Энтони Гилберт - Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

А потому он ускорил затянувшийся процесс прощания с уходившей гостьей.

– До скорого свидания, – сказал викарий, одарив ее своей чарующей улыбкой и протянув руку. – Не забудьте уговорить своего супруга навестить меня, пока он все еще в отпуске.

– Сделаю все возможное, – пообещала именитая прихожанка, – но вы ведь знаете, какой характер у наших моряков.

– Тогда скажите ему так: викарий ждет захода вашего фрегата в его гавань, – пошутил святой отец.

Знатная прихожанка от души рассмеялась. Как остроумно! И в самую точку, как любил отмечать ее ненаглядный Гарольд. Между тем викарий вернулся в свой холл и увидел букет голубых дельфиниумов от прихожанки, за что та была удостоена другой милой улыбки. У викария в собственном саду росли куда как более пышные цветы, но он, естественно, умолчал об этом. Мимо проезжало такси, и прихожанка остановила его. Скулы викария уже болели от улыбок, но он не мог не улыбнуться ей в последний раз, однако теперь уже с облегчением. Нечасто такси подворачивались как раз вовремя. По крайней мере, не в Буше. Машина отъехала. Пассажирка тоже улыбалась и махала в окно рукой, словно отправлялась на войну. Когда она пропала из вида, викарий снова выглянул наружу. Мисс Кэппер уже подошла совсем близко, но благодарность священника Провидению оказалась несколько омрачена при виде ее сопровождающей – существа, напоминавшего зеленого надувного слоника из резины. Это, заключил он, должно быть, та самая дама, которая с недавних пор поселилась у мисс Кэппер. Дороти не рассказывала ему о мисс Карбери, но он знал обо всем, как и положено хорошему викарию приходской церкви. Властям не следовало тратить сил, вербуя секретных агентов. Они вполне могли бы обойтись сведениями, собранными священниками. Он снова удалился внутрь дома, чтобы появиться в стратегически важный момент, и его взгляд опять упал на букет дельфиниумов. Он вынул цветы из вазы. Их-то и следовало передарить мисс Кэппер. Ему повезло, что именитая прихожанка принесла букет. Им, конечно, далеко до красоты цветов его сада, но Дороти не придаст этому значения, даже если заметит разницу. Для его целей они вполне подошли, как сгодились бы даже искусственные цветы из синей бумаги. Похожий в этом смысле на Сесила, викарий знал, что ценно само по себе внимание.

И когда две дамы проходили мимо калитки его дома, святой отец выскочил из нее, как чертик из табакерки, с букетом в руке. Дороти пришла в восторг. Такое же чувство всем своим видом демонстрировал и викарий.

– Вы как раз та, кого я давно надеялся встретить приватно, – сказал он. – Не находите, что день выдался ужасный, верно?

Дороти представила ему мисс Карбери и рассказала о походе в кино.

– Очень приятно! – раскланялся викарий. – Но дело в том, что я как раз собирался убедить вас взять на себя обязанности секретаря Ассоциации содействия развитию Соломоновых островов. Как вы знаете, мисс Кондер долгие годы возглавляла ее, но теперь она…

Конечно, мисс Кэппер сразу его поняла. Не прошло и двух месяцев после отпевания в церкви мисс Кондер. И у викария возникли вполне понятные затруднения в поисках ее замены. Однако Дороти обрадовало его предложение. Она давно мечтала, чтобы к ней обратились с чем-то подобным, потому что викарий, помимо прочих достоинств, обладал способностью внушать людям, что им оказывают величайшую честь, даже заставляя по несколько часов каждое утро смахивать пыль со скамей и начищать церковную медь.

Затем викарий протянул ей дельфиниумы и пошел рядом с двумя леди, как добрый друг.

– Это всего лишь несколько садовых цветков, – сказал он, – но вам, как я подумал, будет приятно принять их в дар от меня.

– Они очень красивы, – буквально выдохнула в экстазе Дороти. – Еще когда вы устраивали праздник Преображения Господня у себя дома (а викарий предпочитал неизменно проводить его в саду), я заметила, как хороши у вас дельфиниумы. Хотя они тогда, конечно, еще не полностью распустились, – честно призналась она в невольном преувеличении.

Но викарий, кажется, не заметил его. Он заранее знал, что любые цветы покажутся ей вдвойне прекрасными, если она будет считать их выросшими в его саду. Они уже дошли до входной двери дома Дороти, и она спросила, не желает ли викарий подняться к ней и что-нибудь выпить.

– Уж не хотите ли вы сказать мне, мисс Кэппер, что держите у себя алкогольные напитки? – напустил на себя немного строгости священник.

Дороти оробела и выглядела ошарашенной.

– О… Я даже не знала, что вы будете против… У меня только и есть что немного хереса…

Она, разумеется, не стала пояснять, как купила бутылку у бакалейщика еще год назад, когда у нее зародилась идея вести себя немного смелее и приглашать в гости других прихожан. Так у нее появилась мечта, снова не сбывшаяся: Дороти несколько раз зазывала приятных ей людей, но те неизменно отказывались, ссылаясь на занятость. И она снова наглухо захлопнула створки своей отшельнической раковины. А ведь херес стоил три шиллинга и десять пенсов, причем торговец дал полную гарантию отменного вкуса и сладости напитка.

– Боюсь, мистер Брис, вам придется извинить нас за беспорядок в квартире, – сказала мисс Карбери. – Мне ведь столь поспешно пришлось уйти.

Она ясно давала понять, что не одобряет эмансипированных нравов Дороти.

Но мистер Брис отверг всякую мысль о своей нетерпимости к некоторому беспорядку в жилье своих прихожан. Напротив, ему нравилось видеть мелкие признаки их повседневного существования, отмечать их обыденные привычки. Дороти открыла входную дверь, и все трое вошли в холл. Мисс Кэппер стала рассказывать викарию о сломанном замке.

– Мисс Карбери считает, мы имеем право требовать компенсации стоимости ремонта с районного совета, поскольку один из их служащих нанес нам этот ущерб…

Викарий подтвердил свое согласие с такой идеей.

Дороти же придерживалась на сей счет несколько иного мнения. Они, видимо, оба правы относительно компенсации, но ведь замок оказался сломан, когда представитель местных властей проверял безопасность ее жилища. Ведь если бы в дом угодила бомба во время очередного налета, местный совет не стал бы взыскивать с нее денег за спасение из-под развалин. Вот почему она не считала возможным жаловаться. К тому же нечто подобное произошло впервые… Разве викарию не кажутся ее доводы разумными?

Викарий несколько двусмысленно ответил, что подобный ход мыслей делает ей честь.

Мисс Карбери, не сдержавшись, заметила: мягкотелость никому не может послужить во благо, не говоря уже о том, чтобы сделать честь.

Они добрались до верхнего этажа, и Дороти собиралась открыть дверь своей квартиры, когда викарий, истинный джентльмен, опередил ее. Элегантным движением, подмеченным у офицеров, он распахнул дверь и тут же мгновенно отступил в сторону, чтобы пропустить даму первой. В ту же секунду раздался оглушительный грохот, и что-то стремительно обрушилось на пол. Дороти и мисс Карбери стояли с таким видом, словно сам Люцифер слетел с Небес в квартиру номер тридцать в доме по Блейксли-авеню. Викарий осторожно приблизился к предмету и склонился над ним. А затем голосом, лишенным всех профессиональных обертонов, воскликнул: