Агата Кристи - Месть Нофрет

— Никогда, — честно ответил я.

— И все же я слышала, что вы не так давно желали его смерти, — заметила мисс Марпл.

(Деннис — негодный мальчишка! Конечно, я сам виноват — не стоило мне говорить об этом.)

— Боюсь, что я это сказал, — признался я. — Порой говоришь несусветные глупости, но в то утро он меня довел до белого каления, честное слово.

— Какая жалость, — сказал Рэймонд Уэст. — Понимаете ли, если бы ваше подсознание жаждало его смерти, оно бы не допустило, чтобы вы высказались вслух.

Он вздохнул.

— Моя теория пошла прахом. Должно быть, это самое прозаическое убийство — месть браконьера или что-нибудь в этом роде.

— Мисс Крэм заходила ко мне сегодня, — сказала мисс Марпл. — Я повстречала ее в деревне и спросила, не хочет ли она посмотреть на мой садик.

— Она так любит садоводство? — спросила Гризельда.

— Вовсе нет, — отвечала мисс Марпл, едва заметно подмигивая. — Но это прекрасный предлог для разговора, вам не кажется?

— А какого вы о ней мнения? — спросила Гризельда. — Я думаю, она не такая уж плохая.

— Она много мне порассказала, — заметила мисс Марпл. — О себе, о своей семье. Кажется, они все умерли в Индии. Грустно, знаете ли. Кстати, она проводит уик-энд в Старой Усадьбе.

— Что?

— Да-да, кажется, миссис Протеро ее пригласила или она сама напросилась, не знаю, каким образом это устроилось. Нужно сделать какую-то секретарскую работу, там накопилась целая куча писем. Это для нее большая удача.

Доктор Стоун в отъезде, и девушке нечем заняться. Раскоп был преинтересный, правда?

— Стоун? — повторил Рэймонд. — Археолог?

— Да, он производит раскопки. Во владениях Протеро.

— Интересный человек. Влюблен в свою профессию, — сказал Рэймонд. — Мы познакомились недавно на званом обеде, с ним необыкновенно интересно говорить. Надо будет зайти к нему, повидаться.

— К сожалению, — сказал я, — он только что уехал в Лондон на весь уик-энд. Постойте, да вы с ним столкнулись сегодня днем на вокзале.

— Я столкнулся с вами. А при вас был какой-то коротышка в очках.

— Ну да — доктор Стоун.

— Помилуйте, дорогой мой, — это был вовсе не Стоун.

— Как не Стоун?

— Не археолог, во всяком случае. Я его прекрасно знаю. Этот тип вовсе не Стоун — ни малейшего сходства.

Мы уставились друг на друга. Я, в частности, уставился на мисс Марпл.

— Чрезвычайно странно, — сказал я.

— Чемодан, — сказала мисс Марпл.

— Зачем? — сказала Гризельда.

— Совсем как в тот раз, когда человек ходил по домам, выдавая себя за инспектора газовой компании, — сказала, ни к кому не обращаясь, мисс Марпл. — Немалый улов он унес, немалый.

— Самозванец, — произнес Рэймонд Уэст. — Это уже интересно.

— Замешан ли он в убийстве — вот в чем вопрос, — сказала Гризельда.

— Вовсе не обязательно, — сказал я. — Однако… — и я взглянул на мисс Марпл.

— Это Странное Дело, — сказала она. — Еще одно Странное Дело.

— Да, — сказал я, вставая. — И мне кажется, что об этом надо немедленно поставить в известность инспектора полиции.

Как только я дозвонился до инспектора Слака, мне тут же были даны короткие, категорические приказания. Ничто не должно «просочиться». Главное — не спугнуть мисс Крэм. Тем временем будут организованы поиски чемодана в районе раскопа.

Мы с Гризельдой вернулись домой, взволнованные новыми открытиями. В присутствии Денниса мы не могли поговорить — мы честно обещали инспектору Слаку не проронить ни словечка кому бы то ни было.

Но Деннису было не до нас — у него были свои заботы. Он вошел ко мне в кабинет и принялся слоняться, шаркая ногами, вертеть в руках что попало, и вообще вид у него был крайне растерянный и смущенный.

— В чем дело, Деннис? — наконец не выдержал я.

— Дядя Лен, я не хочу идти во флот.

Я удивился. Казалось, что мальчик твердо выбрал будущую профессию.

— Ведь ты об этом так мечтал.

— Да, а теперь передумал.

— Что же ты собираешься делать?

— Хочу стать финансистом.

Я удивился еще больше.

— Как финансистом?

— Обыкновенно. Хочу работать в городе, в Сити.

— Послушай, милый мой мальчик, я уверен, что эта жизнь не для тебя. Даже если я устрою тебя на работу в банк…

Деннис сказал, что он думал не об этом. В банке ему делать нечего. Я спросил, что он конкретно имел в виду, и, разумеется, он сам не знал, чего хочет, как я и догадывался.

В его понимании «стать финансистом» значило быстро стать богачом; с юношеским оптимизмом он считал, что это дело верное, достаточно «работать в Сити». Я попытался рассеять его заблуждения, стараясь не обидеть его.

— А что навело тебя на эти мысли? — спросил я. — Ты был вполне доволен перспективой служить в торговом флоте.

— Верно, дядя Лен, только я подумал… Когда придет время жениться, понимаешь, чтобы жениться на хорошей девушке, надо быть богатым.

— Твоя теория не подтверждается фактами, — заметил я.

— Знаю. Но я говорю о настоящей хорошей девушке. Из хорошей семьи. Она к этому привыкла.

Несмотря на туманные выражения, я понимал, что он имеет в виду.

— Но ведь не все девушки похожи на Летицию Протеро, — сказал я ласково.

Он все равно вспылил.

— Ты к ней ужасно несправедлив. Тебе она не нравится. И Гризельде тоже. Она называет ее занудой!

Со своей, чисто женской, точки зрения Гризельда совершенно права. Летиция и вправду нагоняет на человека скуку. Но мне было вполне понятно, почему это слово задело Денниса.

— Почему люди не могут понять, пожалеть! Даже Хартли Напье, и те на нее напустились — в такое тяжелое время! Подумаешь — ну, ушла она с их дурацкой теннисной игры чуть пораньше. Обязана она, что ли, торчать там, если ей надоело? По-моему, еще много чести, что она вообще туда пошла.

— Это большая честь, — сказал я, но Деннис не заподозрил сарказма. Он весь кипел от обиды за Летицию.

— А на самом деле она такая чуткая. Суди сам — она меня заставила там остаться. Само собой, я тоже собрался уходить. Но она об этом и слышать не хотела. Сказала, что Хартли Напье ужасно обидятся. И я остался еще минут на пятнадцать, ради нее.

У молодежи какие-то странные представления о чуткости.

— А теперь, как мне сказали, Сюзанна Хартли Напье всюду ходит и говорит, что Летиция жутко невоспитанная.

— На твоем месте я бы не обращал на это внимания, — сказал я.

— Тебе легко говорить, а я…

Голос у него прервался от волнения.

— Я… Я ради нее готов на все.

— Очень немногие из нас могут сделать хоть что-то для другого человека. Как бы мы ни старались, это не в наших силах.

— Лучше бы мне умереть, — сказал Деннис.

Бедный малый! Эта полудетская любовь всегда протекает как острое заболевание. Я не позволил себе сказать ни одной банальной и поучительной фразы, которые так и просятся на язык, — это только разобидело бы его вконец. Я просто пожелал ему спокойной ночи, и мы разошлись.