Аркадий Бухов - Шерлок Холмс в России [Антология русской шерлокианы первой половины XX века. Том 1]

Когда граф отрицательно покачал головой, он продолжал:

— В таком случае, я прошу вас рассказать возможно подробнее все, что вы знаете о преступлении.

Все приготовились слушать. В комнате находилось пять человек: Воронин, маркиз де Варенн, Введенский, я и сам граф.

Граф немного подумал и спокойно начал свой рассказ.

— Я боюсь, что расскажу вам слишком мало, — начал он, — так как сам я ничего почти не видел.

Сегодня утром, по обыкновению, наш лакей — негр Ганнибал — принес мне завтрак сюда. Позавтракав, я принялся за работу и занимался довольно долго — до двух часов. В два часа я решил пойти пройтись и поэтому, выйдя из моей комнаты, по галерее прошел в столовую. Я о чем-то задумался; затем, не знал, есть ли кто-нибудь дома или нет, и не обратил внимания на тишину, царствовавшую в комнатах. Я уже входил в прихожую и удивился, отчего там, вопреки нашим порядкам, нет казачка, как вдруг мне послышался стон.

В первый момент я принял это за галлюцинацию. Но звук был слишком ясен, слишком отчетлив. В следующее мгновение я был уже в кабинете.

Здесь я увидел то, что видели и вы. Передо мной был труп отца. Но еще ближе, налево, у стены, на полу лежала моя мать, вернее — мачеха, так как отец женился на Нине Александровне приблизительно год назад, будучи вдовцом. Нина Александровна была почти без сознания, едва дышала, и не знаю, смогла ли бы вторично издать тот стон, который я только что услышал.

Я не стану вам говорить, что я пережил в эту минуту. Я, кажется, немного поседел (я взглянул на графа — действительно, в его волосах виднелись серебристые нити), но я рад, что дело ограничилось только этим: я мог в этот момент сойти с ума, и преступление осталось бы, может быть, неотомщенным.

Глаза графа засверкали. Он помолчал несколько минут и, собравшись с силами, продолжал.

— Я бросился к Нине Александровне и громко закричал, призывая на помощь прислугу. Но никто не являлся, пока я не догадался позвонить. На звонок прибежал наш старый повар Терентий, который служит у нас с малолетства: он начал свою карьеру поваренком у моего деда.

Общими усилиями мы перенесли Нину Александровну на кровать в спальню. В это время жена Терентия, которая также живет у нас и помогает ему на кухне, вместе с казачком, который куда-то отлучился и только в этот момент вернулся в кухню, побежали за доктором. По дороге она сообщила о происшедшем постовому городовому.

К счастью, доктор, который живет в двух шагах — по другой стороне Каменноостровского, — оказался дома и прибежал уже через пять минут. Он мог лишь констатировать смерть отца (голос графа дрогнул). Нина Александровна, по-видимому, между жизнью и смертью.

Затем приехал Сергей Лукич, явилась полиция и все эти господа, которых вы видели. Вот и все, что я могу вам рассказать.

— Если не ошибаюсь, — быстро спросил Воронин, который, как и Введенский, все время делал в своем блокноте заметки, — вы упомянули имя вашего лакея Ганнибала. Где же он теперь?

— Я не знаю, — ответил граф. — Ганнибала отец привез из кругосветного путешествия, которое он совершил лет десять тому назад. Это человек идеальной честности, к тому же преданный моему отцу, как собака. Повар говорит, что приблизительно в половине первого часа он отправился прибирать комнаты и с того времени не возвращался на кухню. Но когда я вошел в комнаты в два часа, его там не было. Куда он девался, я не знаю, но до сих пор его еще нет.

— Вы говорите, Ганнибал — негр, — подхватил Сашка. — Стало быть, на него не могут не обращать внимания на улице и, если бы он вышел через подъезд на улицу, его бы неминуемо заметили.

— Конечно, — согласился граф.

— Постовой городовой, который стоял недалеко от дома с девяти часов утра, — отозвался маркиз де Варенн, — говорит, что Ганнибал не выходил на улицу ни разу…

— Вы его подробно расспрашивали о преступлении? — быстро спросил Воронин.

— Нет, я спросил его об этом случайно, к слову, — спокойно ответил маркиз.

— Какая удачная случайность! — воскликнул Воронин, и ироническая улыбка вокруг его губ обрисовалась яснее.

— Впрочем, мы, профессионалы, знаем, как много преступлений было раскрыто благодаря случайности.

— А как вы полагаете, граф, — вмешался в разговор Введенский, — каким путем преступник или преступники проникли в комнаты и с какою целью совершено преступление?

— Вы мне задаете очень трудный вопрос, — ответил граф.

— Обыкновенно дверь на террасу бывает утром заперта, точно так, как и окна. С улицы преступник войти не мог. Была ли дверь на террасу плохо закрыта, или ее просто забыли запереть, но факт тот, что, как я хорошо заметил, в момент обнаружения преступления дверь в сад была открыта. Я полагаю — это путь, которым злодей проник в дом…

— Если он имел надобность проникать в дом, — добавил Воронин.

— Как же иначе? — спросил граф. — Что же касается цели преступления, то она мне совершенно понятна. Преступники, очевидно, рассчитывали овладеть нашими фамильными драгоценностями. Шкаф в кабинете, в котором они хранятся, как вы сами видели, взломан. К счастью, злодеи не могли вскрыть стальной огнеупорной шкатулки, которая и спасла наши бриллианты.

— Эта шкатулка тяжела? — спросил Введенский.

— Да, довольно тяжела, — ответил граф. — Она весит около двух пудов.

— Почему же, в таком случае, они не унесли ее с собой? — вопросительно воскликнул Введенский. — Ведь двухпудовую шкатулку унести очень легко.

— Вероятно, вор искал чего-то другого, — проговорил маркиз де Варенн.

— Чего же другого? — рассмеялся Саша. — Имея в руках шкатулку с фамильными драгоценностями, вор искал бы чего-нибудь другого… Я склонен думать, что вора кто-то спугнул во время его работы, и он сбежал, бросив шкатулку в испуге, а может быть, просто затем, чтобы не затруднять себе бегства.

— Кто же мог спугнуть? — спросил де Варенн.

— Мы забираемся слишком далеко в область предположений, — прервал его Воронин.

В этот момента Сашка поднялся и неожиданно произнес:

— Я пройду на минутку в сад.

— Поискать следов? — спросил Воронин. — Напрасно. Я уже смотрел, — абсолютно ничего. Асфальт и трава — судите сами; кроме того, ведь ночью прошла гроза; там мог бы пройти и слон, не оставив ни малейшего знака своей тоненькой ножкой.

Граф поднялся с своего места и спросил:

— Сергей Лукич, я вам больше не нужен? В таком случае, я вас покину и пройду к Нине Александровне. Если вам что-нибудь понадобится — будьте, пожалуйста, как у себя дома.

— Я ухожу с тобой, — сказал де Варенн и, сделав общий поклон, вышел вместе с графом.

Мы поднялись в свою очередь.

— Надо прежде всего разыскать Ганнибала, — сказал я, желая услышать мнение Воронина.