Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Сначала «Гиннессом», а потом добавили еще и пару пинт горького, вообразите! Это мне-то выпить столько! – Он говорил с досадой и раздражением. – Я повалился, как один из клиентов своего родственника, да и сейчас чувствую себя одним из них. Очень похоже на трюки Джаса, совершенно в его стиле. Он будет вспоминать твою умершую сестру, пока не доведет до слез, а затем нальет тебе лекарства, от которого с ног сшибает. Причем в его собственном доме, обратите внимание. Будь у него жива хозяйка, она бы не допустила этого.

К всеобщему удивлению, сержант Дайс нашел подход к нему и смирил взрыв эмоций.

– Забудь обо всем, – сказал он, положив руку на плечо Лаггу. – Только так вернешь себе здравомыслие.

Лагг, казалось, действительно заставил себя забыть свои горести.

– Рад с вами познакомиться, – произнес он, протягивая руку с похожими на сардельки пальцами своему только что обретенному другу.

Мистер Кэмпион, бросив искоса взгляд на Чарли Льюка, с облегчением заметил, что того тронула эта сцена. Он поспешил познакомить их, и Лагг окончательно расслабился.

– Здесь ничего нет, – сообщил он Дайсу. – Я облазил каждую щель, осмотрел все и не обнаружил ни одного воскового цветка лежащим не на своем месте. Уж не знаю, чем занимается старый лицемер, а то, что он химичит, можно считать установленным фактом. Но в таком случае это нечто из разряда экстра.

– Экстраординарного? – подсказал Кэмпион.

Лагг смерил его исполненным упрека взглядом.

– Нет, – возразил он. – Надеюсь, я еще не разучился вразумительно изъясняться по-английски. «Экстра» означает нечто другое. Не имеющее отношения к этим его операциям с перетаскиванием гробов через дорогу. Не шумите и посидите спокойно, Христа ради. У меня так башка раскалывается, что я не выношу даже жужжания мухи.

Когда каждый нашел место, куда присесть, Лагг дал детальные объяснения:

– Джас затеял что-то иное, не имеющее отношения к похоронным делам или к Палиноудам. Мы могли бы догадаться об этом сразу, как только получили от него письмо. Джасу нужно, чтобы суета в большом доме поскорее улеглась, а ищейки – прощу прощения, мистер Дайс, и у вас, мистер Льюк, за случайную обмолвку – поскорее вернулись к себе и читали поздравительные телеграммы, а он мог продолжить свои проделки, в чем бы они ни заключались. Вот зачем он отправил нам свою писульку, тупой козел. – От злости он чуть не грохнул кулаком по столу, но вовремя спохватился. – Вот только чего Джас не мог предвидеть, так это того, что присутствующий здесь мой хозяин лично возьмется за расследование дела. И он уж точно никак не ожидал моего появления тут с продолжительным родственным визитом. Еще с порога, когда он стоял, вылупившись на меня, я ему сказал: «Подвяжи свою нижнюю челюсть веревочкой, приятель, и сделай вид, будто рад видеть меня». Он, понятное дело, сразу взял себя в руки. Теперь считает меня богатым дядюшкой своего Роули. Не зря я оделся в твид от Харриса и надушился дорогим одеколоном.

Лагг на глазах приходил в себя, избавляясь от последствий вчерашней попойки. В его маленьких черных глазках вновь появился блеск оживления, а мистера Кэмпиона не мог не радовать интерес на смуглом лице Чарли Льюка.

– Он заманивал нас сюда намеренно! – продолжил Лагг, уже почувствовавший любопытство остальных. – Заманивал, чтобы сообщить нам кое-что полезное. Он мог это сделать, вот только знал очень мало. Успел мне все рассказать еще до того, как показал фото надгробия моей несчастной Битти.

– По поводу ставок на бегах? – Кэмпион задал вопрос так резко и неожиданно, что присутствующие уставились на него в изумлении.

– Значит, наш молодой виконт Умник докопался сам до этого? – Обида сильно обожгла Лагга и заставила забыть, что они с Кэмпионом не беседуют наедине. Но он ловко выкрутился: – Только не воспримите такое обращение на свой счет, сэр. Я говорил о нашем общем знакомом, вы же поняли? И это было все, что Джас мог нам предложить, разжигая намеками наше любопытство. Мисс Рут Палиноуд любила поставить шиллинг на лошадку, как свойственно многим. Джаса это заинтересовало, поскольку она хранила все в тайне. Он сделал ошибку, свойственную не слишком образованным людям. Отнесся ко всему слишком серьезно.

Льюк переводил взгляд со слуги на хозяина с видом наблюдателя за редким явлением.

– Как вы сумели узнать об этом, мистер Кэмпион?

Бледные глаза за толстыми линзами очков в роговой оправе приобрели почти виноватое выражение.

– Чистая догадка, только и всего, – скромно ответил он. – Мне все твердили, что за ней водился то ли порок, то ли грешок. Но алкоголичкой она не была, зато обладала математическими способностями, чтобы разработать свою систему ставок, – вот как я рассуждал. А деньги букмекерам за нее вносил тот же Роули. Звучит правдоподобно, верно же?

– Мисс Рут ставила одну или две монеты в день, а потому Роули не придавал этому особого значения и даже вспомнил о ее увлечении только через месяц после смерти. Он похож на мать – такой же тугодум. И помогал он ей по доброте душевной. Это у него тоже от Битти. Но, как предполагаю, старый пройдоха Джас увидел здесь иные возможности.

– Интригующе! Она когда-нибудь выигрывала?

– Время от времени. Но в итоге все проиграла, как обычно и происходит с женщинами.

– Знаю об этом не понаслышке, – неожиданно заметил сержант Дайс.

– Это многое объясняет. – Глаза Чарли Льюка снова приобрели задумчивое выражение. – Денег мало. Если один из членов семьи все растрачивает, бремя приходится распределять между остальными. Они в одной связке. Доходов никаких. А глупая женщина разбазаривает последнее. Беспокойство. Потом отчаяние. Кто-то должен что-то предпринять, чтобы остановить ее… – Он вдруг сделал паузу в самый решительный момент и взял еще время на размышления. – Годится как мотив для убийства? – наконец спросил он, глядя на Кэмпиона. – Может быть. Или нет? Не слишком весомо…

– Ни один мотив для убийства не выглядит стопроцентно весомым, – ответил Кэмпион не слишком уверенно. – Наиболее изощренные преступники совершали хитро продуманные убийства всего лишь за полкроны. Что на уме у Джаса, Лагг? Вам это уже известно?

– Пока нет, босс. Дайте мне еще час, – Лагг не просил, а скорее требовал с напором. – Еще и тридцати минут не прошло, как я начал приходить в себя. На меня не нисходят озарения свыше. Мне приходится ломать себе голову, пускать в ход умишко. Пока ничего не соображу. Он приходит домой, улыбаясь тебе теми двумя надгробными камнями, что заменяют ему передние зубы в его мерзком рту, и говорит, что у него новый заказ, имея в виду еще чью-то смерть, само собой. Но его так и трясет от возбуждения. Улыбается, но весь потеет. Он что-то проворачивает на стороне, это точно. Вероятно, приторговывает беспошлинной выпивкой.