Глэдис Митчелл - Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! [сборник]

— Почему в Микенах?

— Ну, Гомер. И Шлиман. Я восхищаюсь Шлиманом больше всех на свете.

— Вдохновенным Шлиманом.

— Вдохновенным Шлиманом, — кивнул он, выглядывая сквозь жалюзи вниз на улицу. Потом сказал после паузы: — Послушайте, вы не знаете, как мне получить обратно свой кусок микенского золота? Хотел бы подарить его музею.

— Знаю, дитя мое. Знаю, как получить его обратно. Вы его получите в качестве свадебного подарка.

Она испытующе посмотрела на него, но Дик облизал губы и спросил:

— Вот интересно, что вы еще знаете?

— Я знаю, что Армстронг мертв.

— Вы это уже говорили. Но отчего он умер? И как? Вряд ли человек, возбуждающий к себе такую вражду, умрет сам по себе так быстро и так вовремя.

Он попытался улыбнуться, но не смог.

— Не сам по себе, — ответила миссис Брэдли. — Мне кажется, что его убили. Мы отвезли его голову в Эфес в багаже.

— Правда? Как вы это узнали? А вы меня часом не разыгрываете?

Лицо его было искажено ужасом.

— Нет, дитя мое. Вы знаете, что нет. На одном спальном мешке были следы крови, а голова лежала в змеином ящике. Вы не знали?

— В змеином ящике? О небеса! А змеи где тогда были?

— В пруду, дитя мое. Обезглавлены, в точности как Армстронг.

— В точности как… извините!

Он сорвался с постели и бросился прочь. Миссис Брэдли села и внимательно всмотрелась в пятидюймовую статуэтку, копию Крылатой Победы.

— Лучше? — спросила она, когда он вернулся, смертельно бледный.

— Да, спасибо. — Он опустился на постель, пристроил голову на подушки. — Боюсь, я еще очень слаб.

— Очень неприятно болеть, — сказала миссис Брэдли. — Да, — продолжала она почти без паузы, — у всех змей головы были отрезаны. Я их не нашла. И не искала. К такому заключению можно прийти посредством воспоминания и дедукции.

Она бессердечно засмеялась.

— Ну, вы действительно меня разыгрываете, — сказал Дик тоном человека, выработавшего мнение по важному вопросу. — Идите кому-нибудь другому поморочьте голову для разнообразия. Я спать хочу.

— Очень хорошо, дитя мое, — миссис Брэдли встала. — И вы серьезно думаете, что женитесь на Миган?

Дик взглянул на нее. Его лицо передернулась от негодования. Миссис Брэдли смотрела на него не жестоко, но с интересом.

— Не плачьте. Я не собираюсь препятствовать вашему браку, — сказала она с улыбкой.

— Как я понимаю, ты твердо намерена выяснить, что сталось с Армстронгом? — спросила Мэри Хопкинсон.

Она смотрела на всю коллекцию фотографий и только что выслушала подробный рассказ миссис Брэдли о поездке.

Миссис Брэдли кивнула.

— Вот почему я тебе этим докучаю последние два с половиной часа. Постепенно появляются очертания, — сказала она со зловещей улыбкой.

Мэри Хопкинсон передернулась:

— Очертания? Что ты имеешь в виду?

— Что я начинаю видеть свет. Даже нет, я не могу сказать, что я начинаю видеть свет. Это он все больше и больше на меня проливается, как освещается гора на восходе солнца… Кстати о горах, дорогая моя Мэри. Это изумительно, что греческий пейзаж на самом деле так романтичен, так невероятен, так убедителен, так притягателен и так знаком, как это людям кажется.

— Невероятен? Убедителен? — переспросила Мэри Хопкинсон. — Беатрис, ты уверена, что это не Рудри?

— Абсолютно уверена, дорогое мое дитя. Я хочу видеть рога козерога, которые купил Дик.

— Но мы же их видели, — ответила хозяйка, широко раскрыв глаза. — Он нам их показывал. Мы все их видели — или тебя при этом не было?

— Нет, я была. Я хочу снова на них посмотреть.

— Но зачем? Ты же осталась и хочешь сказать, что на них не кровь или что-то такое?

Снова кудахчущий смех миссис Брэдли.

— Нет, я не думаю, что на них кровь. На самом деле я уверена, что ее там нет. Я просто хочу их видеть, вот и все.

— Ну, попроси его. Они должны быть где-то у него.

— Я просила. Он не хочет их показывать. Я хотела бы, чтобы его попросила ты.

— Сделав вид, будто я не знаю, что тебе он отказал?

— Именно так, дитя мое. Кстати, ты знаешь, что Дик и Миган помолвлены?

— Да, знаю, они мне сказали. Он, кажется, в восторге. Но, Беатрис, они же не могут быть помолвлены, если бедняжка Рональд убил Армстронга?

— Не вижу связи, — возразила миссис Брэдли. — Да и вообще ты, кажется, была уверена, что это Рудри. Но мы же не можем точно сказать, что Армстронга убил бедняжка Рональд? Точно так же, как не можем сказать этого о Рудри.

— Однако именно это мы должны узнать. В смысле, это же должен быть один из них. Рональда предложила ты, вспомнив об этих рогах. Но в любом случае мы должны знать.

— Да, знать — это лучше. Тогда все это кончится и останется в прошлом, так ведь?

— Но нет же! А правосудие и прочее? Хотя имей в виду, Беатрис: правосудие здесь совсем не то, что на родине, и лучше с ним вообще не связываться.

Миссис Брэдли засмеялась:

— Что есть правосудие?

— Ой, давай не будем начинать политического спора. Я хочу чаю, — сказала Мэри Хопкинсон.

Миссис Брэдли уже знала, что для хозяйки дома это любимый способ сменить тему.

— А я, — сказала она, не давая себя перебить, — хочу видеть эти рога козерога и хочу съездить в Элефсин.

— В Элефсин? Это зачем?

— За знанием. За утешением. За всем тем, за чем туда ездили Мисты.

— Но ты же не можешь ехать одна, Беатрис?

— Могла бы, но я думаю взять с собой Иэна и маленького Стюарта. Иэн будет вести машину, а Стюарт будет мне помогать.

— Ты и правда будешь вести расследование? Так это называется?

— Именно так, я думаю.

— Вот чего я не могу понять, — сказала Мэри Хопкинсон, — это почему не нашли тело! Понимаешь, в таком месте, как Афины…

— Я думаю, что тело Армстронга лежит в Эфесе. Ты не замечала, что змеиный ящик похож на гроб, Мэри?

— Но вес?

— Ящик в основном таскали носильщики, грузчики и стюарды — люди, которые не знают, сколько ему положено весить.

— Но я всегда думала… когда читаешь все эти жуткие истории о трупах в багаже, там всегда кто-нибудь начинает что-то подозревать.

— Так это же на Чаринг-Кросс, — сказала миссис Брэдли. — Эфес нисколько не похож на Чаринг-Кросс, как бы ни пытались нам это внушить поэты. Я не нашла там тела, хотя искала его. Я нашла голову, как тебе и рассказывала. Но этого на самом деле достаточно.

Мэри Хопкинсон посмотрела на миссис Брэдли. Они знали друг друга уже тридцать лет.

С лицом мрачным и укоризненным она сказала:

— И ведь ты была такой хорошей девочкой, Беатрис.

Миссис Брэдли с радостным смехом воскликнула:

— Пойду к Рональду Дику и получу от него эти рога. Скажу ему, — добавила она, — что его отказ будет выглядеть подозрительно. Бедный мальчик, он всегда так почтительно слушает все, что я ему говорю. Надеюсь, ты позволишь мне, Мэри, информировать его, что я расследую смерть Армстронга на случай, если вдруг подозрение падет на Рудри?