Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Но откуда такие мысли, Доротея? О чем ты беспокоишься? Когда ты видела ее бродившей по дому? Не в ту самую ночь…

– Именно. Той ночью, когда, как говорят, помер мистер Роберт. Она разгуливала по дому в кромешной тьме. Понимаете, она очень хорошо знает, как все устроено в этом доме. Мы же тридцать лет прожили тут. За такое время успеешь изучить каждый закуток.

Фрэнсис снова села. Она прищурилась, а губы плотно сжались от внезапно пережитого испуга.

– Ты должна мне все рассказать! – потребовала она.

Доротея склонилась к ней ближе и заговорила тихо и монотонно:

– Помните, как в ту ночь повстречали меня у двери спальни мисс Филлиды. Вы еще обмолвились тогда, что хозяйке не следовало приезжать сюда, а я с вами согласилась, но объяснила: уж больно сердита она на мистера Роберта. А еще сказала вот о чем. Мол, хозяйка не хочет ложиться спать, а сидит у камина и вспоминает прежние времена.

– Да, помню. Продолжай.

– Вернулась, значит, я к ней. Она вроде как угомонилась, но заставить ее лечь мне не удавалось. Ее и то раздражало, и это. А я лишь уговаривала ее. Вскоре я вышла, а хозяйку оставила одну. Это всегда ей не нравилось, и я подумала, что хоть так приведу ее в чувство. Спустилась в кухню разогреть для нее немного молока. Норрис в ту ночь отсутствовал, и я разговорилась с миссис Сэндерсон и с Молли. Даже не знаю, долго ли там проторчала, но не менее часа. А когда стала возвращаться обратно со стаканом молока на подносе, то заметила, что весь свет в доме потушен.

– Кто же его выключил?

– Неизвестно. Тогда я решила, что мистер Роберт позаботился об этом. Сама не стала включать свет в холле, потому как тоже хорошо знаю дом и запросто могу ходить по нему в темноте. Я же по лестнице поднималась множество раз. Взошла на верхнюю площадку, толкнула дверь. «А вот и я», – говорю, сама же готова выслушать от нее всяких колкостей из-за долгого отсутствия.

Доротея сделала паузу и посмотрела на Фрэнсис.

– Но ее там не оказалось. В комнате было пусто. Я глазам своим не поверила. Она же была так слаба весь прошлый год! Я даже думала, что один только переезд сюда из Хэмстеда может дорого ей обойтись. Понимаете? У меня ум за разум зашел. Я поставила поднос с молоком на столик, а сама снова вышла, не зная, как мне поступить.

Она описывала все необычайно живо, и Фрэнсис представила старую служанку, стоявшую на пороге огромной темной спальни, где лишь угасавшие угольки в камине служили источником освещения.

– Я испытала жуткий страх! Я ведь знала только дом, но люди в нем оставались для меня чужаками. Каждую комнату изучила как свои пять пальцев, но понятия не имела, кого могу встретить в любой из них. В доме уже раздался шум, и мне вовсе не хотелось шуметь самой.

– Шум?

– То была ссора, если уж быть точной. Но такие слова мне не по нраву. Днем мистер Роберт позволил себе забыться в разговоре с хозяйкой. Несчастный! Прознав, что он умер, я, конечно, пожалела его, но все равно не простила бы того, что он наговорил ей в тот день, доживи я хоть до ста лет! И вот стояла я, не зная, как поступить, и вдруг услышала шаги в холле. Я сразу поняла, что это хозяйка. Ее походку я везде узнаю. Но я ушам своим не могла поверить. Я не слышала, чтобы она так проворно ходила, уже лет двадцать. Словно молодая леди. Я подбежала к лестнице и тихо окликнула ее, потому как не хотела разбудить весь дом. «Это вы?» – спросила я. «Да, это я», – ответила она, и даже ее голос помолодел. Я подумала опять, что у меня не все в порядке с головушкой. А потом поняла. Хозяйка буквально рассвирепела, и это придало ей сил. Я спустилась вниз, нашла ее и довела до спальни. Она тогда быстро успокоилась. Совсем не тряслась, как нынче. Вела себя тихо, хорошо соображала. И сразу велела мне отправить телеграмму.

– Она отдала это распоряжение именно тогда?

– Да. – Доротея похлопала Фрэнсис по колену. – И адресом снабдила. Говорю же, хозяйка в ту ночь лет на десять помолодела, хотя потом ей пришлось поплатиться за это, бедняжке моей. Она вдруг стала такой, как в давние времена. Ум острее иглы, а память… Моментально вспоминала любой факт, какой ей требовался. Вот вам пример. Вспомнила, что мистер Мейрик продиктовал ей когда-то свой адрес для телеграмм в Гонконге, а она записала его в свою черную записную книжку, лежавшую в бюваре. И заставила меня составить текст. «Возвращайся домой немедленно. Твое присутствие необходимо в силу новых событий. Габриэлла». Вот что у нас с ней получилось. Я пообещала ей отправить сообщение на следующий день. Вот почему послала Молли утром на почту с той бумажкой. У меня не было времени передать слова телеграммы по телефону или самой сходить на почту, поскольку хозяйка слегла от переутомления.

– Значит, телеграмму отправила Молли? Теперь ясно, откуда инспектору стало о ней известно. И по той же причине вы ее уволили, когда было обнаружено тело Роберта?

Доротея ухмыльнулась:

– Верно. Хотя я поступила глупо, как дура последняя. Когда его нашли, у меня голова пошла кругом. Я же не могла забыть, как хозяйка бродила по дому ночью. Не спрашивайте, что у меня в мозгах творилось. Сама до сих пор не разберу. И я решила не допустить, чтобы нашу Молли допросила полиция. И проще всего показалось избавиться от горничной, пока она не начала всем рассказывать о телеграмме. Я спустилась вниз и приказала ей собирать вещички. В дни моей молодости подобное происходило постоянно. Людей увольняли, и никого это не интересовало, никому не приходилось объяснять причин, почему кого-то выставили под зад коленом. Но я забыла, как сейчас все изменилось. Поднялся такой переполох, словно я решила избавиться от члена парламента, а не от простой уборщицы комнат. И вместо того, чтобы тихо спрятать концы в воду, я привлекла ко всему общее внимание. Мне пришлось пойти к хозяйке, а уж она сообразила, как выручить из беды нас обеих, моя прелесть.

Доротея замолчала, и на минуту в комнате установилась тишина, прежде чем Фрэнсис набралась смелости задать вопрос, не дававший ей покоя.

– Скажите, Доротея, а сегодня вы, случайно, не оставляли Габриэллу в одиночестве?

– Оставляла.

Старуха откинулась на спинку кресла. У нее напряглись мышцы лица, а губы беззвучно зашевелились еще до того, как она продолжила говорить.

– Всего-то на четверть часа, – уточнила она. – Хозяйка сидела в кресле и заснула. Или мне так показалось. С ней ведь ничего сразу не поймешь. Она мастерица на разные проделки. Я знала наверняка, что в том зале ее никто не потревожит, а мне захотелось лично проверить огонь в камине спальни. Она была сильно расстроена, и я не могла допустить, чтобы мы вернулись в холодную комнату. Я прошла тем же путем, каким и вы все, – мимо двери кабинета Мейрика, а потом спустилась вниз по лестнице к черному ходу. Перебежала через двор и попала на нашу кухню. Завела разговор с Норрисом и с двумя служанками. Он сказал, что недавно поднимался в спальню и проверял камин. Тут мне вдруг пришло в голову: Норрис ведь мог все подслушать, стоя за дверью в стенном шкафу. Хотя не уверена, слышно ли что-то сквозь ту дверь – такая она крепкая. А прислуга сгорала от желания узнать, что произошло во время вашей встречи, а я, уж поверьте, ни словечком не обмолвилась об этом. В кухне я задержалась минут на десять или пятнадцать, не более. А когда вернулась в галерею, там уже нашли мертвого мистера Лукара, и поднялся страшный переполох.