Эллери Куин - Четверка червей

— Что вы сказали?

— О, я имел в виду, что во всем, очевидно, виновато ваше разыгравшееся воображение. Кому понадобилось вас преследовать?

— Не знаю… Разве что… — Бонни неожиданно замолкла, сдвинув брови так, что они почти сошлись на переносице. Затем она молча покачала головой, словно отбрасывая ненужные мысли.

Сегодня вы выглядите особенно прелестно!

— Но я уверена… Большой черный закрытый автомобиль…

— Вам следует постоянно носить только яркие наряды. Бонни. Они поразительно сочетаются с цветом вашего лица!

Бонни скупо улыбнулась, сняла шляпку и перчатки и провела ладонью по лицу, словно кошка лапкой.

— Оставьте мой цвет лица. Дело не в нем. Я просто не хочу носить траур. Это… это смешно и глупо! Я никогда не признавала траура. Черное платье похоже на… рекламную афишу! Я постоянно воюю с Клотильдой по этому поводу. Просто ужас какой-то’

— Вот именно, — поддакнул Эллери. Бонни наложила очень легкий макияж — только чтобы скрыть бледность и крохотные мелкие морщинки вокруг глаз, потемневших от недосыпания.

— Я не обязана слоняться вокруг да около, объявляя всему миру о том. что потеряла маму, — глухо продолжала Бонни. — Эти похороны… о, они были страшной ошибкой! Они не вызвали во мне ничего, кроме отвращения. Я ненавижу себя за то, что согласилась на них!

— Ее надо было похоронить, Бонни. И вы знаете Голливуд.

— Да, но… — Бонни усмехнулась и произнесла неожиданно веселым голосом: — Не будем печалиться! Можно мне чего-нибудь выпить?

— В такую рань?

Девушка пожала плечами:

— Пожалуйста, один дайкири — Она принялась исследовать содержимое своей сумочки

Эллери заказал дайкири и бренди с содовой, наблюдая за ней. Дыхание ее опять участилось, и она пыталась скрыть это за притворной увлеченностью своими действиями. Бонни достала пудреницу и стала осматривать в зеркальце свое лицо, поправляя якобы выбившуюся прядку золотистых волос. надувая губки и припудривая нос, совершенно не нуждающийся в этом. Внезапно она с безразличным видом извлекла из сумочки конверт и торопливо протянула его через стол Эллери.

— Вот, — сказала она, понижая голос. — Взгляните на это!

Рука Эллери прикрыла конверт, когда официант принес напитки. Как только официант ушел, Эллери убрал ладонь. Конверт остался лежать на столе. Бонни с тревогой следила за ним.

— Наш приятель отрекся от перьевой ручки. — сказал Эллери. — На сей раз адрес отпечатан на машинке.

— Но неужели вы нс видите? — прошептала Бонни. — Письмо адресовано мне!

— Вижу, и очень даже ясно. Когда прибыло письмо?

— Сегодня, утренней почтой.

— Отправлено из Голливуда вчера вечером, шрифт «элите», характерные особенности — три поврежденные буквы, теперь уже «б», «д» и «т». Нашему приятелю пришлось воспользоваться другой машинкой, поскольку портативка Джека находится у меня со вчерашнего утра. Из чего следует заключить, что письмо, очевидно, написано не ранее вчерашнего дня.

— Посмотрите… что внутри, — проговорила Бонни.

Эллери заглянул в конверт. В нем лежала семерка пик.

— Опять таинственный «враг», — небрежно бросил он. — История начинает уже понемногу надоедать… О! — Он сунул конверт и карту в карман и неожиданно встал из-за стола: — Привет, Бутч!

Действительно, Чудо-мальчик стоял за спиной у Бонни, с. подозрением глядя на невесту сверху вниз.

— Хеллоу, Бонни. — сказал он.

— Хеллоу, — едва слышно проговорила Бонни.

Бутч нагнулся, и она подставила ему щеку для поцелуя. Он выпрямился, так и не поцеловав ее; его проницательные глаза затуманились.

— Забежал сюда перекусить, — сообщил он, как бы между прочим, — и встретил вас здесь. О чем беседа?

— Бонни. — заметил Эллери. — Мне кажется, ваш достойный жених ревнует.

— Верно, — сказал Чудо-мальчик, улыбаясь. — Мне тоже так кажется.

Он выглядел нездоровым. Темные тени залегли у него под глазами, и щеки ввалились от усталости.

— Я попытался дозвониться тебе сегодня утром, но Клотильда сказала, что ты вышла.

— Да, — сказала Бонни. — Я… вышла.

— Ты сейчас значительно лучше выглядишь, Бонни.

— Спасибо.

— Увидимся вечером?

— Почему… почему бы тебе не присесть за наш столик? — предложила Бонни, отодвигаясь на дюйм на диванчике, давая ему место рядом с собой.

— Действительно, почему бы и нет? — присоединился Эллери.

Проницательные глаза скользнула по нему настороженным взглядом, на миг задерживались на кармане, куда он засунул конверт.

— Нет, спасибо, — засмеялся Бутчер. — Надо возвращаться в студию. Ладно, пока!

— Пока, — безучастно ответила Бонни.

Он постоял еще мгновение, словно не решаясь поцеловать ее, затем внезапно улыбнулся, кивнул и ушел. Они заметили лишь его уныло согнутую спину и низко опущенные плечи, когда швейцар открывал перед ним дверь.

Эллери снова сел и глотнул из стакана бренди с содовой. Бонни рассеянно вращала в пальцах свой бокал на длинной ножке.

— Хороший парень, Бутч, — заметил Эллери.

— Хороший… — ответила она слабым дрожащим голосом. — Вам не кажется… что я… должна быть следующей на очереди?

— Следующей?

— Мама получала предупреждения, и она… А теперь я их получаю. — Бонни попыталась улыбнуться. — Я боюсь, как дурочка!

Эллери вздохнул.

— Так вы изменили свою точку зрения относительно того, что Джек Ройл посылал вашей матери эти письма?

— Нет!

— Но, Бонни, вы же не боитесь покойника?

— Не покойник отправил мне письмо вчера вечером. — гневно ответила Бонни. — О, Джек Ройл посылал те письма маме. А это письмо… — Бонни вздрогнула. — У меня только один враг, мистер Квин.

— Вы имеете в виду Тая? — пробормотал Эллери.

— Да, Тая. Он продолжает дело своего отца!

Эллери замолчал, Его так и подмывало доказать Бонни, насколько беспочвенны были ее подозрения; он мог бы в значительной степени рассеять обреченное выражение в ее глазах. Однако он взял себя в руки.

— Вам надо быть осторожной, Бонни.

— Так вы в самом деле думаете?..

— Неважно, что я думаю. Но запомните одно: наиболее опасным для вас сейчас будет пойти навстречу Таю Ройлу.

Бонни зажмурилась, с трудом проглотив остатки коктейля. Когда она открыла глаза, они были наполнены страхом.

— Что я должна делать? — прошептала она.

Эллери выругался про себя. Но вслух он сказал:

— Следите за своими поступками. Осторожность, и еще раз осторожность! Будьте внимательны. Не разговаривайте с Таем. Не имейте с ним ничего общего. Избегайте его, словно он сущая проказа!

— Проказа, — вздрогнула Бонни. — Вот что он такое!

— Не слушайте его влюбленных речей, — продолжал Эллери, избегая глядеть ей в глаза. — Он способен наболтать вам что угодно, не верьте ему. Помните, Бонни!