Буало-Нарсежак - Любимец зрителей. Полное собрание сочинений. Том 9

Готово. Подумать только, все отрепетировано, как в театре. В довершение всего рука в перчатке очень осторожно, чтобы не стереть следы пороха, зажимает пальцы убитого на рукоятке пистолета. Полиция наверняка сделает парафиновую пробу. Необходимо все предвидеть. Человек встает, опираясь на стол. Он внезапно сгибается, то ли от усталости, то ли от неясных сожалений. Но быстро берет себя в руки, проверяет все в последний раз. Застекленная дверь полуоткрыта. Хорошо. Фроману всегда было слишком жарко. Тело упало вперед. Хорошо. Пуля попала прямо в сердце. Телефон как раз там, где он должен быть. Ах! Черт возьми! Нужно его протереть на всякий случай… К счастью, труп еще податливый. Его левая рука легко сжимается вокруг телефонного диска и без труда отпускает. Задом человек доходит до порога, останавливается, последним взглядом окидывает комнату, медленно пожимает плечами: «А вообще, нужно ли было сюда приходить?» — и исчезает.

В одиннадцать часов вечера комиссар Дрё был поднят по тревоге в тот момент, когда, облачившись в пижаму, чистил зубы. Его жена уже лежала в постели.

— Пошли ты их к черту хоть раз, — сказала она, когда он прошел мимо нее, направляясь к себе в кабинет.

Она прислушалась, но ее муж, как обычно, ответил:

— Да… Да… Разумеется… Я понимаю… Нет, нет… Хорошо. Я еду… Да, конечно… Гарнье с вами? Я заеду за ним.

Женевьева Дрё в бешенстве швырнула журнал на пол:

— Здесь еще хуже, чем было в Марселе. По крайней мере тебе обещали, что ты сможешь отдохнуть, а ты занят все время.

Но комиссар уже бежал в ванну с одеждой в руках.

— Фроман покончил с собой, — крикнул он.

— Я не знала его. Кто это?

— Цементные заводы на Западе. Самое грандиозное предприятие в регионе.

— И он вот так просто покончил с собой среди ночи? Не знаю… Нельзя было дождаться утра? Что ты там будешь делать? Констатируешь смерть? Разве присутствия Гарнье недостаточно?

Дрё вышел из ванной.

— Проклятый галстук, — ворчал он. — Куда ты его засунула?

— Я не знаю. И потом, послушай, галстук в полночь! Если на тебе не будет галстука, твой Фроман этого не заметит.

Дрё встал перед кроватью.

— Мой Фроман, как ты говоришь, — председатель не знаю скольких обществ, первый заместитель, генеральный советник, а между прочим, приближаются выборы.

— Ну и что?

Дрё поднял очи горе и покачал головой.

— Спи. Так будет лучше. Завтра все объясню.

Он оделся и спустился в гараж. В управлении полиции его ждал инспектор Гарнье.

— Рассказывай, — сказал комиссар, садясь в машину. — Твой коллега говорил мне о телефоне доверия. Фроман знал, что покончит с собой. Это так?

— Точно… И тот, кто говорил с ним, слышал выстрел.

— Где это случилось? Я не совсем понял.

— В Колиньере, замке Фромана.

— Это где? Извини, я не здешний.

— Держитесь правой стороны. Мы поедем по дороге в Сомюр, вдоль плотины. Вы обязательно должны были видеть замок во время прогулки. Это огромное здание неустановленной эпохи между Анжером и Сен-Матюреном, на левом берегу. Оно напоминает казармы. В нем можно было бы разместить летний лагерь отдыха, а их там всего пятеро. Фроман, его двоюродный брат Марсель де Шамбон со своей старой матушкой, молодая мадам Фроман и ее брат Ришар… Бедняга парализован по вине старика… Осторожно! Думаете, эти сволочи мотоциклисты будут держаться правой стороны?.. Ну так вот, это целая история.

— Я слушаю тебя. Возьми, там, в бардачке, есть пачка «Голуаз».

— Спасибо. Я вчера за вечер выкурил целую пачку… Итак, я говорил о старике. По правде говоря, он был не так уж и стар, лет под шестьдесят… Он всегда гонял как сумасшедший на этих здоровенных американских автомобилях, а поскольку он не привык объезжать лужи, то вечно окатывал прохожих грязной водой, они, конечно, ворчали. Но, что вы хотите, сам Фроман, все закрывали глаза. В прошлом году, за месяц до вашего приезда, на дороге из Тура в замок Шато-ла-Вальер, там очень плохой поворот, он врезался на всей скорости в старенький «пежо»… Девушка чудом осталась жива и отделалась легким ушибом, а у Ришара, бедняги, перелом тазобедренной кости, паралич нижних конечностей. Ужасная трагедия. — Инспектор громко рассмеялся.

— Вы находите это смешным? — спросил комиссар.

— Нет. Я смеюсь не над этим несчастным парнем, а над Фроманом. Этот старый козел, важное общественное лицо, влюбился в девчонку… А эта двадцатипятилетняя красотка сумела-таки женить его на себе. Просто не верится.

— Я не знал, — ответил Дрё.

— Дело замяли. Он женился на девушке, а парень стал жить в замке как принц… На следующем перекрестке свернем на подвесной мост… И мы почти на месте… Подождите, патрон, самое интересное я приберег напоследок. Фроман… стариннейший род Анжера… мукомольные заводы, шиферные карьеры, теперь цементные заводы… денег куры не клюют… а девушка, маленькая Изабелла… вы знаете, чем она занималась со своим Ришаром?.. Несмотря на меры, предпринятые стариком, это стало известно… Они с Ришаром были каскадерами! Но Фроман отбил удар! Он пустил слух, что Изабель — его дальняя родственница… и, поскольку она всегда вела себя скромно… Я не говорю о парне, который смахивает немного на Железную Маску в его крепости… Ну так вот… Про это забыли… Вы понимаете? Никакого скандала. Или просто тогда все заткнулись. А теперь в начале муниципальных выборов… это самоубийство… Вам подложили свинью, патрон.

— Особенно после происшествий последнего месяца, — проворчал комиссар.

— Конечно. Все будут искать связь между забастовками и самоубийством. Чепуха. Не хватало еще, чтобы стали говорить, что старику помогли. Уже недалеко… Вот и мост. Потом поедем по маленькой дороге вдоль берега.

— Этот тип, как его там? Из службы доверия…

— Его вызвали на завтра. Он утверждает, что спас уже многих, которые хотели отравиться или повеситься… Он упрекает себя, как будто он виноват. И выглядит сильно потрясенным. Тем более что Фроман отдал концы буквально у него на руках. Смотрите, вот он, домишко.

В глубине лужайки, окруженной листвой, создающей чудесную тень, в свете фар появился белый фасад величественного замка в стиле Возрождения с двумя флигелями, окружающими внутренний дворик. На первом этаже горел свет.

— Я что-то разволновался, — сказал комиссар.

Он остановился у ворот и посигналил. Из дома выбежала женщина в домашнем халате.

— Полиция, — крикнул комиссар.

Чтобы не ослепить ее, комиссар погасил фары. Женщина одной рукой поправляла платье на груди, а другой пыталась открыть дверь, бормоча при этом что-то непонятное.

— Иди помоги ей, — сказал Дрё.

Пока Гарнье отворял тяжелые ворота, комиссар внимательно осматривал замок. У подъезда стояли две машины. Через открытую входную дверь был виден освещенный холл. Вернулся Гарнье.