Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

Поезд был переполнен, но Донаху удалось занять место в углу, а поездка получилась недолгой. В Брокенхерсте его встречали большой автомобиль и маленький, похожий на хорька шофер.

— Вы мистер Донах, сэр?

— Да.

— У вас есть другой багаж, сэр?

— Нет.

— Хорошо, сэр.

— Далеко нам?

— Миль девять, сэр.

Они проехали через открытую местность Нью-Фореста, через деревню с живописными улочками к приземистому, невысокому мрачному дому.

Первым впечатлением Тома было легкое разочарование. Дом вовсе не создавал ощущения богатства, которого он ожидал. Ничто в нем не указывало на праздность и комфорт, и когда Том вошел в сумрачный холл, слабый свет в который проникал лишь через уродливое витражное окно в дальнем углу, куда солнце в конце дня словно уже отчаялось заглянуть, к малообещающему внешнему виду дома приятных впечатлений не прибавилось.

Дверь открыл слуга, он же провел Тома через холл к витражному окну. Там он поставил чемодан Тома, чтобы открыть окно, и атмосфера внезапно изменилась. Неказистое окно было обращено к огромному зеленому полю, позолоченному предвечерним солнцем. С одной стороны поле окаймляли огромные вязы, с остальных трех — высокая изгородь, выкрашенная в лимонный цвет и прерывающаяся только у большого павильона, примыкающего к дому. Сетки для отработки подач, моторная газонокосилка, большой каток и брезент, разложенный в центре поля, не оставляли никаких сомнений.

— Да, сэр, это наше поле для крикета, — подтвердил догадку Тома слуга. — Нам казалось, что вы будете не прочь увидеть его до того, как осмотрите свою комнату, так как ее окно выходит на другую сторону.

— Мы?.. Значит, и вы в команде?

— О да, сэр. Мы все в команде, сэр. Именно так мы сохраняем за собой наши места здесь и получаем вознаграждения.

— Все, насколько понимаю, любители? — иронически осведомился Том.

— Да, но увлеченные, сэр. Страстно увлеченные, если мне позволено так выразиться. Своим присутствием мы вас не опозорим.

Слуга отвернулся от окна, оставив его открытым, и поднял с пола чемодан гостя. Том с сумкой для крикета последовал за ним влево и вверх по темной лестнице. На верхней площадке лестницы было тоже сумрачно. На дверях спален значились имена. Слуга остановился у двери с табличкой «Невилл Кардус», толкнул дверь и посторонился, пропуская Тома.

Шторы на окне здесь были плотно задернуты, создавая впечатление, что в доме покойник. Слуга пристроил чемодан Тома на широкую деревянную подставку, подошел к окну и открыл его.

— Сейчас солнце мало чем может навредить, сэр.

— А я ничего такого и не говорил.

— У хозяина есть теория, согласно которой глаза игрока в крикет не следует подвергать воздействию яркого света. Поэтому вы сами убедитесь, сэр, что в этом доме царят тени и покой.

Том уже пришел к выводу, что покой в этом доме, вероятно, сведет его с ума, но из вежливости и благоразумия воздержался от подобных замечаний, только кивнул и спросил:

— Куда я должен явиться после того, как переоденусь?

— Я сам провожу вас, сэр. А если вы дадите мне свою одежду, я отутюжу ее, пока вы купаетесь, сэр.

— О, моя одежда в порядке. Я старательно укладываю ее.

— Отлично, сэр. Не будете ли вы так добры позвонить в четвертый звонок, когда я вам понадоблюсь? Первый звонок — заказ напитков, второй — связь с гаражом, третий — вызов горничной, а четвертый — мой личный звонок, сэр.

Он удалился, бесшумно прикрыв дверь. Том взглянул на часы, выждал пару минут, а затем ради эксперимента позвонил в первый звонок. На вызов почти моментально явился рослый молодой человек с грифельной доской и мелом.

— Желаете что-нибудь выпить с дороги, сэр?

— Да, будьте добры.

— Немного бренди, сэр?

— Нет, что-нибудь, что можно пить подольше.

— «Джон Коллинз», сэр?

— Да, пожалуйста.

Коктейль был доставлен, не прошло и пяти минут.

— А где ванная? Совсем забыл спросить.

Когда он наконец собрался позвонить в четвертый звонок, была уже половина восьмого, и он сильно проголодался. Слуга, которого, как выяснилось, зовут Уолтерс, проводил его вниз и направо, в просторную, наводящую уныние столовую. Она была отделана в серовато-зеленых тонах и украшена портретами игроков в крикет. Том без труда узнал Хаттона, Хендрена, Сатклиффа и Хоббса и потерпел поражение с еще двумя портретами, лица на которых должен был узнать, однако не смог, пока не обратился за помощью к хозяину.

Хозяином дома оказался человек, с виду достигший самой середины средних лет, хотя, как позднее оказалось, ему уже минуло шестьдесят три года. Тучный и краснолицый, он обладал профилем жестокого злодея и фасом себялюбца. Том мгновенно проникся к нему глубокой неприязнью.

— Вижу, вы смотрите на наши фамильные портреты, — заговорил сэр Адриан. Том подтвердил это и добавил, что, к сожалению, не видит среди них Ларвуда. — Нет, он тоже здесь, — возразил сэр Адриан. — Вы еще не заглядывали в оконную нишу.

Том исправил это упущение и спросил:

— Ваша неделя крикета начинается с понедельника, сэр?

— Ну вот еще! Какой я вам «сэр»! Я еще не настолько стар! А вам сколько лет?

— Двадцать четыре.

— Правильно. Я, видите ли, навел о вас справки.

— Ни за что бы не подумал, что у вас нашлось на это время.

— О, я пристально слежу за вами. Вы Т. П. Ст. К. Донах, который набрал пятьдесят семь очков при еще не выбывших бэтсменах в винчестерском матче 1945 года и неоднократно имел средний результат сорок три ноль шесть очков в сезоне 1948 года. Прошу заметить, не самые блестящие достижения. Вам ни в коем случае не следовало пробовать боковой удар с Чейвли. С ним нельзя действовать наспех. Длина его бросков поразительна.

— Порой бывает полезно рискнуть.

— Ха! Значит, риск вы признаете, юноша, а критику — нет, так?

— Только когда я уверен, что сделал все, что мог.

— Отлично. Великолепно. Ну что ж, наша неделя начинается в понедельник, с товарищеского матча против команды лорда Авердона. Это совершенный пустяк. Во вторник… но об этом потом. Всего пара иннингов с каждого в понедельник — ну, вы понимаете. Если вторые иннинги по каким-то причинам не удастся завершить, мы, конечно, пойдем на ничью. А вот четверг — это важно. В четверг и субботу мы играем с соседней деревней Брук. В прошлом году они нас разгромили. Потому я и дал объявление. Здесь нет ни требования постоянного местожительства, ни тому подобной чепухи. Как в профессиональном футболе. Что тебе удалось раздобыть, с тем и будешь играть в команде. Ну, а я добыл вас, и боже вас упаси не отработать свое содержание!

— Кстати, какое оно, мое содержание?

— А, вы об этом. С Дереком вы вскоре познакомитесь. Мы ведь исключительно любители, мистер Донах. Не хочу, чтобы возникали подобные вопросы. Вы здесь, чтобы заниматься с моим внуком. А крикет — это так, между прочим… то есть, разумеется, официально. Дерри вам понравится.