Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

— Она не даст себя в обиду, — сказала Лора. — И я буду за ней присматривать и все такое. Велика ли важность, что мы убьем Тидсонов, если это помешает им убить нас?

Гэвин ухмыльнулся.

— Не думаю. Я воображаю, что защиту в этом деле будет представлять Фердинанд Лестрейндж, а он не слишком часто терпит поражение. Но будь осторожна. Мне не нужна жена-идиотка. Удары по голове чреваты последствиями для интеллекта, знаешь ли, и если Тидсон снова возьмет в руки обломок кирпича…

— Давай сменим тему, — предложила Лора, — тебе не кажется, что можно что-то сделать в отношении убийства Бобби Грира? Я считаю, что миссис Грир боится. Не мог бы ты еще чуток ее напугать? И эти дети, которые сказали, что мужчина в панаме увел Бобби и утопил его… О да, я знаю, малыш сказал, что это была дама, но это ничего не значит.

Гэвин с сомнением на нее посмотрел.

— Я мог бы что-то выяснить, — согласился он, — но стоит ли оно того? Я не могу привести детей в суд с такой историей, а если бы и мог, то не захотел бы.

— А кто говорит, что ты должен привести их в суд? Нужно только, чтобы они признали в Тидсоне мужчину в панаме, а затем ты можешь добывать свои доказательства. Они неизбежно будут косвенными, но тут уж ничего не попишешь.

— Не пойдет. Ты не читала о судах над ведьмами? Дети скажут все что угодно, если такую мысль вложить им в голову. И, предположим, ребенок будет упорствовать со своей «леди», куда это меня заведет?

— Значит, шляпа оказалась без надобности? А я вся промокла и перепачкалась, добывая эту дрянь!

— Я не говорю, что шляпа не пригодилась. Крит опознала в ней шляпу мужа. Ему придется объяснить, как она попала туда в то время, когда Крит едва не утонула.

— Что он и сделает не моргнув глазом, как сделала Крит. Она оказалась слишком хитрой, чтобы засыпаться на шляпе. Он скажет, что ее сдуло ветром, когда он ловил рыбу, или что он снял ее, а потом, в горячке ловли форели, совсем забыл, где ее оставил. Тебе придется ему поверить. И если не поверишь ты, поверят присяжные. Ты прав. Шляпа ничего не дает.

— Я собираюсь попробовать подловить его, — сказал Гэвин. — Напился и буянил?.. Или что-то еще…

Но, как оказалось, ничего подобного не потребовалось. Как раз на следующий день мистера Тидсона задержали и предъявили обвинение за проезд в поезде без билета.

— Тут что-то нечисто, — сказал Гэвин, когда ему сообщили об этом из полицейского участка; ибо мистер Тидсон усугубил свое нарушение тем, что ударил кондуктора по носу. — Какого черта он замышляет? Он сделал это нарочно, я не сомневаюсь, и не с целью сэкономить. Что-то назревает. Интересно, что?

— Я бы сказала, что уже созрело, — заметила Лора. — Крит сообщила ему о двух своих беседах с миссис Крок, и что-то в них напугало его. Пойди-ка и разберись с ним, дорогой. Возможно, это дар богов. Интересно, что скажет миссис Крок? О, мне нужно выполнить кое-какую работу.

Она взяла плоский чемоданчик, открыла его и извлекла прозрачный светло-зеленый плащ, юбку с запа́хом и блузку.

— Какого черта? — удивился Гэвин.

Лора с усмешкой затолкала одежду в чемоданчик.

— Угадай с трех раз, — сказала она, — и тебе стоило бы угадать с первой попытки.

— Но где ты это взяла?

— Это мое, голубчик. Я собираюсь прогуляться вдоль реки, чтобы узнать, насколько легко утопить одежду в каком-нибудь глубоком пруду. Затем я собираюсь найти то место, где Крит оставила свою. Это не было попыткой самоубийства. Это было изощренным обманом. Подожди и увидишь, что она сделает дальше.

Следующий шаг Крит вызвал изумление. Миссис Брэдли сообщила, что поскольку Артур Прис-Гарвард приезжает в Уинчестер на следующий день, Крит договорилась с руководством «Домуса» о частной сиделке, или, точнее, о двух сиделках, которые неотлучно будут с ней день и ночь.

— Но чего она боится? — удивился Гэвин. — Конечно, очень похоже, что она боится своего мужа. Вы думаете, он действительно пытался ее утопить? Странно, если так, учитывая, что она готова была изображать нимфу, и…

— Нет, думаю, он ее не топил. И не думаю, что она его боится. Сиделки, разумеется, обеспечат ей алиби, если с юным Прис-Гарвардом что-то случится в Уинчестере. Отчасти для этого и нужны сиделки, и для этого, полагаю, нужно было и это половинчатое самоубийство. Крит больше не хочет участвовать в делах мужа.

— Но это означает, она знает, что на мальчика готовится покушение, и очень скоро! Кто эти сиделки? Вы их знаете?

— Одну предоставил врач, которого отель пригласил для Крит и которого обычно вызывают в «Домус», если кто-то из персонала или постояльцев внезапно заболевает, а вторая — сестра Люси, горничной. Ее хорошо знает руководство отеля — она уже оказывала подобные услуги.

— Я, пожалуй, на них взгляну, хотя, похоже, они обе ни при чем. Тем не менее рисковать нельзя. Но скажите мне, какого вы мнения о Тидсоне? Я могу понять обман железнодорожной компании, но зачем было бить контролера?

— Понимаю, — сказала миссис Брэдли. — Это идет вразрез с его характером. А то, что идет вразрез с характером, всегда интересно. Вы уже допрашивали его после ареста?

— Нет. Это дело местного мирового судьи. Его задержали по обвинению в нападении. Он оплатил билет, извинился, сослался на внезапное искушение и сказал, что всегда был честен. Не думаю, что железнодорожная компания станет преследовать его в судебном порядке, но за нападение ему должны назначить штраф в сорок шиллингов или семидневное тюремное заключение. Дело, в сущности, не очень серьезное.

— Очень любопытное дело. Интересно, чем занимается Конни Кармоди?

— Не думаю, что она вообще чем-то занимается. Она у своей тетки в Лондоне, разве нет?

— Вот что я тебе скажу, — немного позднее обратилась к Гэвину Лора, — мне по-прежнему жаль, что мы не можем доказать, что было в том письме, которое передали Крит из машины, и по-прежнему жаль, что мы так мало знаем о квартире на Грейт-Уэст-роуд, куда поехала Конни, когда сбежала из «Домуса».

— Ну, не знаю. Ей некуда было бежать, кроме как туда или домой к мисс Кармоди, и она догадалась, что мы найдем ее, если она вернется туда, откуда приехала. Она знала, что старина Тидсон вряд ли объявится, и не могла предвидеть, что объявишься ты. Единственное, что мне во всем этом деле подозрительно, что у нее хватило ума не бросать камень в реку, чтобы ее отпечатки и собачья кровь остались на нем для наших исследований. Вот это действительно говорит о виновности.

— Да, все вместе слишком умно.

— Я собираюсь выпытать у Конни тайну убийства собаки. Она не могла сделать это из мести. Она никогда не видела Тидсона с этим псом!