Эмиль Габорио - Дело № 113

Молодая девушка была права.

И обстоятельства всегда складывались именно так, что госпожа Фовель всякий раз должна была уступать тому, что требовал от нее ее долг. Так, принеся мужа в жертву своей матери, она жертвовала теперь им и своими детьми Раулю. И подобно тому, как из кома снега получается целая снеговая гора, так от небольшой ошибки может произойти преступление.

Из ложного положения есть только один выход, это — правда. И госпожа Фовель старалась воспротивиться решению Мадлены, но не могла.

— Ах, если бы можно было откуда-нибудь взять эти деньги! — воскликнула она. — Ему нужны только твои деньги, Мадлена, этот человек желает только их, и больше ничего!

— Значит, мой брак не будет бесполезен, — прошептала Мадлена. — Сегодня вечером мы напишем Кламерану.

— Зачем же сегодня, Мадлена? Зачем спешить? Мы можем еще ждать, тянуть, выиграть время…

Решившись на самопожертвование, Мадлена разрубала узел сразу: она закрыла двери для обманчивых иллюзий и пошла напрямик, не оборачиваясь по сторонам.

— Лучше кончать сразу, дорогая тетя, — твердо отвечала она. — Поверь мне, в действительности несчастье совсем не таково, каким его ожидаешь.

Она взяла тетку за руку и подвела ее к зеркалу.

— Посмотри на себя, — сказала на, — что из тебя стало!

От госпожи Фовель осталась только одна тень. В четыре месяца она постарела. Горе положило на ее чело свою роковую печать. Ее свежие, как у девушки, виски избороздили морщины, и в волосах засветились серебряные нити.

— Ах, милая тетя! — воскликнула Мадлена. — Ну, как было не догадаться, что у тебя есть на сердце какая-то тайна? Но только я думала, что ты любишь кого-нибудь другого, а не дядю.

Госпожа Фовель глубоко вздохнула. Это могли подумать про нее и другие.

— Честь потеряна… — прошептала она.

— Нет, тетя, нет! — воскликнула молодая девушка. — Не падай духом, бодрись: теперь мы будем страдать вместе, вдвоем. И мы защитим себя, мы себя спасем!

В этот вечер Кламеран остался доволен. В письме на его имя госпожа Фовель извещала, что она согласна на все. Она просила у него только отсрочки, так как нельзя же было разорвать тотчас же с господином Бертоми и нужно было ожидать возражений со стороны господина Фовеля, который был на его стороне.

Строчка, приписанная на этом письме самой Мадленой, уверяла Кламерана, что его домогательства увенчались успехом.

Прошло три недели. У банкира был большой обед, на который было приглашено до двадцати человек гостей.

Уже подавали десерт, когда среди всеобщих разговоров банкир вдруг ни с того ни с сего обратился к Кламерану:

— Не могли бы вы дать маленькую справку, маркиз, — сказал он. — Есть у вас еще другие родственники, которые носят вашу фамилию?

— Насколько знаю, нет, — отвечал Кламеран.

— Восемь дней тому назад я узнал еще другого маркиза Кламерана.

Кламеран смутился и побледнел.

— Кламеран… маркиз… — пробормотал он, стараясь овладеть собою. — Ну, уж маркизом-то он быть не может!

— Маркиз или нет, — продолжал Фовель, — но на деле этот Кламеран показался мне достойным этого титула.

— Он богат?

— Насколько могу предполагать — очень. По его поручению я взыскивал с одного из моих корреспондентов в его пользу четыреста тысяч франков.

Кламеран удивительно умел владеть собой. Ни одно душевное движение не отразилось на его лице. Но на этот раз история была настолько странна, настолько неожиданна, она предвещала такие неприятности, что его обычная самоуверенность изменила ему.

Ему показалось, что банкир рассказал это с иронией, не без некоторой доли вызова. Не беда, если бы это было сказано при одних только гостях, которые мало выказали к этому интереса. Но здесь сидели Мадлена и ее тетка, которые вздрогнули и быстро посмотрели на Рауля.

— Кажется, этот новый маркиз ведет торговлю? — спросил Кламеран.

— Вы слишком многое хотите знать от меня, — отвечал ему Фовель. — Все, что я знаю, это только то, что четыреста тысяч следовали ему в уплату от пароходной компании в Гавре за проданный им бразильский пароход.

— Значит, он прибыл из Бразилии?

— Я не знаю, но если вы так интересуетесь, то я могу вам назвать его полное имя.

— Пожалуйста.

Банкир встал, вышел в кабинет и возвратился оттуда с записной книжкой, которую стал быстро перелистывать, произнося вполголоса попадавшиеся имена.

— Вот, — сказал он, — слушайте… двадцать второго… нет, это гораздо позже… Ах, вот! Гастон Кламеран… Его имя Гастон.

На этот раз Луи даже не нахмурился. Он имел время собраться с силами и запастись смелостью для того, что будет впереди.

— Гастон!.. — весело отвечал он. — Знаю, знаю! Это, должно быть, сын сестры моего отца, муж которой проживал постоянно в Гаванне. Возвратившись во Францию, он взял без всяких церемоний фамилию своей матери, более звучную, чем фамилия его отца, которого, насколько припоминаю, звали не то Муаро, не то Буаро.

Банкир положил свою памятную книжку на буфет.

— Буаро или Кламеран, — сказал он, — а я скоро приглашу вас с ним вместе пообедать. Из четырехсот тысяч франков, которые я для него получил, он взял только сто, а остальные поручил мне принять от него на текущий счет. Следовательно, можно предположить, что он скоро появится в Париже.

Разговор перешел на другие темы, и скоро Кламеран сделал вид, что совсем даже и позабыл о том, что сообщил ему банкир, но все время не переставал наблюдать за госпожой Фовель и ее племянницей.

Но они были смущены совсем иначе, чем он, так как смущение их было заметно. Украдкою они обменивались очень многозначительными взглядами. Очевидно, одна и та же страшная идея смутила их дух. Но еще более, чем тетка, была смущена Мадлена. В тот самый момент, когда банкир произнес имя Гастона, она увидела, и не обманулась в этом, как Рауль отодвинул свой стул и стал поглядывать в окошко, точно вор, застигнутый на месте преступления.

Обед кончился, гости перешли в салон, а Кламеран и Рауль точно случайно задержались в столовой. Теперь они были одни, и им нечего было скрывать свое беспокойство.

— Это он!.. — воскликнул Рауль.

— Несомненно.

— Значит, все потеряно! Давайте удирать!

— Ну, кто знает! — пробормотал Кламеран. — Кто знает! Жаль только, что этот несчастный банкир не сообщил нам, где нам отыскать Кламерана?

Но он тут же радостно вскрикнул, бросился к буфету и схватил памятную книжку, позабытую Фовелем.

— Внимание! — сказал он Раулю.

Он стал лихорадочно перелистывать ее и наконец нашел:

— «Маркиз Гастон Кламеран, город Олорон в Нижних Пиренеях».

— Какая же польза нам из того, — спросил Рауль, — что мы знаем теперь его адрес?

— Может быть, в этом наше спасение, — отвечал Кламеран. — Иди! Надо, чтобы не заметили нашего отсутствия. Хладнокровнее же, черт тебя побери, веселее! Я заметил один раз, что твое выражение лица чуть не выдало нас!