатом, с аккуратно заплетенными в косу волосами, сидела мисс Хендерсон. У двери стоял полицейский в штатском. Карлайл его узнала. Это он сопровождал их из клуба много часов назад, можно подумать, в иную эпоху. От него она улизнула, чтобы вернуться в «Метроном», и теперь впервые задумалась, насколько же подозрительным должна была показаться полицейским эта выходка. Полицейский смущенно смотрел на Аллейна, который как будто собирался заговорить с ним, когда вошла Карлайл, но посторонился, чтобы ее пропустить.

Эдвард быстро направился к ней.

– Где ты была? – спросил он сердито. – В чем дело? Я… – Он заглянул ей в лицо. – Лайл? В чем дело? – повторил он.

Лорд Пастерн поднял глаза.

– А, привет, – бросил он. – Где, черт побери, тебя носило, Лайл? Ты мне нужна. Садись.

«Как сцена в пьесе, – подумала она. – Все сидят, измученные, в прекрасно обставленной гостиной. Третий акт триллера». Она поймала взгляд полицейского в штатском, который смотрел на нее с отвращением.

– Извините, – сказала она. – Боюсь, я просто вышла с черного хода.

– Это я понял, мисс, – ответил он.

– Нельзя же быть в двух местах одновременно, верно? – с деланой веселостью добавила Карлайл. Она старательно избегала встречаться взглядом с Фелиситэ. А та смотрела на нее озабоченно и настойчиво, вопросительно подняв брови.

– Рад, что вы приехали, Аллейн, – бодро сказал лорд Пастерн, – хотя, должен сказать, вы не особо спешили. Я делаю за вас вашу работу. Садитесь.

Голос леди Пастерн, замогильный от усталости, произнес:

– Могу я предположить, Джордж, что, раз, по всей вероятности, эти джентльмены намерены тебя арестовать, твой выбор выражений неуместен.

– Какие утомительные вещи ты говоришь, Си, – отозвался ее супруг. – Ничего тебе это не даст. А вот вам, – продолжал он, грозя карандашом Аллейну, – требуется расписание. Вам нужно знать, чем мы занимались перед отъездом в «Метроном». Надобна система. Ладно. Я вам ее выработал. – Он хлопнул ладонью по листу. – Без показаний Морри расписание, конечно, неполно, но их мы получим завтра. Лайл, мне от тебя кое-что нужно. Иди сюда.

Встав позади него, Карлайл посмотрела на Аллейна. Лицо у того было вежливо-внимательное, глаза устремлены на заметки лорда Пастерна. В свою очередь и повинуясь нетерпеливому постукиванию карандаша, она тоже на них посмотрела.

Увидела она краткое расписание, составленное в разграфленных карандашом клетках. Наверху, во главе каждой колонки, она прочла имена: ее собственное, леди Пастерн, Фелиситэ, Эдварда, лорда Пастерна, Морено, Риверы, мисс Хендерсон и Спенса. Слева лорд Пастерн указал время, начиная с 8.45 и заканчивая 10.30. Каждый промежуток был отчеркнут горизонтально, и в клетках под каждым именем шли заметки о местонахождении гостей и домашних. Так, в «прибл. 9.15» она и леди Пастерн были в гостиной, мисс Хендерсон поднималась к себе наверх, Фелиситэ находилась в кабинете, Ривера – в коридоре, лорд Пастерн и Морри Морено – в бальном зале, Спенс – в комнатах слуг.

– Время, – с важным видом объяснял лорд Пастерн, – указано по большей части лишь приблизительное. Иногда мы знаем точно, но не всегда. Суть в том, что можно увидеть, кто был с кем и кто был один. Метод. Теперь ты, Лайл. Прочти внимательно и проверь свою графу.