Патриция Мойес - Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства (сборник)

– Мне чрезвычайно приятно, – заявила проникновенным голосом леди Феншир, – открыть прямо сейчас ежегодный Праздник деревни Крегуэлл.

– Раз, два, три! – прозвучал неотчетливо громкий голос, и под грохот литавр и завывание тромбонов оркестр Крегуэлла выдал свою весьма своеобразную аранжировку «Поднять якоря».

В тот же момент дождь начался всерьез. Было ровно два тридцать.

В два тридцать пять Куайт сообщил:

– Кажется, вам везет, Тиббет. Мы смогли проследить информацию, которая вам необходима. Похоже, есть библиотеки, где хранятся старые экземпляры газет. Я помню, вы говорили, что ваша вырезка – из «Буголаленд таймс» двадцатилетней давности.

– Да, верно.

– Так, а эта из «Ист-Буголаленд мейл». Местная газета того региона, где жила интересующая вас семья – поэтому здесь изложено подробнее. Конечно, это не официальный документ, но тут совершенно ясно, что мальчик погиб вместе с родителями. Все трое, в автомобильной аварии. Прочтите сами.

– Одиннадцать стоунов, пять фунтов, две унции, – медленно произнесла плотная леди. Викарий, застенчиво расположившийся на платформе из ящиков от семян, был польщен.

– Одиннадцать стоунов, пять фунтов, две унции, – повторила Эмми, записывая на клочке бумаги. – Ваше имя, пожалуйста.

– Миссис Бартон, ферма Хоул-Энд.

– Благодарю вас, миссис Бартон. Вот ваша квитанция. Шесть пенсов, пожалуйста.

Сопровождавший ее мужчина – предположительно мистер Бартон – небольшой и жилистый, похожий на престарелого жокея, громко сказал:

– Четырнадцать стоунов восемь фунтов.

У викария вытянулось лицо. Эмми заполнила квитанцию, и пара удалилась.

Викарий обратился к Эмми театральным шепотом:

– На самом деле, миссис Тиббет, мой вес…

– Не говорите, прошу вас, – перебила она, – я могу случайно выдать, если мне будет известно.

– Я лишь хотел сказать, – с достоинством произнес викарий, – что вешу меньше четырнадцати стоунов. – Он вздохнул, осмотрел свой уютно округлый силуэт и добавил: – Летом я играю в крикет. Боюсь, что недостаточно.

– В основном люди называют около тринадцати стоунов, – сказала Эмми утешительным тоном.

– Средняя оценка – тринадцать стоунов десять фунтов, – сказал викарий, обладающий острым слухом. – Я устно высчитал. Дело, боюсь, в этом костюме. Его сшили несколько лет назад, я тогда поплотнее был. Он и создает, э-э… превратное впечатление. – Викарий засмеялся несколько смущенно. – Никогда не судите о книге по обложке.

В этот момент появилась Изобель Томпсон.

– Перерыв на чай, – сказала она радостно, обращаясь к Эмми.

– Изобель, но я…

– Не спорить, – возразила подруга. – Вайолет взяла на себя «хлам», а я подменю тебя на полчаса. Тебе полагается чай. Я бы на твоем месте поторопилась, – добавила она.

И правда, дождь начался снова, крупными плюхающимися каплями. Эмми с благодарностью сказала:

– Спасибо. Если так, то я быстро.

– Я думаю, – сказал викарий жалобно, – что мне надо надеть макинтош.

– Это будет крайне несправедливо, мистер Дишфорт, – сказала Изобель дружелюбно, но твердо. – Все, кто делают ставки, должны иметь возможность хорошо вас разглядеть.

– Получается, будто я уродец в ярмарочном балагане, миссис Томпсон.

– Уродец или нет, но вы точно в ярмарочном балагане, – ответила Изобель. – И подумайте о церковной крыше.

– Вашему мужу вряд ли понравится, если я умру от простуды.

– Я не против подержать над вами зонтик, но плащ надевать не следует. Так сказала миссис Мансайпл.

– Ну, знаете ли! Миссис Мансайпл не может распоряжаться…

Эмми оставила спорящих и пробралась под навес, где были напитки и закуски.

Глотая горячий чай и заедая чудесным пирогом миссис Роджерс, она вдруг вспомнила слова викария – и тут ее осенило. Она огляделась в поисках Фрэнка Мейсона, но его нигде не было. Эмми выглянула из-под тента: лило пуще прежнего, а ей не хотелось тратить свои драгоценные полчаса на беготню под дождем. Тут она увидела Мод и окликнула ее.

– Здравствуйте, миссис Тиббет, – сказала девушка. Она была в резиновых сапогах, блестящем пластиковом плаще и зюйдвестке и выглядела так, будто никакой силы дождь не сможет ее запугать. – Чем могу помочь?

– Вы не видели Фрэнка Мейсона?

– Да, но не сейчас. Он вам нужен?

– Ничего конкретного. Но если увидите его, скажите, что книга, наверное, там, где «счастливый нырок».

– Вы про ту книгу, которую он по ошибке принес с хламом?

– Да, про нее. Он мне сказал во время ленча, что она завернута в коричневую бумагу. А ваша мама несколько раз повторила: все, что для «нырка», должно быть обернуто, а хлам – нет.

Мод состроила гримасу.

– Скудная тогда надежда – найти ее, – сказала она. – Ну, все равно, увижу его – скажу.

– Спасибо, – ответила Эмми и вернулась в сухую теплую палатку с приятным чувством выполненного долга. Было четыре часа дня.

Куайт начал проявлять определенный энтузиазм. Он собрал несколько папок и бумаг у себя на столе и оставил сигарету догорать в пепельнице, пока изучал их. Он сказал Генри:

– Тут может быть кое-что для вас, Тиббет.

– Я долго сомневался, – ответил Тиббет. – Просто не мог в это поверить.

– В нашем департаменте умеют верить всему, – сказал Куайт с мрачной гордостью. – Вспомните дело Лонсдейла. Легенда, тщательно созданная за двадцать лет в нескольких странах…

– Я об этом подумал, – сказал Генри. – Но этот мальчик так молод…

Куайт постучал по машинописному листу, только что выложенному на стол.

– Мачеха отца, – сказал он. – Магда Мэннинг-Ричардс, урожденная Борти. Венгерка. Приехала в Лондон танцовщицей кабаре более пятидесяти лет назад. Познакомилась с Хэмфри Мэннинг-Ричардсом, который в те времена был комиссаром в Буголаленде, и вышла за него замуж. Поехала туда с ним и была враждебно принята британской общиной. После смерти мужа и женитьбы пасынка Тони вернулась в Венгрию, где стала активной революционеркой. При ее знании Буголаленда естественным образом вошла в контакт с наиболее радикальными левыми элементами страны до дней Независимости. Двадцать лет назад Тони Мэннинг-Ричардс погиб в автомобильной катастрофе в Буголаленде вместе с женой и пятилетним сыном. Через десять лет после этого Магда появилась в Алимумбе – городе, где жила поначалу с мужем, в западном Буголаленде. Естественно, она не рискнула появиться на востоке, где Тони и его семью хорошо знали – потому что с ней был пятнадцатилетний мальчишка, которого она представляла как своего внука-сироту.

– Кто же он? – спросил Генри. Ему стало слегка не по себе при мысли о Мод.

Куайт пожал плечами:

– Ваши догадки вряд ли отличаются от моих, старина. Почти наверняка венгр – подлинный родственник Магды. Дитя революции. Это точно. И тщательно подготовлен к работе тайного агента. Ультраконсервативное, убежденное колониалистское происхождение сделано очень грамотно.