Буало-Нарсежак - Любимец зрителей. Полное собрание сочинений. Том 9

— Что твой дядя? — спрашивает она.

— Как обычно. Не слишком разговорчив. Снова подарил что-то Изе. Мне кажется, я видел коробочку, но не уверен. Это было за десертом, потом он увел ее к себе в кабинет.

От злости она бы заскрипела зубами, если бы не зубные протезы.

— А безногий?

— Я его только что видел в парке.

— Надеюсь, ты не общаешься с ним.

— Конечно нет. Он от всех прячется.

Он рассказывал мне все это, радуясь возможности предстать передо мной сильным духом, играючи воспаряющим над мещанскими мелочами. Ему никогда не приходило в голову, что он из того же теста, что доносчики минувших времен.

— Иногда, — продолжает он, — я читаю ей Пруста, чтобы она уснула. У него длинные предложения… Она быстро теряет нить… А к ним таблетку могадона… и порядок.

Он улыбается и возвращается к теме, которая его волнует.

— Прошлый раз вы начали рассказывать о случае в Эзе.

Память у него — дай бог каждому. Он придирается к мелочам, словно мальчишка, пристрастившийся к иллюстрированным журналам. Прежде чем продолжить, я прощупываю почву.

— Ну, да… Когда я упал с тридцатиметровой высоты?

— Отвесно?

Ему нужны точные детали. Он столь же доверчив, сколь и подозрителен. Если он поймает меня на том, что я выдумываю, ноги его у меня не будет. Самолюбие из него так и прет, как сыпь во время кори.

— Ну, не совсем отвесно. А то бы я разбился. К счастью, там рос кустарник, смягчивший падение… Знаешь, Марсель, я никогда не был ярмарочным уродом. Просто каскадер, такой же, как и другие.

Его не устраивала моя притворная скромность. Я должен быть исключительным, чтобы нравиться ему. Слабые дозы на него не действовали. Я быстро спохватываюсь.

— Я припомнил один весьма необычный трюк. В это время Иза еще ездила на мотоцикле.

Он навостряет уши, слушает, затаив дыхание.

— Я играл сыщика и гнался за ней. Перед ней опустился шлагбаум, мимо медленно проходил товарный поезд, длинные железные вагоны, раздвижные двери открыты настежь. Ну, представляешь, да?

Он зачарованно кивает головой.

— Итак, внезапно появляется она… Слишком поздно, чтобы затормозить. Сильным прыжком она преодолевает барьер, взлетает, пересекает вагон, проходящий прямо перед ней, и приземляется с другой стороны.

— Она?.. Вы хотите сказать?.. — заикается он, стискивая руки.

Я продолжаю, не обращая на него внимания.

— Посмотреть на нее, такую хрупкую, грациозную… никогда не подумаешь, что она… А между тем она была смелее меня. Проделывала невообразимые трюки!

Пока он размышляет, я набиваю трубку.

— Мой дядя знает об этом? — наконец спрашивает он.

— У него очень смутное представление. Я ему ничего не рассказывал. Ему не обязательно все это знать.

— Почему?

— Потому что он хочет… Но, Марсель, ты что, нарочно? Будто ты не знаешь, что он собирается на ней жениться.

Он резко вскакивает, отталкивает кресло. Пусть яд подействует. Сейчас не надо вмешиваться… Он делает несколько шагов, останавливается, снова двигается с места. Замирает перед фотографией Изы, потом вновь садится.

— Я знаю. Вы согласны? — спрашивает он.

— Мое мнение никого не интересует.

— А она? Она примет предложение? А вообще-то наплевать. Это ее дело.

Струсит ли он? Смирится ли с неизбежностью? Ведь у него нет никакого веса перед Фроманом. Самое подходящее время прибрать его к рукам.

— Я буду откровенен с тобой, Марсель, потому что ты отличный парень. Все это мне не нравится так же, как и тебе. Я не ревную. Речь не об этом. Мне кажется, твой дядя использует создавшееся положение. Иза беззащитна перед ним. Я тоже ничего не могу сделать. Мы зависим от него. В конце концов он вправе выбросить нас на улицу.

На этот раз он даже подпрыгивает.

— Очень бы хотелось посмотреть, как он это сделает!

— Подумай хорошенько. Предположим, ты открыто становишься на нашу сторону, что помешает ему воспользоваться случаем и выйти из доли, спровоцировать раздел имущества. Я говорю это просто так, я не разбираюсь в этих вопросах. Но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Он останавливается передо мной и смотрит на меня в растерянности.

— Он не осмелится, — говорит Марсель.

— Может быть. Но он имеет на это право. Итак, или же ты согласишься и Иза станет мадам Фроман, а я… Я даже не осмеливаюсь думать, что будет со мной… Или же ты попытаешься встать на его пути, но у него есть способы убрать тебя. Он ни перед чем не остановится и раздавит тебя точно так же, как и меня.

Он артачится, топая ногами.

— Вы меня еще не знаете! — кричит он.

— Сядь и подумаем вместе. Предположим, ты ему скажешь, не важно как, что ты не согласен, чтобы он женился. Он спросит тебя почему. Что ты ответишь?

Он отвернулся. Он не знал, куда деться.

— Ну, я скажу, что над ним станут смеяться, что она слишком молода… Придумаю что-нибудь.

— И знаешь, что он швырнет тебе в лицо? То, что ты сам влюблен в Изу, и попросит тебя не вмешиваться и не злить его, его не интересует состояние твоей души.

Наступила тишина, как когда-то давно перед выступлением. Он бледнеет. Прикладывает руку ко лбу. Я дружески пошлепываю его по колену.

— Это естественно, — говорю я. — Иза из тех, кого любят помимо своей воли. Больше скажу. Если бы ее полюбил ты, я был бы счастлив за нее. Уверяю тебя… И потом, почему бы мне не продолжить, раз я уже начал… Со своей стороны, Иза… когда говорит о тебе…

Оказывается, очень легко быть палачом. Пока я подыскиваю подходящие слова, он покрывается холодным потом.

— Знаешь, она часто говорит о тебе: «Если бы Марсель был один, если бы не его мать, думаю, он помог бы мне».

— Замолчите, — прошептал он. — Я запутался… Простите меня.

Он встает, нетвердо держась на ногах, и вдруг убегает, будто за ним гонятся. Я очень устал. Это напомнило мне о тех днях, когда мы с Изой были вместе. Я в последний раз проверял наше оборудование… мотоциклы на грузовике, составленные в ряд машины, брезент, хлопающий на ветру. Надпись «Чемпионат мира» и нарисованный внизу трамплин, нацеленный в небо. Все было готово, и тут я испытал упадок сил. Пустяк, но… На сердце, как темная тень предчувствия: от меня ничего не зависит, только время решит, кому выиграть, кому проиграть.

Я снимаю трубку и звоню Изе.

— Алло? Ты одна? Этот идиот только что ушел. Я ему осторожно подбросил кое-что… я сказал, что его дядя хочет на тебе жениться и что он не сможет этому помешать, а жаль, потому что ты в душе его любишь.

— Что? Ты сказал ему это?

— Так нужно. Очень приятно играть с огнем. Но так как он ничего не может сделать, то ничего и не случится.

— Что ты еще задумал?

— О! Очень просто. Марсель не умеет скрывать свои чувства. Фроман скоро все поймет. Тогда он ускорит события и поставит свою сестру и племянника перед свершившимся фактом. Но я тебе все это уже рассказывал.